Морин Чайлд - Только ты и я

     Он положил ей руки на плечи и почувствовал, как она дрожит.

     — Ты не из тех, кто носит галстуки и костюмы, — продолжила она. — Но есть условности, которые нам пришлось бы соблюдать. Неужели ты не понимаешь, что я хочу как лучше для нас обоих?

     — Итак, ты хочешь бросить меня из-за костюма?

     — Дело не в костюме, — прошептала она, глядя ему прямо в глаза. — Мне нравилось быть частью твоего мира, Майк. Мотоциклы, «О'Доулс» и все остальное. Но я не могу все время жить так. У меня есть своя жизнь. И тебе она не понравится!

     — Позволь мне самому судить об этом.

     Дениза вздохнула.

     — Дениза, давай по крайней мере попытаемся? — У него в голове возникла идея, и он заговорил быстрее: — Ты не должна думать, что, раз твоя мама влюбилась в неподходящего для нее человека, то же самое произойдет и с тобой.

     Дениза, хлюпая носом, уткнулась Майку в грудь. Он нежно обнял ее, крепко прижав к себе. Ему нравилось вновь ощутить ее близость. Черт возьми, он не потеряет ее! Не сейчас.

     Не теперь, когда он в конце концов понял, что необузданная первозданная страсть превратилась в то, что все называют любовью.

     — Поехали со мной сегодня вечером, — мягко предложил он.

     — Майк...

     — Я сам обо всем позабочусь, — оборвал он ее. — Просто надень свое лучшее платье. — Он откинул голову, внимательно посмотрел на нее и, приподняв брови, добавил: — Я склоняюсь к тому голубому, что было на тебе в тот первый вечер, когда мы были в «О'Доулс».

     Она вновь хлюпнула носом, и на ее лице появилась слабая улыбка.

     — Правда?

     — Да, — протянул он. Одной мысли о том, что он увидит ее в этом платье опять, было достаточно, чтобы вновь почувствовать возбуждение. — В ту ночь мне казалось, будто я готов убить любого только за то, что он смотрит на тебя.

     На ее губах появилась нежная улыбка. Но это была улыбка!

     — Хорошо, — согласилась она. — Сегодня вечером.

     — В шесть часов, — уточнил Майк и быстро поцеловал ее в губы. Он почувствовал соленый вкус ее слез и поклялся, что больше никогда не позволит ей плакать. — До вечера, — бросил он на прощание.

     Когда стрелка приближалась к шести, зазвонил телефон.

     — Дениза? — раздался голос в трубке.

     Дениза напряглась, услышав на другом конце провода голос Ричарда Торранса.

     — Здравствуй, отец.

     — Я... — Ричард откашлялся. — Я звоню насчет того, что произошло сегодня днем.

     Дениза крепко сжала трубку. Он что, позвонил, чтобы уволить ее?

     — Ты сказала, что в последнее время плохо себя чувствуешь. Поэтому я решил позвонить. Если тебе нужно несколько дней, чтобы отдохнуть, прийти в себя, я найду кого-нибудь подменить тебя.

     Несколько секунд Дениза, ничего не понимая, смотрела на трубку. Затем прижала ее к уху и произнесла:

     — Спасибо, отец. Это совсем не обязательно.

     — Хорошо, хорошо... — Ричард замолчал и после продолжительной паузы продолжил: — А что касается той чепухи, будто ты собираешься покинуть фирму...

     — Это не чепуха, отец. — Дениза расправила плечи, пытаясь придать себе уверенности.

     — Конечно, чепуха. Это «Финансовая компания Торранс». И ты — Торранс. И давай закроем этот вопрос. Я не хочу больше об этом слышать.

     Дениза стояла в оцепенении, не в силах что-либо произнести, не зная, что может произойти в следующую минуту.

     — А теперь, — деловым тоном продолжил отец, — что касается ежегодной вечеринки для клиентов...

     Дениза слабо улыбнулась. Опять бизнес.

     — Она запланирована на следующую субботу, — сказала она.

     — И все готово?

     — Абсолютно.

     — Отлично. — Ричард вновь замолчал. — Я хотел предложить тебе пойти туда с Патриком Райаном. На этой неделе он выходит из отпуска, у него хорошие перспективы...

     — Нет, отец, — оборвала Дениза.

     — Не понял...

     — Я сказала — нет. — Дениза нервно заерзала, мысленно готовясь к стычке с отцом. Не хватало еще, чтобы Ричард Торранс заботился о том, с кем ей пойти на вечеринку. — Я буду там одна.

     — Я просто подумал...

     — Я ценю это, отец, — не дала она закончить. Как ни странно, но ей удалось проявить твердость. Насколько она помнила, это было первый раз, когда отец заинтересовался ее личной жизнью. — Я, правда, хочу пойти туда одна.

     И это действительно было так. Если она не может пойти с Майком, то и замены ей не нужно.

     — Конечно, решать тебе, — согласился Ричард, а Дениза не могла поверить своим ушам. — И еще... Ты будешь завтра на работе?

     — Да, но, как я уже говорила, могу немного опоздать.

     — Хорошо, хорошо, как знаешь, — проговорил отец и повесил трубку, не попрощавшись.

     Дениза невидящим взглядом уставилась на зажатую в руке трубку. Свободной рукой она вытерла вспотевший лоб. Что происходит? Майк говорит о любви и женитьбе. И что еще более поразительно — отец звонит, чтобы справиться о ее здоровье. И пытается при этом устроить для нее свидание!

     В это мгновение позвонили в дверь. Она быстро поднялась, положила трубку на место, схватила сумочку и направилась к входной двери. Ее мысли были так заняты странным поведением отца, что она даже не услышала звук подъезжающего мотоцикла Майка.

     И скоро поняла почему.

     — Машина? — изумленно воскликнула Дениза, отметив про себя еще одну глобальную перемену.

     — И не просто машина, — расплылся в улыбке Майк. — Это моя машина.

     — Но ты ведь говорил, что не ездишь на машинах.

     — Я же говорил тебе, что люди могут меняться.

     — И когда же ты?..

     — Сегодня днем, — перебил он ее, поглаживая рукой подбородок. — Это «БМВ», — зачем-то пояснил он. — Хорошая семейная машина. Надежная и практичная.

     Семейная, надежная, практичная? И это говорит Майк?

     Дениза вышла на крыльцо, а Майк взял из ее рук ключ и закрыл дверь. Взяв Денизу под руку, он проводил ее к месту, где стояла новенькая блестящая машина.

     Майк распахнул перед ней дверцу со словами:

     — Надежность и практичность для тебя, а красный гоночный цвет для меня.

     — О, Майк! Я даже не знаю, что и сказать.

     — А ничего говорить и не надо.

     Она снова посмотрела на него и только сейчас заметила, что на нем не было его обычной футболки. Конечно, Майк не был в галстуке и во фраке, но белая хлопковая рубашка и тщательно отглаженные черные брюки сидели на нем великолепно. Волосы были по-прежнему завязаны в аккуратный хвост, а на губах сияла обезоруживающая улыбка.