Мэхелия Айзекс - Летняя ночь

– Да, понимаю. – Теперь его большой палец ласкал ей ухо. – Бедная Ники. Знаешь, какой юной ты кажешься в этом халате?

У Николь подогнулись колени.

– Прошу тебя, – запинаясь прошептала она. – Ну, пожалуйста, Райан.

– Все хорошо. Я понимаю. – Райан неожиданно ласково притянул ее к себе и прижал к груди. – Ты можешь положиться на меня, детка. – Он прильнул щекой к ее шее, и у Николь перехватило дыхание. – Я с тобой. Знай это.

– Какого черта вы здесь делаете?

На мгновение Николь показалось, что эти слова вырвались у нее самой. Именно это она и должна была сказать. Однако рука Райана, ласково поглаживавшая ее плечо, повисла, подчиняясь вовсе не ее воле.

– Ради всего святого, Райан, ты что, окончательно рехнулся? – продолжал пронзительный голос Амелии Тэлбот, от которого звенело в ушах. – Стоит ей пять минут пробыть в доме, как она уже начинает нас ссорить. – Амелия свирепо принюхалась. – И что это за ужасная вонь? – Не дожидаясь ответа, она повернулась к сыну. – Думаю, это она тебя впустила? Почему ты не подъехал к парадному входу? Ты же знал, что я тебя жду!

– Я так и сделал, – отрезал Райан, бросив на Николь понимающий взгляд. – Там было темно, и я решил, что все спят.

– Наверное, я действительно ненадолго задремала, – брюзгливо поджала губы Амелия. – С тех пор как умер бедный Уильям, я почти не спала. – Она повернулась к падчерице с недобрым блеском в глазах. – Зато вот некоторые легко способны забыть, зачем сюда явились…

– Прекрати! – резко оборвал язвительную тираду матери Райан. – Николь тоже не могла заснуть. Она спустилась на кухню согреть себе молока, а я как раз в это время приехал. Она отвлеклась, чтобы впустить меня, вот молоко и убежало. Исключительно по моей вине. Отсюда и запах. Подгоревшее молоко, и только.

– Ну как скажешь. – Амелия не сводила с Николь презрительного взгляда. – Ты что, не могла надеть что-нибудь поприличнее?

Николь покачала головой. У нее не было ни малейшего намерения вступать в препирательства с мачехой.

– Извините меня, – спокойно произнесла она и, обойдя Райана, направилась к двери. Пусть только попробуют ее остановить! – Я возвращаюсь к себе.

Однако все оказалось проще, чем она предполагала. Ни Амелия, ни ее сын не тронулись с места, и Николь беспрепятственно проскользнула в холл. Затухающий огонь в камине тускло освещал дверь кабинета ее отца, и она на мгновение остановилась. Хорошо бы зайти туда на минутку, чтобы чуть-чуть успокоить дыхание. Но она тут же отказалась от этой мысли, поскольку Амелия может захотеть показать Райану место, где она обнаружила мужа. Поспешно взбежав по ступенькам, Николь с облегчением захлопнула за собой дверь своей комнаты. Прислонившись к двери, она с тоской подумала, что Райан всегда выводит ее из душевного равновесия. Что бы он ни делал, что бы ни говорил, она всегда слишком остро на это отзывается.

Постояв немного, Николь направилась к большой квадратной кровати с пологом, на которой спала, когда жила здесь. Хотя все ее вещи отсюда убрали и Амелия все тут переделала, комната все равно оставалась родной. Это была ее комната, и Николь черпала в ней успокоение. Может быть, я здесь в последний раз, подумала она, и на ее глаза снова навернулись слезы. После того как отца похоронят, у нее не останется повода приезжать сюда.

Собственное отражение в зеркале заставило ее вздрогнуть – на мгновение Николь показалось, что на нее печально смотрит мать. Ведь это был ее дом, здесь она выросла, здесь жила после замужества, родила Николь. В этом доме она испустила последний вздох. И вот теперь ее дочь вынуждена покинуть дом, который будет принадлежать чужой женщине, враждебной и ненавистной.

