Евгения Мамина - Козырная карта

— Володя, я знаю, что у тебя есть брат. — Сказала. Пауза. Он ничего не отвечает. Может, шокирован, что я начала так сразу, без обиняков. Я посмотрела на него. Сначала он смотрел не мигая на воду, потом резко повернул голову и устремил взгляд прямо мне в глаза. Вот оно. Стальной непроницаемый убивающий взгляд, который так пугал меня и пронизывал насквозь.

— Я знаю о нем все, или почти… Я была в лечебнице, видела его. Пожалуйста, не думай ничего плохого. Я так переживала о твоих странных отъездах, думала постоянно о твоем отношении ко мне. Эти мысли доводили меня до сумасшествия. В конце концов, я проследила за машиной и узнала твою тайну. Я знаю о Косте, твоем брате, знаю, что он не умер, что он болен и что осталось ему недолго… И еще знаю, что у него твои глаза и знаю, почему ты так относишься ко мне. Но Геннадий Васильевич (только ты не думай, я сама настояла, чтобы он рассказал, не ругай его, пожалуйста), он сказал, что болезнь Кости вряд ли может повториться в ком-то из твоих близких. И тебе можно вести нормальный образ жизни. — Я запнулась. Теперь все сказано.

— Ты закончила? — его голос был жестким. У меня внутри все замерло. Неужели сейчас он даст мне разгон и между нами все будет закончено? Я вздрогнула от одной мысли о нашем возможном расставании. Зачем я завела этот разговор?

— Володя… — начала было я.

— Не надо. — резко прервал он. Глаза его были потухшие. Он встал рывком и пошел от меня. «Ну, вот, испортила такой хороший день», — ругала я себя. Но все-таки мне стало легче от этого разговора. По крайней мере, я выплеснула скрывавшиеся и съедающие меня эмоции.

Посидев немного, я вернулась к остальным, которые ничего не подозревая лежали на травке и загорали. Володи среди них не было. Миши тоже.

Часа через 2 все стали собираться, пришел Миша. На мой вопрос, где Володя, он ответил: «Скоро будет» и занялся сборами. Я вновь почувствовала отчуждение к себе всех собравшихся, хотя никто этого ко мне не испытывал на самом деле. Просто, это снова я занялась самокопанием.

Все сели в машины, Володи не было. Я решила дождаться его во что бы то ни стало. И сказала об этом Мише, когда он подошел. Миша не стал противиться и, оставив одну машину возле берега, уехал. Как потом оказалось, они уехали недалеко, скорее всего таковым было распоряжение «шефа». В любом случае, когда, наконец, появился Володя, его ждали жена и машина.

— Почему ты здесь, одна? — он был спокоен как всегда.

— Володя, мы не договорили… — Я старалась понять, как вести себя с ним, изменилось ли его отношение ко мне.

— Поехали. — Он не ответил и направился к машине.

— Я не понимаю, ты боишься говорить со мной? Но разговор ведь начался. Его придется продолжить. — Я была настойчива.

— Тебе обязательно говорить об этом здесь и сейчас?

— Ты — мой муж, какой бы договор мы не подписали. И, я знаю, просто уверена, я тебе НЕ БЕЗРАЗЛИЧНА, хотя и провели мы вместе всего одну ночь. И я догадываюсь, почему. Но мне хочется все изменить, все наладить… — Он не дал договорить, перебил.

— Что наладить, Настя? — В глазах его появилось отчаяние. — Уже ничего не изменить.

— Ну, хорошо, успокойся, давай, хотя бы поговорим. — Я взяла его руку и потянула обратно на берег реки озера, заставила сесть и, обхватив руками его лицо, притянула к себе, заглянула в глаза. Там была грусть и боль. С отчаянием я спросила:

— Дорогой, что так гнетет тебя? Что или кто? Я? Ты? Кто?

— Послушай, Настенька, — он высвободился из моих рук. — Наши разговоры бесполезны как и отношения. Я сделал глупость, позволив сначала впустить тебя в дом, потом в свою жизнь, а теперь и в сердце. Да, ты давно мне небезразлична, что очень тяготит нас обоих. Я вижу как тебе тяжело, но так будет и дальше. Я не могу развестись и подставить всех этим шагом.

— Ну, почему, если я так дорога тебе?

— Что ты знаешь обо мне? О брате? О моей жизни до нашей с тобой встречи?

— Что бы ни было тогда, но я люблю тебя. Правда. Я никогда не говорила об этом. Но чувство это сильно. — Молящими и влюбленными глазами я поедала его.

— И поэтому следила за мной? — Он усмехнулся.

— Ты не веришь, что из-за любви можно горы свернуть? — я как просящих ребенок., гладила его руку, но он отстранился.

— Тебе не нужно дольше оставаться со мной… Ты не будешь счастлива…

— Неправда. Конечно, если ты не любишь меня… — голос сел внезапно.

— Не люблю? — Он усмехнулся. — Разве тебя можно не любить? — внезапно, он смутился. — Ну, все, поехали домой.

— Владимир, не убегай от меня… сейчас. Ты просто не любишь, а говоришь только, чтобы убежать…

Он резко взял меня за плечи и посмотрел на меня как он это умел делать, и тихо, но твердо ответил: «Люблю» — и добавил: «Но это первый и последний раз, когда я говорю тебе об этом. А теперь поехали». И он встал.

— Но, ведь это глупо. Если мы любим друг друга, зачем убегать как ребенок?

— Я не хочу говорить. — Он шел к машине.

— А я хочу. — Настаивала я. — я ради тебя терплю такую жизнь, ради тебя с киллером встретилась, ради нашего будущего ездила к твоему брату…

— И что? — он побагровел от гнева, но повернулся в мою сторону. — Понравился? Красавец брат! Тоже таких наследников хочется иметь? Или думаешь, что такая кара небесная обойдет нас стороной и уродцы больше не родятся? Не надейся, божьей милостью здесь не отделаешься. Это как проклятье.

— Мне кажется, что ты больше боишься не за детей, а боишься меня.

Он помолчал, потом сказал: «Я ничего не боюсь, но есть ответственность перед людьми, которых я уважаю и люблю, перед братом, которому кроме меня никто не поможет. Не хочу брать ответственность еще и перед тобой. Я не готов к ней. А теперь, все, быстро в машину».

Всю дорогу мы проехали молча. У перелеска к нам присоединились остальные машины. Уже подъезжая к дому, Володя вдруг притормозил, вызвал по мобильному Мишу, и, когда тот пересел к нам в машину, отпустил остальных ребят, резко развернул машину. Я поняла, куда мы направились.

В лечебнице воздух был прохладным и пахло чем-то сладким. Мы сразу прошли в знакомую комнату. Костя все также сидел у окна, словно приклеенный, но моментально обернулся на шум шагов Володи. Только теперь я поняла, насколько дорога была Володе тайна Кости. Он подошел к брату, обнял его присел у подлокотника кресла и что-то зашептал тому на ухо. Глаза Кости внезапно ожили, засветились жизнью, на его лице словно разгладились все складочки и появилось подобие улыбки. Он открыл рот и, коверкая слова, стал что-то рассказывать. Володя понимал его или делал вид. Их диалог длился минут 5, а мы с Мишей стояли у входа и наблюдали за происходящим.