Заказ на (не)любовь (СИ) - Яфор Анна

— Говор-и-и-или, — передразнивает Янка и следом за мной идет в зал. — Дурында ты, Погодина, и ничему-то тебя жизнь не учит.

В этот вечер я стараюсь изо всех сил. Тороплю поваров и почти бегаю с заказами, успевая обслуживать сразу несколько столиков. Периодически выкраиваю минутку, чтобы заскочить к дочке. Но с ней все хорошо. Она тихонечко что-то раскрашивает в любимом альбоме и выглядит абсолютно спокойной. И я тоже немного расслабляюсь. Большая часть смены уже прошла, через часа полтора можно будет отправляться домой.

Отвлекшись на долгий и объемный заказ на втором этаже, не сразу обращаю внимание на шум внизу. Но раздающийся громкий детский плач заставляет похолодеть.

— Девушка, вы слышите? Лосось-гриль, пожалуйста, с овощами и…

Не слышу. Ничего уже не слышу и даже не понимаю, что клиенты за столиком обращаются ко мне. Роняю на пол блокнот с записями и со всех ног несусь туда, откуда доносится голос дочки.

Обнаруживаю ее возле детской комнаты, перепуганную до смерти и так отчаянно рыдающую, что сердце едва не вырывается из груди от жалости к ней страха. Что случилось? Кто-то обидел? Напугал? Почему она вообще здесь?

При виде меня девочка взвизгивает и кидается в мои объятья. Еще сильней начинает плакать. Худенькие плечики дрожат, да и всю ее трясет.

— Мамочка, я только на одну минуточку вышла-а-а-а, — рыдает она, повисая на мне, как маленькая обезьянка, обвивая сразу и руками, и ногами.

— Ш-ш-ш-ш, малышка, все хорошо. Я здесь, я с тобой, — целую зареванное личико, прижимая дочь к себе. — Ну, не плачь, успокойся.

— Погодина, ты мне ничего объяснить не хочешь? — только сейчас замечаю стоящего рядом администратора Викторию. Надо же, как нарочно! Самая вредная особа из всех, работающих в ресторане, и угораздило же попасть именно на нее!

Ничего не отвечаю, продолжая обнимать дочку и шептать ей на ушко, что в порядке.

— Я правильно понимаю, Погодина, это твой ребенок? Ты притащила на работу ребенка, еще и позволила ему разгуливать по ресторану в самый разгар вечера?

После этих слов Соня еще сильней заходится в рыданиях, обнимая с такой силой, будто боится, что кто-то заберет ее от меня.

Все в зале смотрят на нас. Другие дети разбежались из детской комнаты и теперь тоже с испугом выглядывают из-за столиков. А обращенный ко мне ледяной взгляд не предвещает ничего хорошего.

— Мамочка, прости! — всхлипывает малышка, а у меня от ее слез разрывается сердце.

— Тише, моя хорошая, ты ни в чем не виновата. Сейчас успокоишься — и мы поедем домой.

О том, что возвращаться на работу после случившегося, скорее всего, не придется, я стараюсь не думать. Главное — успокоить Сонечку. А со всем остальным разберусь потом.

— Ну, знаешь! — кипятится администратор. — Это уже ни в какие рамки не лезет! Я подозревала, конечно, что у тебя с головой не все в порядке, но чтобы настолько!

В другое время я нашлась бы, что ответить. И на место ее смогла бы поставить. Но не теперь, не посреди переполненного людьми зала и не когда моя крошка уже начала икать от слез. Поэтому пусть говорит, что хочет, а я…

— Что здесь происходит? — все как-то сразу замолкают, и даже Соня, видимо, испугавшись еще больше, затихает, пряча голову на моем плече. А я вздрагиваю и медленно оборачиваюсь, тут же натыкаясь на внимательный и строгий взгляд Невельского.

Как там говорят: беда не приходит одна? Похоже, это именно мой случай. Даже не стоит пытаться что-то объяснить, вряд ли начальнику есть дело до моих проблем. Особенно сейчас, когда из-за меня поднялся шум на весь ресторан.

— Лев Борисович, я во всем разберусь! — администратор уже не кипит, как минуту назад: теперь, похоже, она боится не меньше меня. Еще бы, это ведь ее смена. Ну, так пусть расслабится, я не собираюсь ни на кого перекладывать ответственность. Сама виновата — мне и отвечать.

