Снова поверить в счастье - Дэни Коллинз

Она согласилась, и это было ошибкой, потому что Мика, казалось, решил, что ему включили зеленый свет — вслед за телефоном появилось множество новинок.

— Твой ноутбук слишком старый для последнего программного обеспечения, — сказал он, когда на пороге дома появился молодой человек с новым компьютером и стал настраивать его.

Далее были наушники и очаровательный маленький диктофон, в который Куинн тут же влюбилась, особенно после того, как техник научил ее преобразовывать аудиофайлы в печатный текст.

Она на этом остановилась бы, но Мика заказал ей одежду.

— Тебе нужны вещи, которые легко надевать, — сказал он после того, как нанял стилиста, который привез с собой модели от известных дизайнеров из Милана. — Ты не в том состоянии, чтобы бегать по бутикам и все примерять. Когда тебе станет лучше, сможешь сама покупать себе одежду. А пока тебя оденет Антуанетта.

Куинн действительно уставала очень быстро, а ее лучший наряд был пожертвован больничной мусоросжигательной установке. Кроме пижамы, у нее была пара джинсов, которые она не могла застегнуть из-за руки, и футболка с феминистской надписью. Новая одежда была удобной и комфортной, поэтому Куинн сдалась.

Затем появилась сиделка.

— Ты издеваешься надо мной? Мне не нужна сиделка! — войдя в кабинет Мики, заявила Куинн.

Позади нее стояла женщина средних лет и ошеломленно моргала.

— Простите, — бросила Куинн через плечо. Женщина была очень милой и, вероятно, сочла ее неблагодарной. — Он не сказал, что нанял вас, — пояснила она и опять обратилась к Мике: — Зачем ты попросил ее приехать?

— Ты сказала, что устала от обтираний. Что была бы счастлива искупаться по-настоящему.

Куинн покраснела до корней волос и поблагодарила женщину за ее терпение.

К тому времени, когда доктор Фабрицио объявила, что «заживление проходит успешно», Куинн чувствовала себя значительно лучше. Плечом двигать она еще не могла, но синяки исчезли, а шрамы зарубцевались. Теперь она принимала более легкие обезболивающие и поэтому не испытывала постоянной слабости и сонливости. И еще ей было разрешено за обедом выпивать бокал вина.

Таким образом, она была уверена в своих силах, когда сказала, что теперь может сесть на поезд до Вены. Мика велел экономке упаковать вещи Куинн в багаж. Сам он летел в Берлин. «Берлин мне не по пути», — заявила ему Куинн.

— У нас будет банкет после церемонии награждения. — Мика, укладывавший ноутбук в кожаную сумку, поднял глаза. — Если ты думаешь, что можешь одна доехать до Вены, значит, ты сможешь высидеть торжественный ужин.

Он, как обычно, выглядел великолепно. Из-под тщательно отглаженных брюк цвета слоновой кости выглядывали итальянские мокасины. Пуловер такого же цвета он накинул на плечи поверх бледно-голубой рубашки с открытым воротом и завязал рукава.

— Мы переночуем в Берлине и завтра днем отправимся в Вену. Кстати, вспомнил: мне понадобится жесткий диск, если я собираюсь работать оттуда. — Он открыл сейф, стоявший позади письменного стола, с помощью отпечатка пальца.

— Ты едешь в Вену? Я думала, ты все эти дни проведешь в Берлине.

— Мы там открываем новый головной офис, так что мне надо поприсутствовать. А что? — Он вопросительно посмотрел на нее. — Ты предпочла бы жить в Вене в одиночестве?

— Мика, это твой дом. Я не могу указывать, когда тебе жить там. Я просто предположила, что впредь мы будем идти разными дорогами. — Куинн вдруг заинтересовалась своими ногтями.

Мика обошел стол, привалился к нему и сложил руки на груди.

— А я предположил, что несколько следующих недель мы потратим на то, чтобы понять, куда нас приведут наши отношения.

— У нас нет отношений. Их просто не может быть. Ты живешь здесь, я — в семи тысячах километров от тебя. — Она махнула рукой в сторону.

— Позволь мне выразиться иначе, — невозмутимо сказал Мика. — Я хотел бы в ближайшие несколько недель прийти к пониманию, что у нас за отношения. К примеру, в старые добрые времена ты жила под моей крышей целое лето. Ты бы хотела, чтобы так все и оставалось?

— И жить за твой счет? Это то, что твоей душеньке угодно?

— Не надо так, Куинн, — ледяным тоном произнес он. — Я даю тебе то, что мне по силам дать. Если бы не хотел, я бы не давал. Это не накладывает на тебя никаких обязательств, тут нет подвоха.

— Мика, это не чашка кофе. Все эти вещи стоят дорого. — Даже та сумка для ноутбука, что Мика подарил ей, была от Шанель, хотя он и утверждал, что она подержанная. Сумка была из стеганой джинсовки со множеством карманов внутри. Куинн просто не нашла в себе силы отказаться от нее.

— Это всего лишь вещи, — сказал Мика.

— И это все, что тебе по силам дать мне? — Это замечание показалось Куинн очень умным, но по прищуренному взгляду Мики она поняла, что ошиблась.

— А также мое время, которое я, уверяю тебя, не трачу впустую. Вот ты готова дать мне свое время?

У Куинн сжалось сердце. Она действительно хотела бы уделять ему больше времени. И каждый раз, когда они расставались, она говорила ему «до свидания» в страхе, что больше они не увидятся. С другой стороны, расставание после нескольких недель, проведенных с ним в Вене, причинит ей еще больше боли.

— Почему тебе так не нравится, когда я тебе что-то даю? — тихо спросил Мика. — Я, знаешь ли, хорошо помню всю ту одежду, что ты мне вернула. Зачем ты это сделала? Из-за того, что я имел неосторожность указать, что ты слишком юна для романа со мной?

— Нет. Из-за… — Да, из-за того, что он назвал ее ребенком. Оказывается, это задело ее сильнее, чем она думала. — Потому что ты не обязан заботиться обо мне. — Ей было трудно сказать ему это после того, как он столько возился с ней всю эту неделю после операции. Едва ли она справилась бы без его помощи. — Ты, знаешь ли, не первый, кто пытается изменить мою печальную