Шарлотта Лэм - Его награда

– Видишь? Ты хочешь меня. – Он склонил голову, коснулся губами ее губ. – Мы не можем друг без друга. – С хриплым стоном он прижал ее к себе. – Радость моя, я так тебя хочу!

– Нет! Не надо! Прекрати! – дрожащим голосом выкрикнула Пиппа, чувствуя, что еще миг – и она поддастся колдовскому очарованию его прикосновений.

– Тебе без меня плохо, как и мне без тебя, – продолжал он. – Можешь этого не признавать, но это правда.

Пиппа готова была скорее умереть, чем признать что-то подобное, но он уже завладел ее губами. В последней, отчаянной попытке сопротивления она толкнула Рэндала изо всех сил, но добилась лишь того, что оба они потеряли равновесие и рухнули на кровать.

– Отпусти меня! Отпусти! – кричала Пиппа, вцепившись в его широкие плечи.

Рэндал молча смотрел ей в лицо, и у Пиппы вдруг перехватило дыхание от опасного, чувственного, всезнающего взгляда его полуприкрытых глаз. Он коснулся ее груди – и Пиппа чуть не задохнулась. Приподняв женщину, Рэндал ловко стащил с нее через голову платье, за платьем последовали белая комбинация и лифчик. Пиппа сопротивлялась, но безуспешно: ее дрожащие пальцы уступали пальцам Рэндала и в силе, и в ловкости. Через несколько мгновений она лежала перед ним обнаженная – если не считать белоснежных трусиков.

– Как ты прекрасна! – прошептал Рэндал, опуская ее на постель и восхищенно созерцая ее наготу. – Моя красавица, – нежно проговорил он и склонил голову, чтобы поцеловать белоснежное тело.

Беспомощно закрыв глаза, Пиппа чувствовала, как горячие губы ласкают ее нежную грудь, как скользят по бедрам сильные руки. Вот упали на пол трусики – последняя преграда. Пиппа вдруг поняла: если она не остановит его сейчас, будет поздно!

Она попыталась оттолкнуть Рэндала и спрыгнуть с кровати. Напрасные старания! В борьбе ноги ее – она сама не поняла как – раздвинулись в древнем как мир приглашении, и со смешанным чувством ужаса и восторга Пиппа поняла: всякое сопротивление только приближает ее к нему.

– Нет! – отчаянно выдохнула она. – Я тебе не позволю!

– Я не стану заставлять тебя силой, – хрипло выдохнул он, не сводя глаз с ее прекрасного тела. – Но ты нужна мне, Пиппа! Боже мой, как ты мне нужна!

Он склонился и припал к ее устам, и, в тот же миг забыв обо всем, Пиппа раскрыла губы ему навстречу. Такое случалось всякий раз: как она ни корила себя за слабость, стоило Рэндалу к ней прикоснуться – и тело ее обретало собственную волю и начинало жить своей жизнью, независимо от рассудка.

Страсть, затуманившая разум, помешала ей сразу осознать, что Рэндал уже скинул пиджак и теперь снимает рубашку. Господи, он раздевается! И не успела она об этом подумать, как почувствовала, что он снимает брюки.

Боже, его надо остановить! Немедленно! Пока не слишком поздно!

Увы, было уже поздно: обнаженный Рэндал лег на нее, нежно раздвигая ее ноги коленом.

– Рэндал, не надо! – взмолилась она. – Только не так! Для меня это в первый раз! Не надо... так...

– Милая моя! – прошептал он, целуя ее. – Вот что мне в тебе нравится – искренность и непосредственность. За это я тебя и люблю. – Поцелуй его стал страстным, и Пиппа вновь позабыла обо всем на свете. – Ты моя, теперь ты это видишь, – шептал он, не отрываясь от ее губ. – И теперь навсегда станешь частью меня.

Помоги ей боже, она и сама хотела этого – хотела, как никогда в жизни! Медленным, ласкающим движением Рэндал начал входить в нее – и Пиппа едва не задохнулась от невероятного наслаждения, которое вдруг сменилось острой болью.

– Не надо! Мне больно! – вскрикнула она и попыталась сбросить его с себя.

– Не проси меня остановиться, милая! – простонал Рэндал, целуя ее. – Только не сейчас... когда я так близок...

Вновь пронзительная боль, а вслед за ней – безумное, ни с чем не сравнимое наслаждение! Рэндал заполнил ее целиком, и Пиппа содрогалась под ним, задыхаясь от изумления и восторга. Так вот о чем она мечтала? Вот к чему стремилась, не признаваясь в этом самой себе? Вот что снилось ей по ночам? Что ж, реальность оказалась прекраснее самых соблазнительных сновидений!

Остановившись, Рэндал целовал и ласкал ее, пока она не забыла о боли, а затем начал движение, и каждый его рывок возносил Пиппу к вершинам неведомого доселе счастья, пока, наконец, блаженство не накрыло се огненной волной; все поплыло у нее перед глазами, и она едва не потеряла сознание. А в следующий миг она уже раскинулась на постели, утомленная и счастливая. Рэндал затих на ней, и по лицу ее текли слезы.

Внезапно Рэндал откатился в сторону и встал. Пиппа вмиг ощутила холод одиночества.

– Почему ты плачешь? – нежно спросил он. – Что случилось? Я сделал тебе больно?

Пиппа не могла ответить; слезы текли по ее щекам, и она рыдала молча и безутешно, закрыв лицо руками. Она сама не знала, почему плачет; нет, не от боли – скорее, от отчаяния. В один миг Рэндал вознес ее на вершину счастья, а в следующее мгновение швырнул в пучину одиночества и горя.

Рэндал сел на кровать, обнял ее, привлек к себе и принялся целовать мокрое от слез лицо.

– Пиппа, милая, пожалуйста, не плачь. Прости меня. Знаю, что поступил дурно, но я так боялся, что после этой поездки ты снова исчезнешь... Я хотел тебя остановить. Любым способом. Сделать так, чтобы ты осталась со мной. Я подумал...

– О чем? – пробормотала Пиппа, поднимаясь и торопливо натягивая платье. Приступ рыданий прошел, и теперь она сгорала от стыда.

Он вздохнул.

– О том, что, если мы с тобой займемся любовью, ты останешься со мной. Знаешь легенду о русалке, которую полюбил юноша-рыбак? Она ускользала от него, пока он не поймал ее и не овладел ею, – тогда русалка стала женщиной, они поженились и жили долго и счастливо.

– Но однажды она услышала зов моря, снова превратилась в русалку и ушла навеки, – откликнулась Пиппа.

Рэндал поморщился.

– Разве эта легенда так кончается? Я помню только ...

– Только то, что хочешь помнить? – усмехнулась она. – Как удобно! Ладно, я иду принять душ, а потом, если ты не возражаешь, хотела бы побыть одна.

– Нам надо поговорить!

– Мы уже достаточно говорили. Рэндал, я хочу принять душ. Пожалуйста.

Он встал и собрал одежду. Пиппа знала, что лучше на него не смотреть, и все же не могла оторвать взгляд от мужественного загорелого тела, сильных рук, чеканного профиля. Не одеваясь, Рэндал вышел; Пиппа поспешно подбежала к двери и заперла ее на задвижку.

Что толку запирать конюшню, когда лошади и след простыл? – вспомнилась ей старая поговорка, и Пиппа усмехнулась дрожащими губами. Столько лет хранила свою невинность – и ради чего? Вот и случилось то, чего она так страшилась. Все тело ныло, наваливалась страшная усталость. Что же теперь делать? Господи боже, что же делать?