Уинифред Леннокс - Русалочка в черном

Он вертелся как белка в колесе, едва успевая изумляться тому, что почти не тоскует по Ким. Анализировать свои чувства у него не было ни желания, ни времени — вечера он безраздельно посвящал малышке. А та, увидев его в дверях, улыбалась, агукала и тянула к нему крошечные ручки. Палмер пребывал в отчаянии, понимая, что девочку невозможно сдать назад, в клинику, словно надоевшую игрушку — обратно в магазин…

В десять месяцев Ариэль, засыпая у него на коленях, пробормотала осмысленное «папа», и это решило все. Гладя дочурку по темноволосой головке, и глядя на нее, брошенную дважды, Палмер удивлялся, что не превратился в женоненавистника, хотя это было бы, наверное, оправданно. Но ведь на коленях у него сладко посапывала будущая женщина, притом явно очень красивая… В тот вечер Палмер твердо решил, что жены у него не будет больше никогда.

Разумеется, время от времени он встречался с женщинами, но свято соблюдал два незыблемых правила. Первое: сразу расставлять все точки над «i», дабы подруга на час не тешила себя иллюзиями. Второе: на сто один процент исключить у нее нежелательную беременность. Многих женщин, пытавшихся с помощью этого незамысловатого приема привязать к себе преуспевающего красавца, это повергало в уныние. И теперь, неотрывно глядя на спящую Памелу, Палмер сознавал, что впервые нарушил правило номер два.

Соблазн объяснить все внезапной вспышкой страсти представлялся весьма заманчивым, но Палмер понимал: дело не в этом. И шампанское тут было ни при чем. Какое-то наваждение, да и только…

Как похожа она на Ариэль! Такого сходства между матерью и дочерью он не мог даже вообразить. Ему сейчас казалось, что если их хотя бы раз увидят рядом, тайное тотчас станет явным. Мог ли он допустить такое? И Кимберли известно все… Случайно обнаруженная в кармане его пиджака записка с именем настоящей матери Ариэль выдала его тайну. Но жена, естественно, была нема как рыба…

С Ким он снова увиделся только два года спустя после развода. К тому времени ее лондонское агентство уже процветало. Очутившись лицом к лицу, ни он, ни она не ощутили ничего. Ровным счетом ничего. Кимберли лишь холодно поинтересовалась, здорова ли «его дочь»…

А подросшая малышка то и дело спрашивала, куда девалась мама. Сначала Палмер решил выдумать авиакатастрофу, но ведь девочке было всего три года! И он, отводя глаза, бормотал про то, что мама уехала далеко, но непременно вернется…

— А она красивая? — тормошила его Ариэль.

— Ты похожа на нее как две капли воды, — отвечал Палмер…

В гостиной отчаянно зазвонил телефон, и Палмер кинулся к аппарату, боясь, что резкий звук разбудит Памелу. Ким! Легка на помине…

Сквозь сон Памела услышала звонок, но блаженная истома во всем теле не давала проснуться окончательно. Она лишь повернулась на другой бок. И вдруг…

— Я запрещаю тебе это, Кимберли! К тому же она знает все!

Возбужденный голос Палмера мигом пробудил ее, и Памела рывком села в постели. Ни секунды не сомневаясь, что речь идет именно о ней, она прислушалась…

— Это тебе не все до конца известно! Но сейчас у меня нет ни времени, ни желания объясняться с тобой! Нет, сегодня вечером я занят. Она все знает, ты поняла? И кончим с этим.

Швырнув трубку, Палмер обернулся и увидел Памелу. Та стояла в дверях спальни, широко раскрытые глаза смотрели на него с ужасом, в лице не было ни кровинки. Стремительно шагнув навстречу, Палмер прижал ее к груди и почувствовал, что она дрожит.

— Ну-ну, маленькая, что ты! — зашептал он, подхватывая ее на руки и укладывая обратно в постель. — Ты испугалась?

— Ч-что происходит, Боб? — Аквамариновые глаза с мольбой взирали на него. — Ведь вы говорили обо мне, признайся! Это правда?

Солгать? Бесполезно. Да ты этого и не умеешь, Палмер.

— Правда, маленькая моя. — Огромная ладонь нежно гладила ее по волосам. — Но тебе ничто не угрожает.

— Чего она хочет? Она все еще любит тебя?

— Нет.

Услышав это короткое и спокойное «нет», Памела тотчас поверила. Но в чем тогда дело?

— И я не люблю ее. — Золотистые глаза Палмера задумчиво смотрели на нее. — Я люблю совсем другую женщину…

Он говорит о дочери, решила Памела, но, когда губы Палмера прижались к ее губам, а сильные руки стиснули в объятиях, поняла, что ошиблась. И снова, отдаваясь ему, она чувствовала себя счастливее всех женщин на свете. Даже если он сейчас лгал ей…

Лежа в его объятиях, она с трудом приходила в себя.

— Послушай, маленькая моя, — низкий голос Палмера околдовывал ее, завораживал, — можешь пообещать мне выполнить одну мою просьбу?

«Господи, да я готова пообещать тебе что угодно!» — хотелось закричать Памеле.

— Смотря что, — неожиданно услышала она словно со стороны свой голос.

— Упрямая моя девочка, пойми: сейчас ты должна меня послушаться. Обещай, что, если… что, когда Ким заговорит с тобой, ты остановишь ее. Просто скажешь: «Я все знаю».

— Но я ничего не знаю, не понимаю, и вообще…

Но Палмер уже целовал ее и, обвивая руками его шею, Памела подумала, что кое-что ей все же известно…

— Пора вставать, девочка…

Открыв глаза, Памела увидела Палмера. В знакомых выцветших джинсах и синей рубашке-поло он стоял у окна, сквозь которое лились лучи солнца, и с улыбкой смотрел на Памелу. Увидев его сейчас, при ярком свете, Памела залюбовалась им — в который уже раз! — и, мучительно застыдившись чего-то, отвернулась.

— Я бы помог тебе одеться, но боюсь, тогда мы всюду опоздаем. — Палмер присел на краешек постели и ласково погладил ее по обнаженному плечу. — Поторопись, ладно?

— Ладно. — Памела собрала в кулак всю волю, натянула простыню до подбородка и взглянула на него холодно и отчужденно. — Но кое-что ты должен твердо себе уяснить…

— О, да ты кремень! — изумленно поднял брови Палмер. — Не продолжай, я уже понял: тебе ничего от меня не нужно, ты поддалась порыву, и все такое прочее, так?

Как проницателен этот человек — и как циничен! А ты чего ожидала, детка?

— В общих чертах — да, — мрачно кивнула Памела. — И все-таки кое-что упустил из виду. Нынче ночью ты даже не поинтересовался…

— Ах, вот ты о чем! Согласен, я дал маху. — Палмер невесело усмехнулся. — Но есть масса способов решить эту проблему, если она вообще…

— Черта с два! — сквозь зубы процедила Памела, не сводя с него глаз. — Я никогда, слышишь, никогда не сделаю того, о чем ты думаешь! Но тебе не о чем беспокоиться, что бы ни случилось, я…

Палмер кончиком пальца коснулся ее носа, при этом он улыбался как ни в чем не бывало.