Робин Грейди - Просто верь!

Это был город, в котором оживали истории. Прямо сейчас Шелби казалось, что она снимается в кино. Сцена такая: девушка, вдали от своего дома, едва не погибла в результате собственной неосторожности. Но ее спас высокий мужчина с темно-желтыми глазами, который, казалось, без всяких усилий удерживал ее на весу.

Декс аккуратно поставил ее на ноги. Шелби пришла в себя, поправила платье и велела своему бешено стучащему пульсу угомониться.

— Вы в порядке? — спросил Декс.

— Все в порядке, за исключением моей гордости, — признала Шелби. — Я чувствую себя глупо.

Видя, как она притягивает к себе любопытные взгляды прохожих, девушка решила: шоу с участием Бернис — ничто в сравнении с тем, что устроила она.

— Эта бумага, которая выскользнула из вашей сумки, — сказал Декс. — Должно быть, она важная.

Шелби вспомнила, и сердце у нее сжалось.

— Просто дурацкая сентиментальность, — небрежно бросила она.

Декс подошел к освещенной пальме и наклонился. Когда он вернулся, бумага — фотография — была у него в руках. Шелби прерывисто вздохнула и, приняв от него фото, тут же сунула его в сумку, на этот раз — в кармашек, закрывающийся молнией.

— Один человек, которого я очень уважаю, — сказал Декс, — обычно говорил: некоторые важные вещи часто недооценивают.

Сейчас не время спрашивать, кто был этот человек, хотя Шелби заинтересовалась. Может быть, она спросит об этом позже, за ужином?

— Ваше предложение посетить сценариста еще в силе? — спросила она.

Его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Мы с Рансом сочли бы это за честь.

Несколько минут спустя Декс открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья черной спортивной машины. Шелби скользнула на сиденье, пристегнулась, взревел мощный мотор, и машина влилась в поток транспорта.

— Такое с вашими сценариями часто происходит? — спросила она.

Конечно, не стоило ехать на встречу с двумя совершенно незнакомыми мужчинами, которые к тому же будут обсуждать неизвестные ей дела. Но дело уже сделано.

— Когда вы решаетесь поставить кино, — пожал плечами Декс, — с чем вам только не приходится сталкиваться!

— Я представляю комнату, полную дыма, — сказала Шелби. — Мужчина сидит с краю длинного стола и неистово печатает на машинке, в то время как кто-то ходит взад и вперед, склонив голову и сцепив руки за спиной.

Декс взглянул на нее:

— На пишущей машинке?

Шелби задумалась:

— Наверное, такое представление больше из прошлого века.

— Там, откуда вы, слышали об Интернете, верно? — поддразнил ее Декс.

— Разумеется. А еще мы используем коров, чтобы выработать дополнительное электричество.

Он рассмеялся:

— Я тоже не так уж долго любуюсь на местные красоты. Я вырос в Австралии.

— Это объясняет ваш акцент. А я думала, он британский.

— У нас загар лучше.

В темноте ее взгляд скользнул по его шее, рукам. Насколько она могла судить, Декс был смугл от природы.

— Австралия — в другой половине земного шара, — сказала Шелби, заставляя себя не смотреть на его классический профиль — крепкий подбородок, орлиный нос. — Что заставило вас перебраться сюда? Слава и состояние?

Или он от чего-то бежал? Такие вещи случаются…

— Моя семья владеет «Хантер интерпрайзес».

— Которая владеет «Хантер продакшнз», я полагаю.

Его кинокомпания.

Декс поменял передачу, чтобы повернуть:

— Моя мать родом примерно оттуда, откуда вы.

— Из Оклахомы?

— Вообще-то из Джорджии.

— Не хочу вас расстраивать, но Джорджия совсем в другом месте.

— О боже! Нет, все-таки я еще новичок здесь.

Шелби улыбнулась и уселась поудобнее:

— Возвращаясь к вашей истории…

— Мои родители познакомились в театре. Отец был пленен южным очарованием и красотой мамы. Он предложил ей выйти за него замуж спустя месяц после знакомства.

Шелби усмехнулась:

— Ваш отец — романтик!

— Он действительно любил мою мать. — Улыбка Декса потухла. — Когда мама умерла несколько лет назад, он женился снова.

— Прекрасная женщина?

— Мой отец так думает. — Декс пожал плечами.

Повернув на менее загруженную улицу, Декс нажал на газ. Мотор взревел, пейзажи замелькали в окне.

Вскоре они свернули на широкую подъездную дорожку, расположенную в престижном районе.

Темноволосый мужчина примерно одного с ней роста открыл широкую деревянную дверь. Когда он заметил Шелби, в его взгляде за модными очками мелькнуло недовольство.

Шелби уже хотела вернуться к себе в квартиру, но тут же передумала. Ей уже не раз доводилось встречать подобный прием, она справится!

Неприятный момент прошел, знакомство состоялось, и Ранс Логгинс пригласил их внутрь.

Идя по стеклянному коридору, за которым был разбит тропический сад, Декс и Ранс обменялись несколькими словами. В комнате, отделанной деревом, блестящей сталью и серой кожей, Шелби скромно присела на мягкую софу. Декс снял с себя пиджак и бросил его на спинку стула.

Во время обсуждения проблемной сцены с Рансом Декс оказался рядом с Шелби.

«Слишком близко», — подумала она. Его бедро находилось совсем рядом — мускулистое, сильное. Ее взгляд переместился на его черные туфли. Для этих ног отлично подойдут ковбойские сапоги…

— Ну, что вы думаете?

Шелби вздрогнула и заставила себя вернуться к происходящей беседе. И Декс, и Ранс ждали ее ответа.

— Думаю насчет чего?

Ранс устало проговорил:

— У главной героини был жених. И он стал ей изменять. Разбил невесте сердце. Позже он предложил руку и сердце ее подруге. Героиня приезжает на свадебный прием и сталкивается с ним. Теперь оба стоят лицом к лицу.

Декс сцепил руки за головой и вытянул длинные ноги:

— Ей нужно дать ему пощечину. Наступить на ногу. Плеснуть из бокала ему в лицо. Нам только нужны слова.

— Говорю же тебе, — заговорил Ранс. — В этом нет ничего удивительного. Все будут ждать именно этого.

Шелби перевела дыхание. Она так ясно видела эту сцену!..

— Ей нужно все высказать. Высказать всем!

Декс опустил руки и изучающе взглянул на нее:

— То есть высказаться о его измене перед всеми?

— Она круче, — сказала Шелби. — Она возьмет себя в руки. Чувствуя себя самой одинокой женщиной на свете в запачканном томатным супом платье, зная, что все знают правду и жалеют ее, она попросит микрофон и скажет, какую отличную пару являют собой невеста и жених. Она скажет, что желает им счастья. Потом она передаст микрофон, и слезы будут блестеть у нее на глазах, но аудитория не станет хлопать. Все гости будут молчать, когда она медленно пройдет мимо их столиков, преодолеет широкие арочные двери, ведущие на залитую солнцем улицу. Но в своих сердцах они будут знать: отношения Риз и Курта долго не продлятся.