Маргарет Уэй - Повелитель Долины

– Дай-ка я, – попросил Киран, забирая полотенце из ее рук.

Алекс тотчас уступила его просьбе.

Он в который раз любовался ее безупречным сложением. Она ласкала его выгоревшие на солнце волосы. Она обхватила его за шею, когда он понес свое сокровище в спальню.

– Наверное, я плохой сын и брат, если все, о чем могу думать в эту минуту, – это ты, Алекс.

– Даже если ты действительно отвратительный сын и брат, ты самый лучший в мире любовник, – заверила его Александра Радклифф.

Киран приложил все силы, чтобы подтвердить это.

Среди ночи Алекс разбудила Кирана. Он с изумлением уставился на ее заплаканное лицо.

– Боже, Алекс, что случилось?

– Киран, любимый, я не смогу без тебя. Поклянись, что никогда не оставишь меня, – тревожно попросила она, уронив лицо ему на грудь.

– Не плачь, Алекс, – тихо отозвался он.

– Поклянись, – потребовала она.

– Никогда, Алекс, я не сумею оставить тебя, – ответил он. – Теперь я это точно знаю.

Алана Кэллахан обосновалась в роскошном особняке поместья «Уонгари».

Девушка по своей давней привычке просыпалась рано, обходила окрестности, знакомясь с ними в их самый таинственный час, – так она постепенно осваивала свой новый дом, – а затем по старой же привычке начинала какое-нибудь дело.

Но в ее первое утро в «Уонгари», в утро после похорон, ее разбудили аппетитные ароматы. Она спустилась в кухню. Там над плитой корпел Гай.

– А где Гвен? – изумилась она тому, что хозяин поместья стряпает вместо своей кухарки.

– Я отпустил ее погостить у дочери. Хотел, чтобы этот дом хотя бы несколько дней принадлежал только нам. Я давно хотел угостить тебя яствами собственного приготовления, чтобы ты наконец поняла: с таким мужем, как я, тебе голодать не придется, – шутливо пояснил он, ставя на стол сковородку.

– Шикарная яичница, – отозвалась она, потянув носом.

– Чили, кориандр, имбирь, – прокомментировал мастер. – Наслаждайся.

– А ты гурман, – отметила Алана, пробуя.

– Ты сомневалась?.. Скажи лучше, как ты себя чувствуешь, как настроение? – чутко осведомился он, поцеловав девушку в лоб.

– Чувствую себя отменно, и все благодаря тебе.

– Мы можем поговорить серьезно? – деловито спросил мужчина.

– Да, конечно, – отозвалась она. – О чем ты хотел со мной поговорить?

– Смерть твоего отца внесла некоторые коррективы в наши планы. Но я хочу тебя уверить, что мы поженимся, как только это будет возможно. Выждем положенное время траура и поженимся.

– Твоя мама не благоволит ко мне, – кротко заметила Алана Кэллахан.

– Пусть тебя это не беспокоит. В своем доме я хозяин, – решительно заявил Гай. – Просто повторяй себе, что я люблю тебя.

Сидони Радклифф не привечала ее, и не удивительно. Вдова Дэйвида Радклнффа слишком хорошо знала, какие чувства ее супруг испытывал к Аннабел Денби-Кэллахан.

Но с другой стороны, Гай был ее отрадой. Она обожала его, хоть и без фанатизма, какой демонстрировала ее свойственница Ребекка Радклифф по отношению к Саймону, однако не менее сильно. Она поняла, что ее попытка свести сына с Виолетт Денби потерпела поражение, и отступила. Она решила просто не вмешиваться в его личную жизнь. Зная независимый характер Гая, она понимала, что, противясь его выбору, рискует испортить свои отношения с сыном, но никак не его отношения с Аланой Кэллахан.

