Инга Берристер - Ты у меня один...

Она ждала, что мать засмеется и уличит Роберта в лукавстве, но та только улыбнулась и сказала, что они правильно сделали, что так долго никого в это не посвящали.

— Нам не хотелось затмить славу Фрэнка и Джейн, — вдохновенно продолжал сочинять Роберт.

— Так теперь нам надо готовиться к еще одной свадьбе? Когда вы?..

Свадьба… Шарон в смятении посмотрела на Роберта и, как побитая, обратилась к матери:

— Нет, мы не можем…

— Мы никак не можем решить, когда, тетушка Мэри, — ловко обошел ее на повороте Роберт.

— Что ж, по крайней мере, вам не придется искать дом, — продолжала мать, по-своему повторяя то, что уже ляпнула Джейн. Сочувственно глядя на Роберта, она добавила: — Я тогда подумала: странно, что одинокий молодой мужчина покупает явно семейный дом. Я должна была догадаться. Ведь дочурка с колыбели неравнодушна к тем викторианским домам у реки…

Пока Шарон лихорадочно соображала, как бы лучше объяснить, что она вовсе никакого отношения не имеет к тому, как Роберт выбирал себе дом, тот спокойно ответил:

— Да, тетушка, вы попали в самую точку. Я помню, когда Шарон была еще совсем маленькая, она всегда без разрешения пыталась возвращаться из школы кружным путем, чтобы пройти мимо этих музейных экспонатов.

Шарон и в самом деле с детства любила величественный ряд аристократических викторианских домов. Их обширные усадьбы со старинными аллеями выходили к реке. Лет в двенадцать она даже воображала, что живет в одном из этих дворцов, но не с Робертом, а с Фрэнком.

Когда Роберт приобрел здесь один из лучших домов, она рассердилась, почти обиделась и отказалась прийти к нему на небольшую вечеринку по случаю новоселья.

В течение всего ланча Шарон болезненно смущал тот настырный интерес, который они у всех вызывали. Последнее время у нее вообще не было аппетита, она заметно похудела с момента возвращения из Италии. Тогда она была в таком напряжении, так нервничала, что не было ничего удивительного в том, что последовала разрядка, выражавшаяся в постоянной слабости, головокружении, легкой тошноте.

— Я хочу поговорить с тобой, — строго прошептал ей на ухо Роберт.

— Мы не можем… Не сейчас. Не здесь.

— Я уезжаю через полчаса, — категорически заявил Роберт, поглядев на часы, — и ты поедешь со мной.

— Нет… Я неважно себя чувствую. И… что все подумают?

— Они подумают, что мы любим друг друга и хотим побыть наедине, чтобы…

— Перестань, — прошипела Шарон, краснея. — Зачем тебе нужно говорить… позволять им думать?..

— Черт возьми, как ты думаешь, зачем?

Шарон зарделась еще гуще, вспомнив, какую идиотскую сцену она сама разыграла этим вечером, когда с воплем «Роберт!» на глазах у всей родни бросилась в его объятия, как… последняя дура.

— Куда мы едем? — капризно осведомилась Шарон, пристегнув ремень безопасности. Она сделала все возможное, чтобы не уходить вместе с ним, отговариваясь тем, что должна помочь маме с уборкой, но Роберт и слушать не хотел. И вот она здесь, сидит рядом с ним в его машине… Какого же черта она собственным поведением окончательно все испортила, испугавшись нескольких любопытных взглядов, ухватившись как затравленная кошка за этого надутого, лицемерного зазнайку, увидев в нем, ни с того, ни с сего, союзника… спасителя?

— А ты как думаешь, куда, умница моя? — буркнул Роберт, сворачивая к своему дому.

— Только не туда, — решительно воспротивилась Шарон, сообразив, куда они едут.

— Это почему же нет? Где еще, черт побери, мы можем поговорить, чтобы никто нас не подслушал?

— Нам не обязательно ехать к тебе домой. Мог бы просто остановиться где-нибудь… И сказать…

— У-гу, сказать! И любой мог бы нас засечь. Наверняка кто-нибудь увидел бы и решил, что нам так не терпится потрахаться, что мы готовы и на заднем сиденье…

— Прекрати, — захлебываясь от негодования, потребовала Шарон. — Не смей так по-хамски говорить со мной. Я бы никогда…

Поток возражений иссяк неожиданно для нее самой. Как она могла выдать Роберту, что от его слов чувствует себя дешевкой? Все, хватит! Впрочем, на продолжение перепалки и времени не осталось. Автомобиль Роберта плавно въехал в автоматически раскрывшиеся подъездные ворота и зашуршал шинами по аллее. Его особняк стоял в самом конце знаменитого викторианского комплекса. Такое расположение давало определенное преимущество: сад располагался не только позади дома, но и сбоку от него.

Это были монументальные четырехэтажные дома, с подвалами и чердаками, превращенными соответственно в различные подсобные помещения. Когда Роберт въехал в гараж, у нее по спине пробежал холодок. Предстоящий разговор страшил ее.

— Сюда, — устало распорядился Роберт, распахивая для нее дверцу. Следуя за ним по каменным ступенькам к двери, ведущей в центральный холл, Шарон старалась не выдать проснувшегося любопытства, живого интереса к этому дому, который она до сих пор упрямо отказывалась посетить. Ей очень понравились с тонким художественным вкусом продуманные более века назад благородные пропорции холла и лестниц, элегантный лепной потолок.

Отделанные благородным деревом двери переливались в лучах вечернего солнца густым красно-коричневым цветом. Шарон подавила вспыхнувшее в ней желание прикоснуться к ним, узнать, каково на ощупь это дерево, такое теплое и живое с виду. Ей вспомнилось, что последний раз ей также сильно хотелось дотронуться до Роберта — до его бронзового мускулистого тела. Она вконец смутилась.

Лестницы и коридор были выстланы сукном прекрасной выработки, которое служило отличным фоном для лежавших на нем персидских ковров. Если бы Шарон жила здесь, то добавила бы лишь несколько штрихов — какой-нибудь большой букет на круглом столе, но в остальном она не могла придраться ко вкусу Роберта.

— Пожалуйста, сюда, — сухо произнес он, отворив одну из дверей.

Шарон вошла. Косые блики заходящего солнца заливали все вокруг. Она была в огромном, в стиле позднего средневековья, зале, простиравшемся едва ли не в половину нижнего этажа. Роберт искусно обставил его и старинной, и современной мебелью. Каким-то чудесным образом обстановка держалась в едином, чрезвычайно необычном стиле — одновременно строго элегантном и по-домашнему уютном.

— А теперь, — жестко начал Роберт, входя вслед за ней в зал и плотно затворяя за собой дверь, — может быть, ты расскажешь мне, какую игру продолжает ныне наша общая знакомая, мисс Шарон Дуглас?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Послушай, невеста, не говори со мной так. Какого черта тебе надо было ко мне бросаться и делать ясным то, что…