Линн Грэхем - У нас есть мы

– Что ж, все равно я спешила к Элиасу. И заранее знала, что так все и будет.

– Когда твоя тетя давила на тебя, чтобы ты сделала аборт, она и так зашла слишком далеко, – напомнила подруге Джинни. – Что же до ее предположения, что ты не справишься, она ошиблась, потому что ты одна из самых хороших матерей, которых я знаю.

– Думаю, тетя поступала так из лучших побуждений. Ведь в те времена, когда Гермиона была девушкой, рожать ребенка вне брака было позором для всей семьи.

– Почему ты так добра к ним? Эта женщина всегда относилась к тебе, как к нищенке!

– Не преувеличивай, Джина. Мои дядя и тетя просто не совсем понимали моей тяги к знаниям. – Мэрибел развела руками. – Я была белой вороной в семье и сильно отличалась от своих кузин.

– Они постоянно упрекали тебя.

– Но на Имоджен было еще больше давления, – объявила Мэрибел, вспоминая свою хрупкую кузину, которую все настолько любили, что она ни за что не выдержала бы ни провала, ни отверженности.

Элиас завертелся на руках у Мэрибел. Он рос любопытным ребенком и живо интересовался окружающим миром.

– Останешься на кофе? – спросила Джинни.

– Я бы с удовольствием, но у меня еще полно дел.

Мэрибел ощутила, как к щекам подступил стыдливый румянец. В принципе она могла бы задержаться на полчасика. К несчастью, встреча с Леонидасом взволновала девушку, и она хотела скорее оказаться в уединении собственного дома.

Крепче прижав Элиаса к груди, Мэрибел попрощалась с подругой и вышла к машине, припаркованной у задней двери.

Ее сынишка был крупным мальчиком для своего возраста, и держать его на руках с каждым днем становилось все тяжелее. Девушка усадила его в специальное детское кресло.

– Элиас сам, – заявил малыш.

Он выпятил нижнюю губу и заерзал, когда Мэрибел попыталась пристегнуть его. Она мягко приказала ему успокоиться, поскольку не хотела, чтобы мальчик научился управляться с замком. Малыш рано пошел и уже самостоятельно выбирался из манежа и слезал с кресел и стульев.

Мэрибел выехала на дорогу и замедлила ход, чтобы обойти серебристую машину у обочины. Странно, удивилась она, обычно никто не останавливался здесь. Чуть дальше Мэрибел свернула к дому, который когда-то принадлежал ее родителям. Все ожидали, что после их смерти и по достижении совершеннолетия Мэрибел продаст дом и обоснуется в городской квартире. Но примерно в то же время девушка узнала, что беременна, и это перевернуло всю ее жизнь.

Она переехала в дом, где когда-то была окружена любовью и заботой родителей, и рассудила, что нужно оставить прежние трудовые будни и посвятить себя воспитанию малыша.

Несмотря на комментарии родственников о том, что коттедж находится в уединенном месте, Мэрибел начала там ремонт. Дом располагался между Лондоном и Оксфордом и соединял для Мэрибел эти два мира. Кроме того, здесь она познакомилась с Джинни, и та с радостью согласилась присматривать за Элиасом, пока его мама будет на работе.

– Маус, Маус, Маус! – завизжал малыш, вертясь на руках Мэрибел, когда они вошли в дом.

Ирландский волкодав Маус, как всегда, спрятался под столом в кухне. И появился только тогда, когда убедился, что это всего лишь Мэрибел с Элиасом вернулись домой. Выбравшись из-под стола – а Маус был очень большим псом, – он с энтузиазмом поприветствовал хозяев. Элиас тут же повалился на пол вместе с собакой и закричал:

– Маус, ап!

На секунду в голове у девушки промелькнуло воспоминание о том, что таким же тоном Леонидас однажды спросил ее, когда она собирается стирать рубашки. Но у него ничего не вышло, потому что в отличие от Мауса Мэрибел не стала мириться с приказным тоном мужчины.

Вскрик сына вернул ее в реальность. Элиас споткнулся и ударился плечом о холодильник.

Наверное, он утомился за день, решила Мэрибел и, подняв малыша, ласково погладила его по голове.

В его карих глазах стояли злые слезы, губки были упрямо сжаты. Элиас рос добрым и энергичным мальчиком, но, с другой стороны, он обладал непростым характером, полным неожиданностей.

– Знаю, знаю, сейчас все пройдет, – шептала Мэрибел, укачивая сынишку до тех пор, пока боль не утихла, а глазки не закрылись.

Она отнесла его в детскую комнату наверху и уложила в кроватку. Во сне Элиас выглядел совсем как ангелочек, но, проснувшись, мог свести с ума кого угодно. Пару минут Мэрибел смотрела на сына, поражаясь его сходству с отцом и размышляя над тем, был ли Элиас единственным созданием Леонидаса Паллиса.

Вместе с собакой Мэрибел вошла в небольшую светлую комнату, которую она использовала как свой кабинет, и села за стол, где ее ждала стопка эссе. Некоторое время спустя Маус залаял и потянул Мэрибел за рукав, нервно поскуливая. Через десять секунд девушка услышала шум мотора и встала. Выйдя в холл, она заметила, что к дому подъехали сразу несколько машин. Мэрибел удивилась. К ней редко приходили гости, да и те не пользовались машинами.

Она выглянула в окно и обмерла, завидев лимузин. Кто еще это мог быть, если не Леонидас Паллис? Спохватившись, Мэрибел бросилась на террасу, чтобы собрать игрушки Элиаса в коробку, которую она молниеносно достала из-за дивана. Звонок раздался еще до того, как девушка справилась с заданием. Она мельком взглянула на себя в зеркало: синие глаза были широко распахнуты от страха, а лицо покрылось мертвенной бледностью. Мэрибел похлопала себя по щекам, чтобы вернуть румянец, и вдруг подумала: а что здесь, собственно, забыл Леонидас Паллис? И откуда он узнал, где она живет? И почему его вообще заинтересовала ее персона?

В дверь снова позвонили. Мэрибел вспомнила, что Леонидас никогда не отличался терпением.

Как только она открыла дверь, он смерил ее оценивающим взглядом и лениво протянул:

– Сюрприз, сюрприз.

Не ожидавшая такого приветствия, Мэрибел застыла на месте. Леонидас воспользовался этим преимуществом, чтобы пройти в дом. После посещения церкви она впервые увидела его перед собой во всей красе. Он был все так же высок и соблазнителен. На женщин глубокие карие глаза Леонидаса оказывали волшебное влияние. У Мэрибел перехватило дыхание.

– Так что тогда случилось с моим завтраком?

Девушка снова побледнела. Шок отразился у нее во взгляде, когда воспоминания отнесли ее в ночь после похорон Имоджен два года назад.

Мэрибел поспешно отвела глаза. Как смеет Леонидас начинать разговор с таких слов! В последний раз, когда она общалась с ним, речь шла именно о завтраке. Леонидас разбудил ее и шепнул холодным приказным тоном:

– Приготовь мне завтрак, пока я буду в душе.

Мэрибел почувствовала, как по спине прошел холодок. Сейчас она сделала бы что угодно, лишь бы забыть о том кошмарном утре. К тому времени, как Леонидас вышел из душа, Мэрибел уже успела скрыться. О пережитом позоре она старалась не вспоминать, а свой секрет она унесет с собой в могилу. Ей было безумно стыдно за ту ночь, но до сих пор, сама не зная почему, она испытывала влечение к этому человеку.