Пенни Джордан - Верит – не верит?

– Может, вам стоит вернуться домой? – мягко предложил Джон. – Я мог бы выслать все детали дела по факсу.

– Нет. – Крисси не дала ему договорить и энергично затрясла головой. – Если я уеду, люди могут решить, что… Нет, я не хочу, чтобы кто-то думал, будто я… пытаюсь убежать или скрыться, – поспешно закончила она.

Джон улыбнулся.

– Понимаю, – сказал он.

Когда Крисси спустя час вышла из его офиса, самочувствие ее резко ухудшилось. Утром, как и в предыдущие несколько дней, она не завтракала, и, хотя сейчас знала, что ей давно пора бы проголодаться, почему-то от одной мысли о еде ее начинало подташнивать. Голова стала какой-то невесомой и кружилась так сильно, что Крисси вынуждена была остановиться. Она ухватилась, чтобы не упасть, за ограду, отделявшую величественную церковь норманнского стиля от прилегающего к ней кладбища.

Пожалуй, такого с ней еще никогда не бывало, и Крисси решила, что постоит тут немного, сделав вид, будто любуется церковью, прежде чем отправится к дому дяди Чарли.

Она потрясла головой, желая избавиться от дурноты и тумана в голове, и вдруг обнаружила, что находится в нескольких ярдах от элегантных особняков. Здесь, сообразила она, живет Гай. Но даже мысль об этом не придала ей сил – напротив, ей, похоже, стало еще хуже. Слезы выступили на ее глазах. Хотя она так старалась подавить болезненные переживания и воспоминания, поднявшиеся в ее душе!

Рут упрекала себя за ненужную слабость. Ведь сейчас она должна быть в Америке вместе с Грантом. Ему пришлось срочно вылететь в Штаты, на какое-то деловое совещание. Руг совсем было собралась отправиться с ним, но в последнюю минуту передумала, поддавшись неясному чувству вины, которое охватывало ее всякий раз после разговора с Беном – из-за кражи со взломом он казался особенно беззащитным и одиноким.

– Я отлично знаю, что он может быть и упрямым, и несговорчивым, – объясняла Рут Гранту, устраиваясь поуютнее возле него в постели. Уверенность, что их медовый месяц будет длиться всю жизнь, радость от простой мысли о том, что они уснут вместе, а утром она проснется рядом с ним, наслаждаясь близостью, резко противоречили всему, что могла подумать о Рут ее собственная семья. Ведь еще недавно Рут была незамужней тетушкой всех Крайтонов, старой девой с безупречной репутацией. Временами Рут размышляла, что, наверное, многие осудят ее за то, что в ее-то годы она испытывает радость от физической, чувственной и душевной близости с мужем, что она безоглядно любит его, как двадцатилетняя девушка. Иногда Рут и сама начинала сомневаться, пристало ли женщине зрелого возраста так восторгаться тем, что судьба вновь свела ее с Грантом. Впрочем, муж без труда развеял все ее сомнения. – Ведь он же мой брат, – со всей серьезностью произнесла она, когда Грант попытался поцеловать ее. – Грант, я так беспокоюсь за него. После этой злосчастной кражи со взломом он очень постарел, стал таким ранимым! А тут еще эта операция… Ты действительно не станешь возражать, если в этот раз я не полечу с тобой?

– Еще как буду возражать, – ворчливо отозвался Грант, – но тем не менее я все понимаю.

У Бена, к несчастью, начался один из тех периодов, когда он отказывался видеть и Рут, и кого-либо еще, и она вполне могла отправиться вместе с Грантом. Она уже отчаянно скучала по нему, а он должен возвратиться не раньше чем через неделю. Чья-то беспомощная фигура на другой стороне улицы перед окном ее спальни внезапно привлекла ее внимание, и Рут нахмурилась.

Девушка, кем бы она ни была, выглядит не лучшим образом, отметила Рут, увидев, как Крисси судорожно цепляется за ограду. Желание помогать и защищать заставило Рут поспешно спуститься вниз.

– Привет! Я увидела вас в окно, – объявила Рут. – Похоже, вам нездоровится. Почему бы вам не зайти ко мне и не присесть на пару минут?

Крисси не слышала шагов Рут и не успела отвернуться, чтобы спрятать залитое слезами лицо. Она пробормотала что-то, пытаясь отклонить неожиданное предложение, но Рут уже взяла ее за руку и мягко, но настойчиво повела к открытой двери своего дома.

Чувствуя, что у нее нет сил сопротивляться или спорить, Крисси покорно поплелась следом. Всю свою жизнь Крисси была очень независимой и упрямой, так что мама, бывало, нежно журила ее за это. Но сейчас, как ни странно, девушка была рада, что чья-то добрая воля принялась руководить ее действиями, а ей остается лишь слушаться.

Дом Рут находился недалеко от особняка Гая, и, как и в его доме, коридор и гостиная, куда незнакомая женщина провела Крисси, были обставлены и старой, и новой мебелью – впрочем, такое сочетание не резало глаз, а, напротив, казалось вполне удачным. Здесь в отличие от дома Гая на полочках, на комодах, на стенах виднелись семейные фотографии, которыми, судя по всему, очень дорожили. Крисси застыла, узнав на одной из них Дженни и Джона – они смеялись, глядя на фотографа.

– Это мой племянник Джон со своей женой, – с улыбкой пояснила Рут, заметив, куда смотрит Крисси.

– Так ваша фамилия Крайтон? – поинтересовалась девушка.

– Была, но уже нет, – весело ответила Рут. – А вы знаете Джона и Дженни?

Крисси закусила губу.

– Можно сказать и так. Джон занимается делами… то есть по поручению моей мамы он ведет переговоры о продаже дома моего покойного дяди, Чарлза Плэтта, – сказала она, с вызовом подняв голову и в упор глядя на пожилую даму. – Меня зовут Крисси Оддхэм, – добавила она, – а Чарлз Плэтт был моим дядей. Насколько мне известно, его не очень-то жаловали в городе, так что, если вы хотите, я могу…

Рут не дала ей договорить.

– У нас у всех есть родственники – близкие или дальние, – о которых нам не всегда приятно вспоминать, – спокойно ответила она, догадываясь о том, что может переживать девушка. – В каждой семье найдется своя паршивая овца, и в моей тоже, – закончила она. Голос ее звучал непринужденно, что, впрочем, не помешало ей пристально всмотреться в бледное лицо Крисси и заметить, как дрожат ее пальцы.

Судя по всему, девушка расстроена не только тем, что Чарли Плэтт приходится ей дядей. По мнению Рут, Крисси едва ли принадлежит к сверхэмоциональным, склонным к истерикам женщинам, но безысходность и тоска в ее глазах всерьез обеспокоили Рут, как и то, что неожиданной гостье явно нездоровилось.

Рут быстро приняла решение.

– Сейчас я приготовлю нам по чашечке чая, и ты мне все по порядку расскажешь, – уверенно заявила она.

Уже давно никто, а тем более посторонние люди, не обращался с Крисси столь решительно и властно. В конце концов, она взрослая женщина, она сама распоряжается своей жизнью. Вернее, именно так Крисси считала еще совсем недавно. События последних недель доказали, как скверно она справляется с волнением и как бессильна в сердечных делах. Ведь она до сих пор мечтает о том, чтобы Гай одумался, пожалел об их разрыве и взял назад все несправедливые обвинения и ядовитые упреки. Вот уж точно несбыточная мечта! Стоило только Крисси подумать об этом, как слезы вновь заблестели на ее ресницах.