Пенни Джордан - Сильнее обстоятельств

Ворду удалось подавить невольный протестующий вскрик – свою естественную реакцию на ее желание уехать, покинуть его…

– Ну что ж, если ты хочешь… – Он сам не верил себе.

– Да, пора, – солгала Анна.

За окном идет дождь, скучный, монотонный, моросит из низких облаков, нависших над самыми холмами, затуманивает все вокруг.

– Пойду наверх, соберу вещи, – добавила она сухо, отходя от Ворда и поворачиваясь к нему спиной.

– А я, пока ты собираешься, съезжу в город заправить машину, – коротко проинформировал Ворд.

Что угодно, лишь бы сохранить безопасное расстояние между ними. Ворд был уверен: если он останется, не удержится и станет умолять ее изменить решение.

«Ведем себя как чужие люди», – с грустью отметила Анна, наблюдая, как он равнодушно берет ключи и идет к двери. А кто он, в сущности, ей? Он и есть чужой. Ее любовник? Но эти последние несколько ночей даже и не любовник – держал ее на расстоянии, в отдельной комнате.

Она собрала свой чемодан, а Ворд все не возвращался. Виттейкер выпрыгнул из рук и прошествовал сквозь открытую дверь в кабинет Ворда. Анна машинально последовала за ним – надо его вернуть. На столе Ворда лежат какие-то бумаги: он работал в предыдущий вечер, когда они вернулись, пообедав. Весь вечер он был в ровном, хорошем настроении – так уж, видимо, на него действовало, что они живут врозь, – и в конце концов она ушла спать, не желая выводить его из этого благостного состояния.

Виттейкер вспрыгнул на стол Ворда, не проявляя ни малейшего намерения слушаться хозяйку. Изловчившись, Анна схватила его – сидит, озорник, прямо на бумагах.

– Ну что ты за скверный кот! – выговаривала она ему, намереваясь отнести прочь.

Анна мельком взглянула на бумаги и застыла от пронизывающего насквозь ужаса… Джулиан Кокс!

Анна не замечала протестующего мяуканья Виттейкера, которого слишком крепко сжимала в руках. Комната плывет вокруг нее, как темно… расплывчатые, бессвязные очертания воспоминаний клубятся в сознании… Джулиан Кокс… Она видит его, слышит его голос… Ее охватила дрожь, сковал страх: ну да, она доверила ему деньги Ди – ее пятьдесят тысяч фунтов. Он пугал ее постоянными телефонными звонками, добиваясь денег, которые она якобы собиралась инвестировать. С ним связано что-то опасное, лживое, он из тех, кто не поддается контролю…

Рассказать бы сейчас Ди, что с ней происходит, но подруги нет рядом… Это ужасная катастрофа. Возможно, расскажи она все Ди, деньги были бы целы…

Плотный туман стал потихоньку рассеиваться. То, что сейчас было, – вспышка, возвращение утерянной памяти. Анна почувствовала, как тело ее похолодело, задрожало, кожа покрылась противными мурашками; руки и ноги как-то странно ослабели, голова гудит…

Джулиан Кокс… О нем она все вспомнила, но при чем здесь Ворд? О, это словно снимать бинты с незажившей раны, открывать дверь в темное никуда, осознавать: неизвестное станет ясным, но оно пугает, оно наводит ужас…

Анна заставила себя опять посмотреть в бумаги Ворда и на этот раз прочитать их. Лицо ее стало мертвенно-бледным: сообщение о Джулиане Коксе и… о ней как о партнерах в инвестиционной компании… Потрясенная, Анна пошла на кухню, Виттейкер следовал за ней по пятам.

Мисси – она возилась в своей корзинке – выпрыгнула, как только появилась хозяйка, и побежала к задней двери – настало время прогулки! Анна посмотрела на нее невидящим взором и автоматически открыла дверь, следуя за собачкой по двору, за его пределы…

Все еще шел дождь, но Анна ничего не замечала – она брела за Мисси по холмам, поглощенная царившим в мыслях хаосом… Так вот оно что – она и Ворд вовсе не были любовниками. Он явился к ней с обвинением, что она обманула его брата! Это она четко вспомнила…

Дорожка, по которой она шла, круто извивалась; вся ее одежда, волосы промокли от дождя, но она не чувствовала этого. Анна автоматически двигалась в густом белом тумане – ноги переставлялись будто сами собой.

Ворд не любит ее, никогда не любил, но лег с ней в постель, позволил ей думать… позволил ей верить… Анна издала горестный стон…

О, Боже, почему? Да чтобы наказать ее, сделать ей больно. Вот ей и больно, да, она больна, она в отчаянии… Впереди залаяла Мисси – перепуганный кролик внезапно пересек дорожку, пронесся буквально между ногами, почти дотронулся до них. Она позвала собаку, но та бросилась за кроликом, не послушавшись хозяйку, – маленькое пушистое тельце растаяло в тягучей пелене тумана…

Зубы выбивают дробь; неужели сейчас лето – так холодно… Снова позвала Мисси, подождала, прислушиваясь, но раздавалось только беспорядочное биение собственного сердца. Пелена тяжелого тумана упала на глаза, Анна неуверенно двигалась вперед – где она, эта взбалмошная собака?.. Крикнула еще раз:

– Мисси! Мисси!

Восторженный лай вознаградил ее усилия, и, благодарная, она двинулась на звук. Тропинку Анна давно потеряла, земля под ногами была покрыта высокой травой и галькой. Споткнувшись о большой камень, женщина едва удержалась на ногах, ухватившись за толстый, жесткий стебель.

– Мисси! Мисси! – звала она жалобно.

Это какое-то безумие – она не может быть дальше чем в нескольких минутах от дома, но уже в нескольких метрах ничего не видно. Где она?.. Похоже, взобралась на холм и если спустится вниз – попадет домой.

Спустя полчаса ее руки и одежда были в грязи после нескольких падений, сердце бешено колотилось, ноги ныли… Она не имела ни малейшего представления, где находится. Как ни старалась Анна разглядеть что-нибудь, видела один сплошной туман. Черная тень внезапно опустилась из-за холма, приведя ее в ужас. Да это просто овца – глупая овца, ее преследует Мисси…

– О, Мисси! – Анна с облегчением погладила собачку. – Где ты была, шалунья ты эдакая?

Как страшно болит голова, буквально раскалывается… и еще тошнит. Мисси выпрыгнула из ее рук и убежала.

– Мисси! Мисси! Вернись, негодница!

Придется сесть – ноги ослабели, подгибаются. Трава мокрая, еще мокрее одежда; очень холодно, знобит, но кажется, что душевный холод еще невыносимее. Как Ворд мог так поступить с ней?.. Прежде всего надо привести в порядок мысли. Первая встреча, его злость, их ссора – теперь она все это отлично вспомнила. И как увидела его опять, уже в больнице… Низкий стон боли вырвался у нее, когда она вспомнила, что говорила ему.

А ее что заставило так поступить? Но он-то не поправил ее, позволил ей… О, должно быть, предвкушал, что когда-нибудь к ней вернется память и она узнает, догадается обо всем.

Анна вглядывалась в туман; она потерялась, одинока, но это ее не трогает; пусть никто не найдет ее, может, так даже лучше. Как она посмотрит людям в глаза? А Ворду? Она убедила себя добровольно, а он позволил ей это. Она-то считала – он такой чудесный, заботливый, правильный и честный…