Линн Грэхем - Колдовское зелье

Услышав эти слова, Патти застыла. Ее страсть мгновенно улеглась, и на смену выступил здравый рассудок, возвращая ее к реальности.

— Кевин? — с трудом прошептала она, собираясь сказать, что он здесь ни при чем, но Берт мгновенно поднял голову и хрипло произнес:

— Нет, не Кевин, детка! Берт! Отныне будет Берт, запомни это!

Внезапная вспышка гнева, казалось, отрезвила его. Он как будто вдруг осознал, что здесь происходит. Отпустив Патти, Берт сел на краю кровати и отвернулся.

— Прости меня… — глухо обронил он, когда Патти начала дрожащими пальцами застегивать блузку.

— Думаю, нам лучше спуститься в гостиную, — предложила она, стараясь говорить как можно спокойнее и не обращая внимания ни на извинения Берта, ни на руку, которую тот протянул, чтобы помочь ей подняться с постели.

Хотя на самом деле она нуждалась в помощи, потому что ноги ее дрожали от слабости.

Однако, как ни старалась Патти, они все же встретились взглядами, и выражение, которое она увидела в его глазах, потрясло ее. В нем сквозили усталость и боль. Сердце Патти сжалось от сочувствия, ведь Берт делал то, что ему казалось правильным: изо всех сил пытался сохранить семью младшего брата, чтобы будущее Тины и Вики было как можно более безоблачным. Очевидно, его не меньше самой Патти потрясло то обстоятельство, что близость с ней пробуждает в нем желание.

— Прости, — снова тихо произнес он. — Поверь, у меня не было намерений…

— Берти, прошу тебя! — умоляюще воскликнула Патти, спеша прервать его, прежде чем он успеет нарушить ее с трудом восстановленное спокойствие. Одно дело знать, что она является последней женщиной, с которой Берту хотелось бы заняться любовью, другое — услышать об этом от него самого. — Не стоит извиняться! Я… все понимаю и так…

— Правда? — горько усмехнулся Берт. В интонациях его голоса чувствовался намек на то, что Кевину уже удалось познакомить ее с некоторыми интимными сторонами жизни и она теперь хорошо разбирается в мужских реакциях на близость с женщиной. — Похоже, это еще одна вещь, за которую я должен быть благодарен своему братцу. Ладно, идем в гостиную, пока за нами не послали. Как ни верти, тетушка Джемма имеет довольно старомодные представления о том, как должны вести себя помолвленные пары.

Патти хмуро взглянула на него.

— Ты же обещал рассказать ей, что наша помолвка недействительна.

— Я передумал. Негоже взваливать на плечи старушки кроме всего прочего еще и ответственность за то, чтобы Кевин ни о чем не узнал. Наша тетушка уже не молоденькая, Пат. Я не хочу тревожить ее понапрасну. Кроме того, нельзя не признать — хотя она убила бы меня за такие слова! — что ее память уже не так хороша, как несколько лет назад. Старушка может проговориться.

Патти едва сдержала желание наброситься на него с кулаками за то, что он самолично принял решение насчет дела, касающегося их обоих. Но, прислушавшись к голосу рассудка, она не могла не признать, что Берт поступает правильно.

Уже спустившись по лестнице, она вдруг вспомнила, что они не обсудили еще один вопрос.

— Этот ужин, о котором ты говорил… — начала она, поворачиваясь к Берту. — Не думаю, что…

— Мы пойдем туда, — безапелляционно заявил Берт. Но должно быть, подобная резкость ему самому показалась чрезмерной, потому что следующей фразой он постарался смягчить впечатление от своих слов. — Мне не хотелось бы обижать Санди, жену Роджера. Подумай, ведь она будет готовиться к приему, а в итоге окажется, что гости проигнорировали приглашение. Кроме того, ей очень хочется завести здесь друзей.

— Я все равно не пробуду здесь долго, — возразила Патти. Она хотела добавить еще что-то, но умолкла, заметив странное выражение, промелькнувшее в глазах Берта.

— Но она-то об этом не знает! — невозмутимо произнес он. — Ей известно, что мы помолвлены, а следовательно, скоро поженимся и будем жить вместе. Наш отказ она воспримет как нежелание общаться с ней лично.

Патти слушала Берта невнимательно, думая о чем-то своем.

— А откуда Санди могла узнать о нашей помолвке? Ты говорил об этом со своим другом? — спросила вдруг она.

Берт замялся, словно подыскивая подходящий ответ.

— Нет, не говорил, — сказал он наконец. — Но об этом известно всем в доме. Возможно, миссис Шорт поделилась новостью с молочником, а тот еще с кем-то. Пайнленд ведь находится рядом, так что это известие могло дойти туда очень быстро. И вообще, какая разница, как Роджер и Санди могли узнать о нашей помолвке! — устало заметил Берт. — Если ты не хочешь сопровождать меня, я придумаю какую-нибудь отговорку. Скажу, например, что ты плохо себя чувствуешь. — Он окинул Патти задумчивым взглядом, потом поднял руку и медленно провел пальцем по ее щеке. — Кстати, что-то ты и впрямь слишком бледна… Только не говори мне, что побледнела из-за потрясения, испытанного в тот миг, когда очутилась в моих объятиях… а не в объятиях Кевина, — усмехнулся он. — Этим ты меня не обманешь!

Берт взял Патти под локоть и повел в гостиную. Там он сказал тетушке Джемме, что ему нужно поработать, и попросил не беспокоить его до вечера.

Патти проводила его взглядом до дверей гостиной, испытывая до боли знакомое чувство потери и спрашивая себя, почему она никак не перестанет питать бессмысленные надежды на любовь человека, который абсолютно равнодушен к ней. Она вздохнула, радуясь про себя тому, что тетушка тоже ушла, оставив ее наедине со своими мыслями.

— А, преданная возлюбленная тоже здесь! — язвительно протянул появившийся вскоре в гостиной Кевин. — Как вы мило ворковали сегодня с Берти! Однако вы пока не женаты, Пат. И я собираюсь использовать свое пребывание здесь, чтобы напомнить моему высокоморальному братцу о некоторых вещах. Думаю, ему трудно будет переварить тот факт, что я был твоим первым любовником.

Патти метнула в него гневный взгляд.

— Тебе как никому другому известно, что между нами никогда ничего не было!

— Да, но об этом знаем только мы с тобой. Берт уверен в обратном. Безусловно, он не знает подробностей и ему невесело будет узнать, что я лишил тебя девственности, — грубо добавил он.

— Это ложь!

— Которой Берти с готовностью поверит! А ты ничего не сможешь доказать!

В этом Кевин глубоко заблуждался. У Патти имелось одно-единственное, но очень веское доказательство того, что он лжет, потому что она еще никогда не была по-настоящему близка ни с одним мужчиной.

— Кевин, зачем ты это делаешь? — тихо поинтересовалась она. — Зачем пытаешься расстроить нашу с Бертом помолвку? Почему тебе непременно нужно причинять мне боль?