Джулия Тиммон - Объяснение без слов

— Тот самый? Гитарист? — уточняю я. У Мел друзей видимо-невидимо. И романов было столько, что даже я в них запуталась.

Она кивает и сосредоточенно нахмуривает брови.

— Ну, так на чем мы остановились?

— Может, договорим в другой раз? — великодушно предлагаю я.

— Это еще почему?

Повожу плечом.

— Ну… вы наверняка условились встретиться. Тебе надо собраться и лучше бы не портить себе настроение.

Мел опаляет меня укоризненным взглядом.

— Во-первых, до нашей встречи с Гордоном еще целых шесть часов. А во-вторых, ты же прекрасно знаешь, что выпроводить тебя и выбросить из головы твои проблемы я просто не в состоянии.

Грустно улыбаюсь.

— Знаю.

— А насчет моего настроения можешь не беспокоиться. Оно в любом случае прыгает через каждые пару часов. — Мел вскидывает руку с поднятым указательным пальцем. — Гордоны и все прочие должны принимать меня такой, какая я есть. В противном случае пусть ищут себе уравновешенных и предсказуемых.

Смеюсь. У Мел и вправду расположение духа может резко меняться по несколько раз в день. Но, несмотря на это, с ней по некой загадочной причине всегда чувствуешь себя спокойно. Она упирает локти в колени, кладет подбородок на основания ладоней и замирает в ожидании.

— Понимаешь, Уилфред при всей своей ласковости и заботливости, — на удивление легко, но глядя в сторону, объясняю я, — ни разу не заговаривал о чем-то более… серьезном.

Мел, я чувствую, смотрит на меня немигающим взглядом, будто заметила, что на моем лбу прорезается третий глаз, и не может в это поверить.

— В каком смысле? — негромко спрашивает она. — Вы живете вместе, он, по-моему, совершенно непритворно дорожит тобой… И ты им. Чего же тебе еще?

Тайные переживания, сомнения, потуги найти достойный выход, так долго изводившие меня, вдруг превращаются в неудержимый фонтан страдания. Крепко прижимаю руки к лицу и вдруг начинаю тихо, вся содрогаясь, по-глупому реветь. Мел подскакивает ко мне, обнимает меня за плечи, начинает гладить по волосам, бережно расправляя каждую прядь, и утешительно негромким голосом приговаривать:

— Бедная ты, бедная… И ведь все это время молчала. Я думала, что знаю тебя как свои пять пальцев, но — представляешь? — даже не догадывалась… Ну-ну… Давай, успокаивайся. От слез появляются морщины. Пусть плачут другие, а мы будем вечно молодыми…

Ее почти родной, убаюкивающий голос и напоминание о том, что вытье сказывается на наружности, мало-помалу заставляют меня успокоиться. Всхлипываю в последний раз, шмыгаю носом и умолкаю. Мел наклоняет голову и изучает мое покрасневшее лицо.

— Все? — ласково спрашивает она.

Киваю.

— Ага.

Подруга чуть крепче меня обнимает, в последний раз проводит рукой по моей голове и возвращается на место. Я смотрю на свои пальцы с покрытыми прозрачным лаком ногтями и собираюсь с мыслями. Мел терпеливо ждет, допивая холодный кофе.

— Понимаешь, мне вдруг пришло в голову, что если Уилфред не заговаривает о… чувствах и если не решается позвать меня замуж… значит, наверное, не настолько и дорожит мной…

— Как понять «не заговаривает о чувствах»? — озадаченно спрашивает Мел.

Тяжело вздыхаю.

— Так. Нет, он, конечно, скучает по мне, когда мы в разлуке, может отвесить комплимент или назвать меня каким-нибудь оригинально нежным словом. А как помогает в учебе, как в меня верит!

— И какой умеет быть сиделкой! Помнишь, когда ты в феврале лежала с ангиной?.. Кто бы так терпеливо и с такой любовью сносил все твои капризы?

Слово «любовь» вонзается в мое сердце острым шипом.

— Я что, капризничала? — произношу глухим убитым голосом. — Ничего не помню… У меня была температура под сорок. — Поднимаю глаза.

Мел скрещивает на груди руки и, кривя рот, кивает.

— Зато я все помню. Уилфред от тебя не отходил. Готов был заказать самое дорогое блюдо в любом нью-йоркском ресторане, лишь бы ты хоть немного ела и набиралась сил. А ты от всего отказывалась…

Киваю, вновь чувствуя себя кругом виноватой.

— Да, Уилфред — исключительный человек. Я за многое его уважаю и… люблю. А вот он меня… — Поджимаю губы.

— Джуди, это же смешно! — Мел энергично потрясает в воздухе своими выпачканными краской руками. — Естественно, он любит тебя! Это же ясно как белый день!

— Почему тогда ни разу в жизни не объяснялся мне в любви? — спрашиваю я, глядя ей прямо в глаза. — Во всяком случае, по-настоящему?

Мел слегка прищуривается.

— Что значит «по-настоящему»?

— Ну… — Развожу руками. — Сказать «люблю» в шутку или между делом — это да, он может. Но чтобы заговорить о любви всерьез, сделать на этом акцент… Или намекнуть на то, что мы всегда должны быть вместе… Ничего подобного я, по-моему, не дождусь, — понуривая голову, говорю я.

Мел какое-то время молчит, потом медленно поднимает руку и указывает на меня пальцем.

— Ты же сама кричала, что свадьба и законный брак для тебя — не главное, — произносит она таким тоном, будто изобличает меня во лжи.

Я лишь соплю в ответ.

— Наверняка ты и Уилфреду об этом говорила! — с напором восклицает Мел. — Ну, признавайся! Говорила?

Прочищаю горло.

— Может, и говорила… Но то было еще тогда, когда мы только-только начинали встречаться. И, естественно, не жили вместе.

Мел вскакивает с места, вскидывает руки и торжествующе объявляет:

— В этом-то и загвоздка! Уилфред уяснил себе, что выше слов и формальностей ты ценишь настоящее — сами отношения, взаимопонимание, желание друг другу помогать! Поэтому и не отвлекается на все эти глупости!

— Нет же, нет, нет! — почти выкрикиваю я.

Мел медленно опускает руки и снова садится.

— Поначалу я тоже так думала, — намного более тихим, извиняющимся голосом произношу я. — Все пыталась убедить себя — ты сама во всем виновата. А потом после долгих-долгих мучительных раздумий поняла, что это не так. Если мужчина готов разделить с тобой жизнь, тем более если хочет, чтобы ты родила ему детей, то обязательно заговорит о браке, невзирая на любые твои давние заявления. Так уж заведено… — Печально улыбаюсь. — Смешно, да? Я — и несу такой бред?

Мел смотрит на меня в глубокой задумчивости.

— Сама не знаю, что вдруг со мной произошло… — говорю я, придвигая к себе кофейную чашку и начиная постукивать ею по столу. — Я ведь не просто так заявляла, что мне не нужна свадьба и все такое прочее, а действительно верила, что подобные глупости лишь осложняют отношения. И вдруг… — В приступе злости на свою непоследовательность резко отодвигаю от себя чашку, расплескивая на скатерть холодный кофе. Мелисса будто ничего не замечает. — Все это глупо, нелогично — знаю! Но ничего не могу с собой поделать, Мел.