Кэтти Уильямс - Личная жизнь тихони Элис

— Хочешь поесть сейчас или потом?

— Сейчас, — отозвалась Элис, проходя за Виктором на кухню, и вдруг почувствовала интимность ситуации. Она прошла к сосновому столу и села, держа спину прямо и положив руки перед собой.

— Чего бы ты хотела? — Виктор заглянув в холодильник.

— Мне все равно, — сказала Элис, сцепив пальцы.

— Отлично.

В молчании она смотрела, как Виктор достал что-то из холодильника, взял разделочную доску и принялся резать овощи. С закатанными рукавами рубашки, с кухонным полотенцем через плечо выглядел он престранно. Время от времени Виктор задавал ей какие-то вопросы, и Элис односложно отвечала на них.

— Может, помочь? — наконец предложила она.

— Пожалуйста, открой бутылку вина. В холодильнике. Выбери любую, какая тебе понравится. Штопор где-то здесь, — он кивнул в сторону раковины. Элис вытащила первую попавшуюся бутылку, открыла ее и, усевшись на место, принялась исподтишка наблюдать за Виктором.

Через полчаса ужин был готов. Элис съела несколько кусочков и заявила, что он настоящий шеф-повар.

— Я шеф, но не повар, — сухо отозвался Виктор, — но спасибо за комплимент. Мужчины умеют готовить не хуже женщин, а когда живешь один, то приходится осваивать кулинарное искусство.

— Я не очень в этом преуспела, — сказала Элис, восхищаясь тем эффектом, который могут дать несколько компонентов, смешанных в нужных пропорциях. Что касается умения готовить, она была не так безнадежна, как Ванесса, однако до Виктора ей было все равно далеко.

— Твоя соседка по квартире хорошо готовит?

— Ужасно. — Элис намотала на вилку макароны и макнула их в соус. — Она лишь умеет пользоваться тостером, не давая хлебу сгореть. Целиком полагается на супермаркеты. — Она отлила немного вина, затем еще чуть-чуть. Вино было легким и приятным, и, судя по количеству бутылок в холодильнике, Виктор закупал его ящиками. Элис позволила себе еще бокал и решила не пить больше. Она редко употребляла алкогольные напитки и могла очень быстро захмелеть от небольшого количества.

— Ну, хорошо, — сказала она, искренне надеясь, что дело окажется не очень обременительным, — может, перейдем к делу?

— Не хочешь десерта?

— Только не говорите, что сумеете приготовить крем-брюле за несколько минут!

Ладно, подумала Элис, еще один бокал, чтобы расслабиться.

— Да, с крем-брюле будет сложновато, — горестно согласился Виктор. — На самом деле мои таланты не распространяются на десерты. Я потерял к ним интерес еще на начальном этапе освоения кулинарии.

— Ну и ладно, — легко согласилась Элис. — все равно ничего не хочу. — Она села поудобнее, как-то странно ощущая свое тело. — От кофе, впрочем, я не отказалась бы. Да, ей не мешало бы сейчас выпить кофе. Хорошего, горячего, отрезвляющего кофе.

— Может, выпьем кофе в гостиной? Там удобнее. — Виктор принялся мыть посуду, и Элис сделала попытку ему помочь, но ноги у нее были словно ватные, и ей даже приходилось следить за тем, чтобы ничего не падало из рук.

Заметил ли он, в каком она состоянии? — подумала Элис. Держась за стены, она прошла к двери, наблюдая за тем, как Виктор тщательно моет тарелки, расставляя их в сушилке так ловко, что казалось, они летают. Затем он стал заваривать кофе, расспрашивая ее о некоторых сложных делах, которыми они занимались в последние несколько дней.

Элис изо всех сил старалась говорить со знанием дела, но ей удавалось это не без труда.

— Гостиная сразу за холлом, вторая дверь направо, — сказал Виктор. — Я принесу кофе туда, ничего?

— Мы поменялись ролями! — с чувством сказала Элис.

Через десять минут Виктор принес не только кофе, на подносе стояли две рюмки и бутылка портвейна. Он закрыл тяжелые, цвета слоновой кости шторы, которые ниспадали вниз художественными складками, наподобие занавеса.

— Портвейн? — сказал он, наливая ей опасную дозу, и она испуганно замотала головой.

— Нет, правда, я уже достаточно выпила.

— Ты выпила только два бокала вина. Это совсем ничего.

Каким-то образом он сумел сделать ее доводы неубедительными — ведь нельзя опьянеть от пары бокалов вина, — и, приняв из его рук портвейн, она отпила немного.

В этой комнате Элис чувствовала себя гораздо лучше, чем на кухне. Свет был не слишком яркий, и огромное кресло, в котором она сидела, было очень мягким, как пуховое одеяло, позволяя расслабиться. Она сняла туфли и поджала ноги под себя.

— Боюсь, я не захватила с собой блокнот.

— Ничего страшного. Тебе не надо записывать то, что я собираюсь сказать.

Его слова дошли до ее сознания, и она выпрямилась.

— Счастлива ли ты, работая со мной? — спросил Виктор, положив ногу на ногу и наблюдая за ней сквозь рюмку с портвейном.

— Это очень хорошая работа, — смущенно ответила Элис.

— Я спрашивал не это.

— Ну, тогда да. Счастлива.

Очень счастлива, подумала она, особенно в состоянии полной паники, когда ты совершаешь дурацкие поступки, вредные для моей нервной системы.

— Даже несмотря на то, что некоторые наверняка говорят — конечно же, несправедлив во, — что я не самый лучший в мире начальник?

— Мне кажется, что я уже привыкла к вашим… методам.

Виктор смотрел на нее так пронзительно, что она заерзала в кресле. Нервным движением Элис заправила волосы за ухо и обнаружила, что ее рука трясется — то ли оттого, что пружинит кресло, то ли от выпитого портвейна.

— Почему вы заговорили об этом? — спросила она.

— Когда ты получала премию в последний раз?

— Не помню. Не уверена, что я вообще ее получала, работая у вас. Во всяком случае, то, что формально так называется.

— Ты очень хороший работник, Элис, — сказал он, и она залилась краской. Впрочем, он ведь мог хвалить ее за работу, которая была выполнена когда-то в прошлом.

— Спасибо вам большое, — пролепетала она.

— Посему я решил повысить тебе зарплату. — Виктор назвал сумму, и она уставилась на него.

— Но это почти в два раза больше, чем я получаю сейчас! — воскликнула Элис в смятении. — Почему вы решили повысить мне зарплату? — подозрительно спросила она. Она-то думала, что ее работа висит на волоске, и после всей путаницы, связанной с Джеймсом, повышение зарплаты было самым немыслимым из того, что она ожидала от их разговора, усаживаясь два часа назад в его машину.

Виктор недовольно взглянул на нее.

— Впервые вижу человека, который, получив такое повышение зарплаты, тут же начинает искать в этом какой-то злой умысел. Я повысил твое жалованье, потому что ты чертовски хороший работник, ты предана своему делу, и это знак моего уважения. Этих объяснений тебе достаточно?