Джемма Корелл - Священный огонь

— Я бы мог остаться с ним, — сказал Джейкоб. — Я неплохо разбираюсь в огнестрельных ранах.

— Не сомневаюсь, — язвительно бросила она.

— Я полицейский. — Джейкоб начал злиться. — Верь мне.

— Верить тебе? — огрызнулась Кора. — С какой стати? Даже если эта твоя невероятная история и окажется правдой, все равно ты лжец, лжец! Ты же лгал мне во всем, теперь-то я это знаю!

— Не во всем, — тихо сказал он.

— А вот это уже неважно, — отрезала Кора. — Другу моего дедушки требуется помощь. Я не могу оставить тебя с ним, потому что, едва я скроюсь из виду, ты просто довершишь начатое твоими дружками. Поэтому у меня нет выбора. За помощью отправишься ты.

Джейкоб стиснул зубы, до глубины души уязвленный этими безжалостными словами.

— Хорошо, — наконец сказал он и начал подниматься.

— Погоди, — остановила Кора, изо всех сил стараясь подпустить в голос ласковые нотки. — Оставь мне пистолет, а? Мне ведь надо чем-то защищаться.

Джейкоб покачал головой. Первое правило полицейского — никому не отдавать свое оружие. Даже женщине, в которую ты безуспешно пытался не влюбиться.

— Нет. Тебе здесь ничего не грозит.

— Но что, если Брейн и Джо вернутся?

— Не вернутся. Уж теперь от этого места они будут держаться как можно дальше. Им совсем не с руки столкнуться с полицейскими.

Он выпрямился, отчетливо сознавая, что одно неверное движение — и Кора швырнет ему под ноги тяжелый стул, собьет на пол и попытается отобрать пистолет. Она следила за ним с настороженной враждебностью, и Джейкобу было невыносимо больно думать о любимой женщине как о враге.

— Я пришлю помощь, — сказал он и шагнул к двери.

Ему до боли не хотелось бросать Кору одну, и он мог лишь утешать себя мыслью, что полиция очень скоро будет здесь. А он… Он должен выполнить задание, что бы там ни думала о нем Кора. Загнать в угол Салмона Брейна. Теперь это хотя бы отчасти, но возможно: обвинить Брейна если не в незаконной торговле оружием, то по меньшей мере в клевете, похищении, подстрекательстве к убийствам.

11

Над иззубренными лезвиями скалистых утесов нависло угольно-черное, сбрызнутое огоньками звезд небо, и далеко внизу, облизывая острые камни, ярилась и вскипала океанская пена. Казалось, из пучины исходит почти неразличимый голос. «Приди, приди ко мне!» — звал он стоящую на самом краю обрыва Кору. Сильный ветер дул ей в лицо, отчего тонкий шелк платья облегал тело, скрупулезно обрисовывая каждую его линию и впадинку. Одетая, Кора казалась почти нагой.

Это обстоятельство должно было бы смутить ее, тем более что по другую сторону пропасти, на длинном и широком скалистом карнизе, собрались люди, не сводившие с нее глаз, пожиравшие ее жадными взорами, толкавшие друг друга, чтобы лучше видеть ее. Наяву Кора тотчас сжалась бы в комок, стремясь укрыться от назойливого внимания, но сейчас лишь дерзко расправила плечи, подставляя ветру свою высокую, туго обтянутую шелком грудь. Через зияющий провал пропасти до нее донеслись крики восторга и преклонения. Все женщины хотели быть такой, как она, все мужчины жаждали обладать ею. Кора жадно вдыхала пряный и дурманящий аромат власти над себе подобными.

Пальцы ее босых ног были унизаны драгоценными кольцами. Рубины, изумруды, сапфиры мерцали и искрились, словно соперничая с сиянием звезд и светом огней, опоясавших скалы по ту сторону пропасти. Все живое на земле и в небесах завидовало Коре. По краям утеса восседали юноши в радужных одеяниях. И они тоже не сводили с нее глаз, и Кора знала, чего все ждут — и эти юноши, и жадная до зрелищ толпа по ту сторону бездны.

И тогда она, прямая, тонкая, целеустремленная, как летящая стрела, шагнула с обрыва вниз и изогнулась, запрокинув руки, на один нескончаемый миг застыв в невесомом воздухе. Замерев в пустоте, Кора смотрела вниз и видела, как призывно чисты камни, омытые ветром и морем. Тогда она распрямилась и по плавной дуге бросилась вниз, навстречу этой невыносимой красоте. Порыв ветра окутал ее мягким коконом, но она всеми силами стремилась ниже и ниже, каждым движением разрывая эту невидимую паутину. Только Кора, Кора и Вселенная, существовали здесь, в этом чистом и вечном мгновении между небом и морем. Она летела, упиваясь своим фантастическим одиночеством.

И вдруг все изменилось в одно неуловимое мгновение, словно перелистнули страницу неведомой книги: аромат власти, опьянявший Кору, исчез. Только скалы были теперь внизу, холодные, острые, безжалостные, и призывный их клич, который раньше манил ее, сменился хриплым насмешливым карканьем. Кора падала вниз с головокружительной скоростью. Она попыталась взмахнуть руками, как крыльями, воспарить в пустоте, но ветер прижал намертво, точно прилепил, ее руки к бокам, безжалостно сорвал с нее шелковое платье и теперь жестоко терзал нагую, ничем не прикрытую плоть.

И тогда люди на другой стороне пропасти громко ахнули, и Кора, вновь взглянув вниз, поняла почему. Там, на камнях, появился человек. Он был высок и широкоплеч. Ветер развевал его черные волосы. Он запрокинул к Коре лицо, и зеленые глаза его горели ярче, чем изумруды на ее кольцах.

«Я спасу тебя», — сказал он одними губами, но Кора ясно услышала его. Он широко раскинул руки — огромный, сильный, непобедимый.

Сердце Коры рванулось навстречу этому человеку, и страх, терзавший когтями ее горло, испарился бесследно. Впервые за все время страшного падения она привольно вздохнула полной грудью, улыбнулась ему… и вдруг он исчез. Она снова падала навстречу пустым, безжалостным, смертоносным скалам, и ужас, с новой силой обрушившийся на нее, теперь был вдесятеро сильнее. Кора попыталась закрыть глаза, чтобы не видеть неумолимо приближавшейся смерти, но было уже поздно, и с ее губ сорвался пронзительный, жалкий, последний крик…

Кора все еще кричала, проснувшись за секунду до того, как ее нагое беззащитное тело пронзили хищные зубья утесов. Сейчас она скорчилась в кровати, все еще дрожа от пережитого во сне страха. Зубы ее громко стучали, волосы слиплись от пота.

Сжавшись в комок, Кора тихонько всхлипывала, стараясь прийти в себя. Эхо собственного крика до сих пор звучало в ее ушах, и лишь секунду спустя она осознала, что поскуливает, словно потерявшийся щенок. Усилием воли Кора оборвала этот постыдный звук и крепче сцепила зубы, чтобы не стучали так громко. Постепенно приходя в себя, она поняла, что стучит зубами не только из-за пережитого кошмара. Отчего-то в комнате было холодно. Странно. В Акапулько никогда не бывает холодно.

Да ведь я не в Акапулько, сказала себе Кора, окончательно проснувшись. Я вернулась в Нью-Йорк… Вот только было это вчера или уже сегодня? Во время перелета она потеряла чувство времени. Ей все время хотелось спать, и оттого окружающий мир все время казался подернутым какой-то нереальной дымкой.