Хеди Уилфер - Пусть говорят…

Нет, этого я решительно не могу вынести!

Когда горячее марево ревности слегка остыло и рассеялось, Эдгар подумал, что, должно быть, слегка тронулся рассудком, если собрался взять Стейси силой. Но едва лишь он ослабил хватку, намереваясь отпустить ее, как его взгляд скользнул по распахнувшемуся халатику: соски напряглись, словно Стейси…

— Ах, Стейси! — выдохнул он и положил ладонь на ее грудь.

— Нет, Эдгар… — утробно простонала она, ощутив прикосновение его пальцев, но отказ прозвучал скорее как мольба не медлить.

Именно поэтому Эдгар не внял ее словам и затеял игру с призывно торчащим соском.

— Нет, нет… — шептала Стейси, но невольно запрокинула голову и подалась к Эдгару.

— Что особенного ты нашла в этом Рэнднаффе? Почему хочешь покинуть этот дом? Не ты ли говорила мне однажды, что «Стаффорд-хаус» — самое дорогое для тебя в жизни после Джесс, потому что здесь жил Генри? — вкрадчиво приговаривал Эдгар, обнимая и целуя ее.

Неужели я действительно это сказала? — пронеслось в затуманенном страстью мозгу Стейси. Возможно, но наверняка сказала так сгоряча, защищаясь от нападок Эдгара, даже не предполагая, что он запомнит мои слова и обернет их против меня же.

— Если тебя толкает на это физическая неудовлетворенность, — хрипло продолжал Эдгар, — я вполне могу утолить твой телесный голод.

Стейси не верила своим ушам: неужели все это говорит Эдгар?

— Я не хочу, — простонала она.

— Хочешь, я вижу! Как и я — тебя, Стейси! Ты не представляешь, как я тебя хочу…

И, не дожидаясь, пока она опомнится, Эдгар стал целовать розовые соски грудей Стейси. На этот раз все было не так, как в их первую ночь. Теперь тело Стейси уже жаждало новой встречи с Эдгаром, оно знало, каков он как любовник, помнило каждое его прикосновение, каждый страстный натиск.

Стейси призвала на помощь остатки разума, но логика и трезвый рассудок не могли противостоять вскипевшей в ее жилах страсти.

Ее учащенное, судорожное дыхание свидетельствовало, как сильно она любит и желает этого мужчину. С сожалением оставив в покое грудь, Эдгар стал жарко целовать губы Стейси, и ей показалось, что они жадно глотают волшебный настой любви, дышат одним и тем же воздухом, и даже кровь, бурлящая в ее жилах, проходит через сердце Эдгара.

Она так глубоко погрузилась в сладостное предвкушение близости, что не заметила, как он снял с нее халат, и опомнилась, только когда Эдгар начал скидывать с себя одежду.

— Ты выглядишь так, словно вернулся из отпуска. — Она погладила его плечо, бронзовое от загара.

— Я слишком часто наведываюсь на Ближний Восток, остается только удивляться, почему до сих пор не высох как мумия.

— А у меня кожа бледная, — посетовала Стейси и с сожалением вздохнула. — В юности я ненавидела себя, мне казалось, что я похожа на…

— Ты просто великолепна, Стейси! — пылко воскликнул Эдгар. — Вся такая женственная, нежная, хрупкая, что хочется…

Стейси почувствовала под своей ладонью, прижатой к его груди, учащенное биение сердца Эдгара. Но он стремился ко мне лишь как к доступной женщине, с грустью подумала она, а не как к любимой, просто потому, что под рукой у него не оказалось Кэтрин…

Издав неразборчивый сдавленный возглас, Эдгар крепко обнял ее, настолько крепко, что Стейси охнула, едва не задохнувшись. Его губы и язык принялись ласкать ее соски, и груди Стейси сладко заныли.

Да, она мечтала о близости с этим мужчиной многие годы после того, как стала вдовой, но тогда ей были не ведомы собственные подспудные страсти и возможности. Теперь же все изменилось, Стейси знала, что ее влечение к Эдгару вот-вот перерастет в неудержимую потребность слиться с ним в одно целое. И предчувствие ее не обмануло: уже в следующий миг она захотела его с необыкновенной силой. Это глубоко физиологическое желание удивило, напугало ее, но не остановило.

Стейси гладила загорелые плечи и руки Эдгара, восторгаясь его крепкой мускулатурой, любовалась контрастом отливающей бронзой кожи Эдгара со своей — белой и нежной, с замиранием сердца наблюдала, как напрягается его плоть…

Она залилась густым румянцем.

— Почему ты застеснялась? — удивился Эдгар. — Разве не ты в нашу первую ночь…

— Нет, этого не было! То есть это не считается… — отчаянно отрицала Стейси, не желая выслушивать напоминания о том, как бесстыдно, как развратно она себя тогда вела. — Понимаешь, я лишь хотела…

— Чего же ты хотела? — тихо спросил Эдгар, поглаживая ее по спине и по округлой ягодице.

Стейси почувствовала, что у нее подкашиваются колени.

— Мне хотелось… Нет, мне просто не верилось, что ты… И я решила убедиться…

— Ты хочешь сказать, что не поверила, будто я способен так быстро возбудиться от одного твоего прикосновения? Но что тебя смутило? Ведь возбуждаешься же ты лишь от одного моего поцелуя…

— Нет! — вырвалось у Стейси. — Нет. То есть я хочу…

— Так ты хочешь? — подловил ее на слове Эдгар. — Вот только кого именно? Рэнднаффа или меня? Скажи мне правду, Стейси! Но не забывай, что сейчас ты не с ним, а со мной, и твое тело отзывается сладкой дрожью на зов моей плоти.

— Нет, — упрямо повторила она. — Ты ничего не понимаешь…

— Так мне лучше прекратить все это? Ты уже меня не хочешь?

Вместо ответа у Стейси вырвался сладострастный стон. Эдгар воспринял это как сигнал к наступлению и начал осыпать ее жаркими поцелуями, затем подхватил Стейси на руки и понес к кровати. А в голове Стейси вихрем вертелись вопросы: носил ли он вот так же на руках Кэтрин, что чувствовала она, когда он…

Дальше она уже не могла ничего представить, потому что поцелуи Эдгара стали еще жарче и бесстыднее, они жгли самые сокровенные уголки тела Стейси, воспламеняя ее с головы до ног.

Боже, как же я люблю Эдгара, как хочу его! — думала Стейси. Но почему он так пылок со мной? Может, хочет наказать меня, причинить боль, заставить страдать? Показать, как я ранима и беззащитна, или намекнуть, что догадывается о моих тайных к нему чувствах? А может быть, все гораздо проще, им движет мужская похоть, обыкновенная потребность в удовлетворении полового желания? А в действительности он любит не меня, а Кэтрин?

— Нет! — выдохнула она, но Эдгар уже вошел в ее лоно.

Стейси самозабвенно отдалась вырвавшейся на свободу страсти, окончательно утратив над собой контроль, и надрывно закричала, умоляя Эдгара любить ее еще и еще. Подгоняемая волнами экстаза, она вцепилась в Эдгара, как в единственное свое спасение от неминуемой гибели в пучине темных сил, проснувшихся в ней, в свою опору, в могучий утес, на вершине которого ее ждал истинный рай. И скоро, очень скоро Стейси ощутила неописуемое наслаждение и сладостное избавление от тягостной пустоты в своем чреве, и, умиротворенная, замерла.