Пенни Джордан - Сильнее обстоятельств

– Беф!

Она спохватилась – ох, виновата: Келли что-то ей говорит, а она, вместо того чтобы думать об Анне, размышляет о своем.

– Согласна, Джулиан Кокс вел себя отвратительно, но если Анна исчезла… нет, не думаю, что он как-то с этим связан.

Ди молча слушала; хорошо, что ее крестная, в сущности, излечилась к тому времени, как Келли позвонила ей. Собиралась вернуться домой неделей позже, но, услышав новости, приехала раньше. Пусть Беф верит, что Джулиан никак не связан с исчезновением Анны, – она, хоть почти уже собиралась обручиться с ним, совсем его не знает.

Этот человек абсолютно безучастен к чувствам других, к их интересам и нуждам. Алчность его поистине необъятна – какое ему дело, что он кого-то обидит, огорчит… Ди, пока гостила у крестной, посылала множество запросов, пытаясь выяснить местонахождение Джулиана, – безрезультатно.

Сначала полагала, что обнаружит его в Гонконге – там он вел какие-то дела. Но если он и там, никаких официальных подтверждений она не получила. Возможно ли, что Анна уехала с тем таинственным незнакомцем, которого видела Мэри Чарлз?

– Да, вполне, – согласилась Беф.

Ди поняла, что произнесла свой вопрос вслух.

– Но почему она нам ничего не сказала, пусть даже у нее и появился любовник? Это так на нее не похоже… Мы что же, будем опираться только на слова Мэри Чарлз?

– Если не любовник, то кто же? – рассудила Келли.

– Муж какой-нибудь подруги? – предположила Беф, и на лбу у нее появилась морщинка. – Или кто-то пришел что-то сделать, ну, садовник, рабочий – мало ли.

– Но Мэри уверена: когда Анна представляла его как друга, слово звучало с заглавной буквы.

– А-а… может, мы зря встревожились. Просто решила уехать на несколько дней, не все же нам сообщать, – предположила Беф.

Прозвучало это очень неуверенно, она сама почувствовала. Беф виновато вспомнила, что, когда говорила с крестной по телефону, не набралась терпения довести разговор до конца. Кто знает, не поведи она себя так, Анна, может быть, что-то сказала бы, и это помогло бы им найти ключ к разгадке.

– Машина ее все еще у дома, – уточнила Келли.

– Но Мисси и Виттейкера нет? – поинтересовалась Ди.

– Во всяком случае, я их не видела.

– Хм… все это очень странно. А может, поехала в Корнуолл, навестить родных? – продолжала Келли.

– Нет, – покачала головой Беф, – вчера я звонила домой – мама сказала бы, если бы Анна приехала. Прямо я не спросила – не хотела беспокоить. Они с Анной очень близки.

– И что же нам делать? – Келли посмотрела на Ди.

– Если не узнаем ничего до сегодняшнего вечера… – Ди помолчала, – остается одно: сообщить в полицию.

– Думаешь, тут что-то серьезное? – страшным шепотом спросила Беф.

– Возможно. – Вот все, что позволила себе сказать Ди, глаза ее потемнели. Десятью минутами позже, направляясь на машине домой, она радовалась, что Беф и Келли не могут прочитать ее мысли. Келли очень интересует, почему она, Ди, так ненавидит Джулиана Кокса. Догадывается, видимо, что здесь нечто большее, чем желание отомстить за Беф, – и не без основания.

Но не Келли, а Анне Ди столько раз собиралась рассказать о бушующих в ее душе демонах. Возможно, Анне недоставало способности быстро реагировать, сразу давать ответ, как Келли. Зато Анна обладает спокойной внутренней силой – иногда хочется опереться на человека именно с таким характером.

Ди многие считали слишком самоуверенной, а ее поведение – вызывающим, но никто ведь не знает, что сделало ее такой и почему ей надо так себя вести.

Рассказать кому-нибудь, даже Анне, – значит подвергнуть риску того, кого она любила очень, очень сильно, и ничего с этим нельзя поделать. Она должна нести свой крест столько, сколько сможет, а если люди считают ее бесчувственной феминисткой – что ж, пусть так.

Сейчас у нее еще один груз на плечах. Если что-то случится с Анной, насколько она ответственна за это? Связано ли исчезновение подруги с поисками Джулиана Кокса, которые она начала?

Достаточно ли оказалось пятидесяти тысяч фунтов, которые он проворно уволок прямо из-под носа? Не вернулся ли он опять за деньгами или прислал кого-то? Она обещала себе, что ее планы не причинят никакого вреда Келли и Анне, и теперь тяжесть вины возрастала с каждой минутой. Ужасно, если придется обращаться в полицию; по некоторым причинам Ди считала – вряд ли они что-то сделают. Все-таки исчезновение Анны, скорее всего, не связано с Джулианом Коксом, но от этого ей не легче, она даже больше переживает.

Как часто приходилось читать в газетах о женщинах – почти всегда это были именно женщины, – которые исчезали после таинственных происшествий. В некоторых случаях тело находили позже; в других не находили вообще… Ди с такой силой вцепилась в руль, что побелели костяшки пальцев.

– Пожалуйста, о Боже! Нет, нет! – шептала она. – Нет!..

«Домой не поеду!» – решила Анна. Выйдя из поезда и поблагодарив проводника, что помог ей с багажом и животными, она почувствовала усталость и опустошение. Во время долгого путешествия на поезде, с бесчисленными остановками, у нее было достаточно времени, чтобы подумать, даже слишком много.

Дома она сразу окунется в море вопросов, все соберутся посмотреть на нее… нет, этого она не хочет. И Ворд, должно быть, попытается связаться с ней – надо ведь отругать ее за то, что забрала машину, подумала она горько.

Рядом со станцией полно пустых такси; она уселась, поместив Мисси к себе на колени, а дорожную клетку с Виттейкером – рядом. Водитель повернулся и спросил:

– Куда едем, дорогуша?

Куда? Хороший вопрос… Анна прикрыла глаза и, словно эти слова кто-то произнес за нее, назвала адрес Ди.

Лежа в ванне с закрытыми глазами, Ди чувствовала, как тело отдыхает и успокаивается; но голова напряженно работала. Ванна для Ди всегда оставалась самым лучшим местом, безопасным, надежным, где она как бы заряжала свои батарейки и собирала силы.

Как подросток, который пытается привести в равновесие множество чувств, эмоций и физических изменений внутри себя, Ди считала ванную комнату местом, где она может отдохнуть от чувства вины – в том, что отгородилась от отца. Они все время были так близки, существуя в своем отгороженном пространстве, с того времени, как умерла мать. Но когда наступил переходный возраст, к ней пришло необъяснимое ощущение: она движется на новую территорию – женственности.

С отцом она чувствовала себя такой защищенной его твердостью, его великой любовью. Но там, где раньше он был единственным слушателем, сейчас располагалась группа подруг ее возраста. С ними она могла обсудить необыкновенные, волшебные изменения, происходившие с ней. Конечно, в то время она видела, как обижало отца ее отдаление. Но понемногу все утряслось, и появилось дочернее желание защитить отца. Много часов она проводила в ванной комнате: никак не могла решить, что лучше – поступить в университет (чего ей очень хотелось) или остаться дома с отцом. Ведь именно отец сам решил это за нее, гораздо мудрее и дальновиднее, чем она ожидала. Сказал, что очень огорчится, если она не продолжит образование и не пойдет в университет.