Рини Россель - Колыбель для Вайвики

Сколько раз в детстве она представляла, как дедушка с бабушкой захотят приехать к ней, а она им ответит отказом! Почему она молчит? Судьба дает ей возможность осуществить мечту своего детства!

— Салли, я понимаю, что ты сейчас чувствуешь! Ты имеешь полное право презирать нас, — вздохнув, грустно проговорила бабушка. — Какая красивая колыбель! — добавила она, сменив тему и стараясь успокоиться. — Как ты знаешь, мы перестраиваем наш бостонский дом. Нам бы хотелось украсить его твоими замечательными творениями. Разумеется, на деловой основе! Салли, ты не представляешь, как ты талантлива!

— Я унаследовала талант от отца, — ответила Салли, гордо вскинув подбородок.

Это резкое замечание лишило бабушку ее привычного чувства собственного превосходства. Заломив унизанные золотыми кольцами руки, она проговорила примирительным тоном:

— Твой отец был замечательным человеком. — Помолчав, она продолжала: — Тебе будет приятно услышать, что Губерт встал с постели и начал ходить. Мы можем уехать в аэропорт прямо после ужина, потом сесть на теплоход и отправиться в путешествие по морю. Мы вам очень признательны за вашу заботу и гостеприимство.

Абигайл повернулась и молча вышла из мастерской.

Салли не поверила своим ушам. Бабушка в самом деле сказала, что они уезжают?

Сегодня вечером?!

Салли машинально смотрела на открытую дверь, охваченная смятением и тревогой. Раз уедут дедушка с бабушкой, уедет и Ной…

Вечером Салли и Ной проводили дедушку и бабушку в аэропорт. Они ехали в полном молчании, хотя Ной несколько раз хотел разрядить обстановку, пытаясь начать разговор, но это ему так и не удалось. Салли всю дорогу молчала, не в силах справиться с обуревавшими ее мыслями.

Она же мечтала о том дне, когда Губерт и Абигайл наконец-то уедут, тогда почему ей так тяжело расставаться с ними? Почему у нее перед глазами стоит печальное лицо бабушки, когда та попросила разрешения общаться со своей правнучкой?

Приехав в аэропорт, Салли нервно кусала губы, пока Ной прощался со стариками и желал им приятного путешествия.

Когда объявили посадку на самолет, Ной пожал руку Губерту и чмокнул в щеку Абигайл, словно и впрямь был их любящим внуком. Салли взглянула на бабушку и была потрясена, увидев, что у той глаза полны слез. Что-то словно сломалось в душе Салли. Может, тот барьер, который она строила годами, защищаясь от эгоистичных, высокомерных и совершенно чужих людей, какими всегда казались ей дедушка и бабушка.

Но неожиданно они перестали быть чужими, и Салли увидела в глазах бабушки боль и раскаяние! В точно таких же глазах, какие были у ее мамы! Даже Губерт как-то сник и погрустнел, когда прощался с Салли.

Когда-то, давным-давно, они отвернулись от своей единственной дочери… Теперь Салли увидела в выражении их лиц боль и раскаяние за ту роковую ошибку, так как судьба обрекла их на одинокую, безрадостную старость.

— До свидания, — дрожащим от волнения голосом сказала Салли и обняла бабушку, едва сдерживавшую слезы. — Я позвоню, когда родится Вайвика, — сказала Салли и, подойдя к дедушке, крепко обняла и его. — Приятного путешествия! Береги спину, дедушка.

Сдерживая рыдания, Салли схватила Ноя за руку и потащила его к выходу. Оглянувшись, она увидела, что дедушка и бабушка уже ушли к самолету.

— Ну, ну, успокойтесь. Все прошло как нельзя лучше, — сказал Ной.

— Я проявила слабость, — проговорила Салли, вытирая слезы. — Мне не хватило мужества относиться к ним с прежней холодностью.

— Напротив, вы были на высоте, Салли. — Обняв ее за плечи, он заглянул ей в глаза. — Я хотел бы кое-что у вас спросить.

— Что же?

— Что вы им ответите, когда они спросят обо мне?

— Ох!

— Что мы оказались не такой уж счастливой парой? Что я бросил вас до рождения дочери? — допытывался Ной.

— Я расскажу им всю правду, — со вздохом ответила Салли.

— И об искусственном оплодотворении? — не унимался он.

— Да. В конце концов, у бабушки и у моей мамы были одни и те же проблемы со здоровьем, и думаю, она меня поймет.

— Но у вас-то этих проблем нет!

— Ну, я скажу, что испугалась семейной болезни и решила заранее обзавестись ребенком, — уверенно ответила Салли.

— Я не думаю, что вы предрасположены к этому заболеванию, — заметил Ной.

Это что, очередной комплимент?

— Спасибо, — сказала она, потупившись. Они молча подошли к машине. Уже на пути домой Ной первым нарушил молчание:

— А вы им признаетесь, что я не Ной Стэп, а Ной Барретт?

— Пожалуй, нет.

— Как? Вы не хотите увидеть, каким станет выражение лица у вашей бабушки?!

— Я и так догадываюсь, — ответила Салли. До нее вдруг дошло, что настало время расстаться с Ноем, и эта мысль болью отозвалась в ее сердце.

Завтра самолет унесет его на Арубу.

Она отогнала печальные мысли и позволила себе немного помечтать… что у Вайвики будут и мама, и папа… Ной Барретт…

— Как вы себя чувствуете? — спросил Ной.

Голос у него был необыкновенно приятный, глубокий и звучный. Она готова слушать его всю оставшуюся жизнь.

— Отлично, — ответила она, не открывая глаз. Она поняла, что будет долго вспоминать эту последнюю поездку вместе с Ноем… Может, всю жизнь.

Слова любви так и рвались наружу, но она с трудом подавила этот внезапный порыв. Не сделай она этого, она причинила бы себе глубокую, непереносимую боль, услышав от него твердое «нет!».

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Похоже, начались схватки. Вот уже в течение двух часов Салли замеряла время между ними, и промежутки становились все меньше и меньше, сократившись до пяти минут.

Она лежала на своей стороне постели, по привычке обложившись подушками, страдая от непонятного одиночества. Поскольку с отъездом дедушки и бабушки отпала необходимость притворяться мужем и женой, Ной собрал свои вещи и перешел в комнату, которую раньше занимали Губерт и Абигайл. Ною даже в голову не пришло обсудить с ней этот переезд. И теперь, лежа в гордом одиночестве, Салли старалась отогнать навязчивую мысль, что ее бросили… До чего же глупой она порой бывает!

Она узнала на занятиях, да и читала, что частые сильные схватки говорят о начале родов. Неужели Вайвика решила появиться на свет тремя неделями раньше?

Салли с трудом встала с постели и кое-как надела халат, корчась от невыносимой боли. Надо немедленно звонить врачу, решила Салли. Шаркая тапочками, она вышла из комнаты.

С трудом спустившись по лестнице, она схватила телефонную трубку и позвонила своему доктору. Медсестра сказала, что доктор вышла на минуту, но, как только вернется, позвонит ей сама. Салли стояла, прислонившись к дверному косяку, и ждала. Минута показалась ей целой вечностью.