— Пойдемте ко мне в кабинет, — командует Невельский, — для гостей довольно представления. Вы, Виктория, и вы, — он мажет взглядом по моему лицу, и я понимаю, что имя мужчина так и не запомнил. Уже и не запомнит, потому что из его кабинета я, скорее всего, отправлюсь собирать вещи, чтобы навсегда уйти из этого ресторана. — Остальные работать.

Соня продолжает плакать, но теперь тихо-тихо, так что я только чувствую, как содрогается ее тельце. И от этого самой хочется взвыть. Вот что я за мать такая? Надо было изощриться, из кожи вылезти, но найти для моей девочки какой-то безопасный вариант. Не тащить ее сюда и не подвергать таким переживаниям. А я… Не выдерживаю и утыкаюсь лицом в пушистую головку, пытаясь заглушить рвущийся наружу всхлип.

Но меня слышат. И Виктория, на лице которой тут же появляется злобная ухмылка, и Невельский. Вот только он, в отличие от администратора, и не думает улыбаться. Смотрит задумчиво и серьезно, а я снова некстати вспоминаю, как ласково он целовал пальцы жены, когда та скандалила во время обеда. Ей бы он наверняка все простил. А мне… мне не должен прощать. Я всего лишь его подчиненная, которая еще и провинилась ужасно.

Захожу следом за ним в кабинет и крепче обнимаю дочку. Потерпи, малышка, скоро все закончится. И мы отправимся домой. Только не плачь…

— Лев Борисович! — вскидывается Виктория, едва за нами закрывается дверь. — Не переживайте, я немедленно приму меры! Ничего подобного больше никогда не повторится! И этот отвратительный инцидент тоже закончится очень скоро! — она кидает на меня мстительный взгляд.

Но Невельский неожиданно останавливает ее жестом руки.

— Я задал вопрос: что случилось, а не когда это закончится. И хотел бы получить ответ именно на него. А не слушать о запланированных вами карательных мерах.

Вика так и застывает с открытым ртом, оторопело глядя на него. Потом начинает моргать и лепечет:

— Погодина притащила ребенка на работу. И эта девчонка отправилась бродить по залу! Одна, без разрешения!

— Я не бродила по залу! — неожиданно вмешивается моя тихая и скромная девочка, которая обычно и рот открыть при посторонних не решается. — Я только на одну минуточку вышла! В детской комнате мой любимый мультик показывали! А там, где я сидела, телевизора нет!

Администратор выпучивает глаза и, как выброшенная на берег рыба, начинает хлопать губами, задыхаясь от возмущения. Я даже отступаю на всякий случай.

— Тише, Сонечка, не надо ничего говорить. Мы скоро пойдем домой. Просто успокойся.

— Я хотела тебя защитить… — снова всхлипывает малышка. — Почему она говорит неправду?

Тут уже я не выдерживаю. Моя сладкая маленькая девочка! Защитить меня хотела… Это так восхитительно трогательно, что у меня текут слезы. И резко становится все равно, что будет дальше. Ну и пусть увольняют, в конце концов, это не единственный ресторан в городе. Да, будет непросто найти новую работу, но я справлюсь. Всегда справлялась и сейчас тоже. Все сделаю для моего солнышка.

— Виктория, возвращайтесь на свое рабочее место, — неожиданно заявляет шеф, а когда та пытается возражать, добавляет: — Я вас услышал, больше ваше присутствие здесь не требуется.

Дождавшись ухода администратора, поворачивается ко мне. И, к моему величайшему изумлению, улыбается.

— Посмотреть мультфильм — это очень серьезная причина, чтобы выбраться из укрытия, — он легонько дотрагивается до плеча Сони, побуждая ее обернуться. — И что же именно ты хотела посмотреть?

Дочка действительно оборачивается и, еще больше шокируя меня, спрыгивает с рук на пол и подходит к мужчине. Смотрит на него снизу вверх.

— Про Райю и дракона. Ты его видел?

Невельский отрицательно качает головой и опускается на корточки, оказываясь лицом к лицу с моей дочерью.

— Нет, Соня. Тебя же Соней зовут? — и когда малышка важно кивает, добавляет. — Я давно не смотрел мультфильмы.

Дочка хмурится, видимо, не понимая, в чем причина такого упущения, смешно морщит носик и указывает на огромный черный экран на стене.

— Если хочешь, можем досмотреть вместе. А начало я тебе расскажу.