Бывший. Игра на поражение (СИ) - Коваль Лина

– Постараюсь, – вздыхаю трудно и прощаюсь.

Придется отпрашиваться у Адриана, а с его маниакальной мнительностью, что за мной охотятся люди Прохорова, это будет сделать довольно сложно.

Вечером ужинаю в одиночестве и несколько раз набираю его номер. Абонент в сети не зарегистрирован. Телефона Георгия у меня нет, да и уместным это не считаю.

А ещё каждый раз предъявляя права на грека, боюсь, что услышу в ответ то же самое, что сказала Фиала – нет у меня на него прав. Я сама от них отказалась.

А сейчас? Получается, жалею?..

Около полуночи входная дверь стучит, и я внутренне замираю.

Каждый звук отзывается ударом в сердце. Вот Адриан кинул ключи на комод, расстегнул куртку, убрал её на вешалку. Далее слушаю, как захлопывается дверь в ванную комнату.

Звук льющейся из душа воды…

Вскакиваю с кровати и нервно озираюсь.

Я не знаю, где он был. Не знаю, кого встречал с утра Георгий и кто разгромил вазу в нашем с Адрианом временном пристанище.

У меня есть только его «всё в норме» и «верь мне, Вера».

Не слишком большая повязка для моей ревности, но пока я справляюсь. Может быть, я тысячу раз об этом пожалею, но мне впервые в жизни не хочется искать правду. Может, обойти «острые углы», как выражается Анатолий Аркадьевич? Хотя бы попробовать…

Кивнув самой себе, вылетаю из комнаты и на носочках бегу на первый этаж.

В ванной душно. Моргаю от яркого света и разглядываю крепкие мужские ягодицы. Стягиваю ночную рубашку через голову, скидываю бельё и прохожу в душевую кабину. Обхватив мощный торс, припадаю лбом к влажной спине, которая, кажется, от моего прикосновения разом напрягается.

– Как ты тут, девочка? – хрипит Адриан, разворачиваясь.

– Всё хорошо, – доверчиво жмусь теперь к его груди.

– Скучала?

– Очень.

Он тяжело вздыхает и подхватывает меня под ягодицы, заставляя ногами обнять его бедра, и упирает в прохладный кафель. В кожу на спине будто иголки вонзаются.

– Холодно, Андрей, – взвизгиваю, пытаясь прильнуть к нему посильнее.

Волосы быстро намокают, и я наверняка похожа на мокрую курицу, но он смотрит так, что обо всем забываю.

«Всё в норме».

– Чем занималась весь день? – спрашивает, коротко целуя в шею и опуская взгляд на зажатую между нами грудь.

– Варила борщ и убиралась.

– Это что параллельный мир? – усмехается он, ворча. – Вера Стоянова весь день варила борщ и убиралась…

Твердый член упирается в промежность и хочется, чтобы он поскорее оказался внутри. Когда мы занимаемся сексом – Адриан безоговорочно мой и ничей больше.

Возможно, именно поэтому мне все время хочется заниматься с ним любовью.

Губы Адриана оказываются в предельной близости от моего рта. Кусаю их, проталкивая внутрь язык. Ласкаем друг друга под потоком воды, нежимся и распаляемся. Мир сужается до одной душевой кабины.

Целуемся жадно, будто и правда соскучились. А потом Макрис наконец-то совершает точное движение и входит в меня. Вжимает в стену, которая вдруг становится горячей. Зажмуриваюсь и тяжело дышу, пока он работает бедрами всё быстрее, трахает, словно тоже хочет стать одним целым.

Кончая, выкрикиваю его имя, стону и сжимаю пальцами широкие плечи. Растворяюсь в нем и обнимаю, осознавая, что пропала. Пропала ещё давно, а поняла только сейчас…

На душе вдруг становится тяжело несмотря на ошеломительный оргазм.

Адриан тоже чувствует это, молча сгружает моё тело на пол и включает воду посильнее. Отворачивается и хрипло произносит:

– Тебе надо съехать из этого дома, Вера. Здесь небезопасно. Я нашел новый и нанял тебе охранника.

Сглатываю образовавшийся ком в горле. Как же так?..

– А ты?

– А я пока останусь здесь… Так надо.

Глава 24. Вера.

– Пришла? – спрашивает Анатолий Аркадьич и кивает на стул. – Садись, Стоянова.

– У меня не так много времени, – подойдя к окну, проверяю, как там Стёпа.