Сидони выбрала холодную вежливость и полное безразличие к будущей хозяйке «Уонгари». Хотя догадывалась, что все это временно и скоро они заживут одной большой семьей, когда появятся внуки, и не только от Гая, но и от Алекс, которая уже объявила матери о своем воссоединении с Кираном Кэллаханом. И эту новость Сидони тоже приняла без единого возражения.

– Это так странно, Гай, – вновь заговорила Алана. – Мне все не верится, что такие беседы между нами возможны. Еще недавно я не испытывала к тебе ничего, кроме чувства настороженности. А теперь ты мне самый близкий человек. Я даже не испытываю больше сомнений, знаю наверняка, что ты тот, кто мне нужен. Тебя я буду не только любить всем своим сердцем, но и уважать, что для меня всегда было важным.

– А я со своей стороны ручаюсь, что никогда тебя не обижу. Со мной ты не будешь ни в чем нуждаться… Ты знаешь, я не торопился связывать себя узами брака. Хотел найти свою судьбу. Но сейчас я настроен решительно. И раз уж я выбрал тебя, то, значит, так тому и быть. Тебе я не изменю, себе – тем более. – Гай сжал ее руку в своей ладони и, заглядывая в глаза, напрямую обратился к ее девичьим страхам: – Ты можешь стать моей сейчас, но если не чувствуешь себя готовой, я согласен ждать, сколько потребуется. Сам-то я уже считаю нас мужем и женой. И если ты решишься, что моих заверений тебе довольно, я обещаю: ты никогда не станешь об этом сожалеть.

– Я не чувствую себя готовой. Но знаю, что ничего на свете мне не хочется сейчас с такой силой, как стать твоей. Я полностью доверяю тебе, Гай, – прошептала она.

Гай нежно обнял ее и поцеловал. Затем поднял на руки и понес наверх, в спальню.

– Мы будем вспоминать этот миг всю нашу жизнь, любимая.

Эпилог

Четыре месяца спустя

Церемония бракосочетания молодого хозяина легендарного поместья «Уонгари» и дочери обедневшего фермера Аланы Кэллахан проходила в роскошных интерьерах старинной усадьбы. Эстетической стороной вопроса ведала признанный авторитет в области стиля Александра Радклифф.

Были идеи организовать свадьбу в Сиднее, в одном из крупных соборов, с помпой, присущей важнейшим событиям в жизни таких семейств, как Радклиффы. Но Алана и Гай поразмыслили и решили, что раз их роман развивался на лоне природы, что поскольку они по натуре своей сугубо сельские жители, то и свадьбу следует устраивать в соответствии с пасторальными канонами.

Буйствующая природа врывалась в окна особняка, обступала дом со всех сторон, обрамляла веранды. После долгого периода засухи зеленое буйство наконец взяло свое и напиталось от щедрой земли соками.

Алана и Гай тем временем обживали свой собственный Эдем.

Вся долина жила предвкушением. Свадьбы подобного масштаба случались в этих краях не часто.

Ко дню бракосочетания местную церквушку убрали белоснежными и кремовыми цветами, атласными лентами. Были срезаны самые стройные розы с самыми нежными бутонами.

Все, чего касалась рука Александры Радклифф, с азартом увлекшейся устроительством, открывало миру свое сокровенное дотоле совершенство. Чутьем истинного художника она из традиционных элементов убранства создавала уникальнейшие композиции, дышащие свежестью, нежностью и чистотой.

Она никому не признавалась, но в тайниках сердца помышляла о том, что в свое время могло статься и в ее жизни с Кираном, но по воле рока не случилось, и что если и приведет возлюбленный ее однажды к венцу, то это будет брак зрелых людей, познавших многие беды. Нынешняя же невеста была воплощенной неискушенностью в делах любовных, и если и познала близость со своим единственным мужчиной, то в бесхитростности и прямоте своей не попрала ни одного закона чести, и как была невинна душой, так таковой и оставалась с полным правом на белизну своего подвенечного убора.