Праздник любящих сердец - Мейси Ейтс

и забыла, как он красив. Или, может, память не способна запечатлеть прекрасной внешности Винченцо Моретти?

— Привет, — сказала она.

Тоже мне приветствие! Изначально она намеревалась сказать совсем не это. Он опустил глаза на ее живот, затем снова посмотрел на нее.

— Значит, это правда?

— О чем ты?

Из внутреннего кармана пальто он извлек сложенную газету и раскрыл ее перед ней. И там она узнала себя. Стоящей перед стеллажом с шоколадом. С откровенно круглым животом.

Заголовок гласил:

«Любовница короля беременна его наследником?»

— О нет, — прошептала она. — Я не… Винченцо, я не знаю, как… Я не знаю, откуда у них эта фотография.

— Только не говори, что ребенок не мой. Мы оба знаем, что мой. Ты была девственницей, и сомневаюсь, что из моей кровати немедленно прыгнула в чью-то еще.

— Откуда тебе знать? — сердито ответила она. — Может, я решила, что секс — это здорово и следует активно заниматься им впредь. Может, из твоей кровати я немедленно отправилась в чью-то еще. Я ведь быстро уехала.

Элоиза вдруг поняла, что здорово сердится. Ведь именно так Винченцо думал о ней прежде. Почему не сейчас? И вот он стоял перед ней с таким видом, будто она предала его, хотя оба прекрасно знали — и Винченцо не единожды говорил ей об этом, — что он детей не хочет. Будто она что-то украла у него, в то время как он с самого начала утверждал, что не желает иметь к этому ни малейшего отношения.

— Не играй со мной, Элоиза, — произнес он. — Я не настроен на игры.

— И для меня, разумеется, самое главное, на что ты там настроен, а на что нет, Винченцо.

— Поедем со мной.

Ей стоило раньше сообразить, что, как только он узнает, бесцеремонно явится и будет предъявлять свои требования. Ибо он по природе непреклонен, бесцеремонен и груб.

— Я не могу поехать с тобой, — ответила она. — Я нарядила елку. И кошку некуда деть.

— Разве она не гуляет сама по себе?

— Нет, когда начался снегопад, я… забрала Скеррит в дом.

Винченцо поджал губы.

— Что за дикое имя для кошки?

— Мне показалось, ей подходит. Она довольно пуглива и внешне изящна, как хорек.

— Ужасное имя.

Она была беременна, он явился к ней, чтобы забрать ее с собой, и вот они стояли в дверях, обсуждая кличку ее кошки.

— Я не могу с тобой поехать, — упрямо повторила она.

— Не можешь или не поедешь?

— Это не имеет значения. Ты ведь сказал, что не хочешь ребенка. Ты поклялся, что у тебя его никогда не будет.

— Это так. Но ты его ждешь. А потому не важно, что я говорил прежде.

— Нет, важно, — возразила она. — Винченцо, ты можешь делать вид, будто это не имеет значения, но это имеет значение. Послушай, ты ничего не должен делать для этого ребенка. Я готова сама заботиться о нем или о ней.

— Так ты не выяснила, какого он пола?

— Нет, решила не узнавать. Хочу, чтобы это было сюрпризом. Знаю, звучит странно, но я очень счастлива. Мысль о материнстве… Я не думала, что хочу быть матерью. Думала, что для меня лучше — это прожить остаток жизни в тишине, наедине с собой. Но сейчас мне радостно от мысли, что кто-то будет со мной рядом. Мне это нравится. Я очень довольна тем, как все обернулось. И ты должен мне поверить. Я вовсе не несчастна.

— Ты не понимаешь, о чем речь, — сказал Винченцо, заходя в дом, не дожидаясь приглашения. Она совсем забыла, какой он властный. — Я здесь вовсе не для того, чтобы заботиться о твоем благосостоянии, Элоиза. Я здесь, чтобы признать своего ребенка. Это не чек на содержание. Я делаю тебе предложение стать моей женой. Но готов и похитить, если потребуется.

— Предложение?

— Ты выйдешь за меня замуж.

— Это требование, а не предложение. И нет, не выйду, — ответила она.

— Нет, выйдешь, — сказал Винченцо. Я вот-вот стану королем. И мы должны пожениться до моей коронации. Иначе ребенок будет бастардом. Ты понимаешь, какие это вызовет сложности?

— Пожалуй… что нет. Мы ведь не в древности живем. Я уверена, это мало что значит.

— Это значит многое. Это означает, что ребенок не сможет унаследовать трон.

— Ты ведь и сам этого не хотел, — ответила Элоиза.

— Я не знаю, чего я хочу, — сказал Винченцо. Он покачал головой. — У меня была стратегия. Был определенный план, и все теперь летит кувырком. Я ничего этого не хотел, и все это не вписывается в мои намерения. Но произошло то, что произошло. А значит, планы свои я обязан скорректировать. Разве нет?

— Я уже настроилась отмечать Рождество здесь.

— Это не важно. Ты едешь со мной.

— Хочешь узнать, почему я уехала?

Винченцо взглянул на нее так, словно она дала ему пощечину.

— Почему ты уехала?

— Понимаю, ты удивлен, я уехала после того, как мы… после того, как мы были вместе.

— Ну, так почему же? Раз уж ты решила мне открыться.

— Я уехала, потому что мне была невыносима сама мысль о дальнейшем пребывании в Ариосте. Я не желаю жить во дворце. Весь этот королевский протокол, сам замок, его стены… Все это для меня не более чем просто ужасное воспоминание. И я не могу представить себе, что проведу остаток жизни среди всего этого. Винченцо, мой дом здесь. Я сама построила себе вот этот замок. Я не хочу возвращаться и снова быть той несчастной девочкой, затерявшейся среди королевской жизни, которой никогда не желала.

— Я — не мой отец, — прошептал Винченцо.

— Я и не