Николь тяжело вздохнула, стряхивая наваждение. Она знала, что очень похожа на мать. Та же бледная кожа, светло-серые глаза, те же ярко-рыжие волосы, непокорной гривой рассыпавшиеся по плечам. Неудивительно, что Амелия с ее изысканной красотой всегда ее так презирала, считая Николь простушкой.

Николь сняла халат, легла на кровать и уставилась в потолок. Каждый раз, когда она приезжала сюда, ее начинали одолевать воспоминания. И, как ни печально, Райан был их неотъемлемой частью, ведь они вместе выросли в этом доме. Николь подавила непрошеную слезу. Она так и не простила Амелии того, что та заняла место ее матери, но ее сына она никогда не ненавидела. Ей было всего десять лет, а ему – тринадцать, когда Уильям и Амелия поженились, и юное существо всеми силами старалось подружиться с новым родственником. Николь просто боготворила Райана. Он казался ей сказочным героем. Она ходила за ним по пятам, ловила каждое его слово и готова была для него на все.

И не одна она. Райан пользовался большой популярностью среди сверстников, и в школе в Кемдене, где они оба учились, у него никогда не было недостатка в подружках. Почти шесть лет Николь строила иллюзии, убеждая себя, что все подружки Райана для него ничего не значат. Она была отчаянно влюблена в него и постоянно твердила себе, что он просто ждет, пока она подрастет.

Разумеется, Амелия сразу догадалась о ее чувствах. Жизненный опыт мачехи был гораздо богаче, чем у отца Николь, и на первых порах Амелию ужасно забавляло, что ее падчерица так слепо влюблена в ее сына. Предпринимать по этому поводу она ничего не стала, видимо решив, что Райан и сам разберется. Но ее ждало горькое пробуждение: однажды Амелия застала их в постели. И, хотя Райан встал на защиту Николь, с тех пор она выказывала падчерице открытое презрение.

Николь застонала и перевернулась на живот, пытаясь справиться с чувствами, рвавшими душу. Все это в прошлом, твердила она себе. Она оторвала от сердца Райана и вышла замуж за Стюарта. А повзрослела еще задолго до этого. Ну и что из того, что брак оказался неудачным? Такое случается сплошь и рядом. Просто Стюарт был слишком молод, чтобы связывать себя узами брака, и с чрезмерной готовностью перекладывал всю ответственность на Николь. Когда они расстались, все это поняли, даже его родные.

Все из-за того, что она сюда приехала, мрачно подумала Николь. С тех пор как десять лет назад она уехала из Плейн-лоджа, поступив в университет, она редко сюда приезжала. Как и Райан, Николь покинула дом сразу по окончании школы. Правда, Райан сперва отложил продолжение учебы и целый год путешествовал автостопом по Европе.

Рот Николь скривился в горькой усмешке. Она всегда считала, что ее сводный брат любимчик фортуны, и иной раз ей становилось до слез обидно, ибо ее собственная жизнь сложилась не так удачно, как у него. Хотя в свое время Райан оказался замешанным в некий политический скандал, это не отразилось на его карьере. Фотографии, которые он посылал в монреальские газеты, обеспечили ему работу журналиста, когда он закончил университет. Со временем он привлек к себе внимание умением схватывать образ. А вышедший недавно стилизованный черно-белый фотоальбом о дикой природе Аляски сразу занял одно из первых мест в рейтинге. Теперь Райан был свободным художником и брал заказы, которые устраивали его самого. Он приобрел в Монреале элегантный и уютный особняк со студией, занимавшей почти весь подвальный этаж. Кроме того, Райан читал лекции: Николь знала об этом, ибо сама как-то потихоньку сходила на одну из них, когда Райан приезжал в Нью-Йорк.