Охранник, прикрывая двумя ладонями, своё главное достоинство стоит возле машины. Ну ни дать ни взять, я ни Вера Стоянова, а Карди Би.

Макрис обеспечил меня всем, как и обещал.

Безопасность, комфорт и… полный игнор с его стороны. За три дня ни одного звонка.

– Задание к тебе Стоянова, как к лучшей из лучших.

Ого! Если Батюшка начал льстить, значит, дело действительно серьёзное.

– У греческой диаспоры праздник. Приём на пятьсот человек в загородном отеле. Ну, ты, наверное, и так знаешь. Чай вы с греком не чужие люди.

Пропускаю мимо ушей колкость и стискиваю телефон.

Мы… хмм… наверное, чужие…

– Ну так вот, отвлечешься немного от своего благоверного и сделаете с Шуриком репортаж, так сказать, во всех красках.

– Хорошо, – произношу сдавленно. – А пригласительные?..

– Прямо перед тобой. В конверте.

– Хорошо.

Убрав пригласительные в сумочку, озираюсь по сторонам.

Пожалуй, меня и правда очень изменил Адриан за этот почти месяц. Мои отстегнутые «яйца», как он любит говорить, остались там, в нашем доме, поэтому мне довольно сложно жить одной. Есть ощущение того, что ускользает что-то важное… То, что не так просто будет восстановить.

– О, Вер, привет, – озадаченно здоровается со мной Шурик. – А ты как здесь?

– Мимо проходила, – целую своего оператора в щеку. – В выходные собирайся. Будем снимать.

– Вау, – он почти хлопает в ладоши. – Как я рад! Ты возвращаешься?

Трудно вздыхаю.

– Ну конечно, когда-то это должно было случиться.

– Я в восторге, Верунчик. А то Вознесенский разносит слухи, что Веры Стояновой больше нет на телеканале.

– Передай ему, что, когда я не вижу, он меня может даже бить палкой, – скептически произношу, хватая Шурика под руку.

Приветливо улыбаюсь мимо проходящим коллегам. Радуюсь тому, что с утра в надежде на встречу с Адрианом выбрала красивое облегающее платье и практически незаметное бесшовное белье под него. Всё-таки когда женщина в форме, то и ощущения совсем другие.

И вообще, я отдохнула!

Сейчас в этот момент снова заряжаюсь энергией телевидения, флюидами волшебства, которое здесь происходит каждый день.

Бесконечные павильоны, флуоресцентный свет, камеры... Невозможно уйти отсюда равнодушной, душа замирает и хочется немного пританцовывать от предвкушения новых проектов.

– Вера, – окрикивает меня Светочка из отдела маркетинга. Улыбается широко. – Поздравляю, дорогая.

– Светик, привет, – благожелательно отвечаю. – С чем?..

– Как с чем? Генеральный сказал готовить под тебя время в сетке, и обмозговывать концепцию.

Округляю глаза.

– Да? – удивляюсь. Сердце радостно стучит. – Я только что от него, и ведь не сказал мне ничего.

Света пожимает плечами.

– Поздравляю, Вер, – широко улыбается Шурик и обнимает меня. – Одна удача идет и другую за собой ведет, – как всегда, добавляет пословицу по случаю.

– Ладно, – смеюсь, – поеду.

– Ты куда сейчас?

– К родителям надо съездить, – закидываю ремень сумочки на плечо. – Пальто из кабинета заберу и поеду.

На улицу выбираюсь только через полчаса. Стёпа так и стоит. С места не сдвинулся.

– Домой, Вера Михайловна? – уточняет у меня сухо.

– Заедем в ещё кое-куда.

– Адриан Константинович не рекомендовал.

Внутри вдруг злость взрывается. С катушек слетаю.

– А он не врач, чтобы мне что-то рекомендовать, – выговариваю сквозь зубы. – Так ему и передайте.

– Понял, – кивает Стёпа, открывая передо мной заднюю дверь.

Усаживаюсь в машину и уже жалею, что вспылила. Всё-таки это наемный сотрудник Макриса, надо быть сдержаннее.

*

– Мам, пап, привет, – кричу, открывая двери.

Испуганно озираюсь, как и всегда, когда прихожу в родительский дом. Что может ещё учудить выпивший отец?

Совершенно не представляю.

– Вера, – слабо зовет мама из спальни.

– Сейчас, – скидываю сапоги и чертыхаюсь, потому что тут же ступаю в лужу. – Твою мать! Что у вас здесь за потоп, мам?