Линн Грэхем - Скажи, что любишь

— О-о-о… очень вкусно. — Стефани наконец ткнула вилкой в яичницу с грибами.

— Рад, что ты ешь. Вчера ты и не притронулась к еде.

И неудивительно, подумала Стефани. У нее внутри все переворачивалось от страха, что он увидит ее звонящей по телефону, кроме того, Лора все же заронила семена сомнения по поводу Алекса в ее и без того истерзанную душу.

— Итак, ты согласна, что я могу предложить тебе нечто большее, чем «груду мышц и никаких мозгов»?

Чуть не поперхнувшись гренкой, Стефани поспешно протянула руку к кружке с кофе, пытаясь проглотить застрявший кусок. У ее охранника слух, как у летучей мыши, если он услышал замечание Лоры.

— Видишь ли, это мнение моей подруги, а не мое, а Лора тебя никогда не видела, поэтому давай просто забудем об этом высказывании, ладно? Зачастую она способна говорить возмутительные вещи.

— Давно ты ее знаешь?

— Почти всю жизнь. В общем, Лора сначала дружила с моими отцом и матерью.

Стефани помрачнела. Она всегда старалась избегать разговоров на щекотливую тему брака ее родителей.

— Знаешь, однажды я встретил твою мать, — тихо сообщил Алекс. В удивлении Стефани подняла на своего телохранителя голубые глаза. — Когда-то я встретил Элен Харниш на вечеринке в доме моей сестры. Она тогда показалась мне шикарной женщиной.

— Так оно и есть.

Ее матери понравился бы Хингис, размышляла Стефани. Она всегда любила настоящих мужчин, а ее охранник определенно принадлежал к их числу.

— Но она довольно непостоянна, — продолжил Алекс, испугав Стефани.

Большинство мужчин видели в ее матери лишь роскошную женщину с манящей фигурой, напоминающую куклу с гривой светлых волос и огромными голубыми глазами.

— Она была с новым мужем, Элом, не помню фамилии. Кажется, ее третий?

— Четвертый, — вставила Стефани. — Твоя сестра, наверное, вращается в околокиношных кругах?

— Ее муж — режиссер. Джозеф Дэвенпорт.

— О, легендарный Джо!

Стефани не могла понять, что ее поразило больше: испуг, что у Алекса оказались родственники, принадлежавшие к кругам, в которых вращалась ее мать, или мысль о том, что Джо, которому, или который, в четверг звонил Алекс, оказался на самом деле Джозефом.

— Да, именно тот самый Джо. — На лице Алекса играла понимающая улыбка. — Ах, Стефи, неужели ты подумала, что я так быстро мог отменить свидание с женщиной?

С силой Стефани погрузила нож в масло. Опять он читает ее мысли как открытую книгу, с ненавистью к своему мучителю подумала она.

— Мне все равно, — стараясь говорить уверенно, заявила девушка. — Твоя личная жизнь меня не касается.

— А твоя? — неожиданно спросил Алекс.

— Что? — В изумлении Стефани уставилась на него.

Алекс решительно отодвинул от нее тарелку с маслом.

— Ты достаточно поиздевалась над маслом, хватит. Я спросил: а твоя личная жизнь? Разве тебе неинтересно что-нибудь узнать о своей матери?

— Не особенно. — С яростью Стефани намазывала джем на гренку. — Элен не имеет никакого отношения ни к моей личной жизни, ни к чему-либо еще, связанному со мной.

— Но почему?

— По-моему, это очевидно. Мать ушла из моей жизни, когда мне исполнилось пять лет. Несколько месяцев каждый день я плакала перед сном. Она сломала жизнь моему отцу. После нее Джефри не посмотрел — всерьез, конечно, — ни на одну женщину.

Раздраженно Стефани отбросила намазанный джемом гренок. Ей почему-то совсем расхотелось есть.

— Смешно, да? У нее четвертый муж, а папа не может забыть бывшую жену все эти годы. В какой-то момент, мне казалось, что он и Лора… Но этому не суждено было случиться. Год назад Лора вышла замуж. — На лице девушки появилась горькая усмешка. — У нее сейчас новая семья: муж Фредерик и пара взрослых приемных сыновей — Стенли и Николас. Понимаешь, я тебе уже говорила, она мне больше чем подруга. Лора заботилась обо мне, когда ушла моя мать. Без колебаний я доверила бы ей свою жизнь. Поэтому-то я не хочу, чтобы у тебя на ее счет возникали гнусные подозрения.

Алекс лишь равнодушно пожал плечами в ответ на возмущение Стефани.

— Ну, а твои бывшие любовники?

— Что?

— Был ли в твоем прошлом человек, который мог затаить против тебя злобу? — пояснил телохранитель.

— Не знаю. Я не помню, — неохотно отозвалась она.

И действительно, с тех пор как в жизни Стефани появился Алекс, все остальные мужчины перестали для нее существовать, как бы безвозвратно отошли в прошлое, да так, что она забыла все имена, не говоря уже о лицах.

— Ты не помнишь? — Голос Алекса звучал слегка иронично, таким тоном он говорил об Элен.

— Яблоко от яблони… Ты хочешь сказать, что я такая же легкомысленная, как мать? Так много любовников, что всех и не упомнишь?

— Ты снова говоришь за меня.

Спокойствие этого мужчины бесило Стефани.

— А как дела у тебя? Сколько у тебя было любовниц?

— Здесь неуместно говорить о моей интимной жизни. — Алекс был по-прежнему невозмутим.

— А о моей уместно?

— Конечно. Этот самый Сэм может оказаться кем-то из твоего прошлого. Бывший любовник, с кем ты рассталась не по доброму и по-прежнему влюбленный в тебя, кому ваш разрыв не дает покоя.

Все это казалось вполне резонным, но Стефани так запуталась, что уже не могла мыслить логично.

— Тебя это не касается, — вспылила она. — Тебя наняли защищать меня, а не совать свой нос в мою личную жизнь, поэтому буду весьма признательна, если ты наконец угомонишься.

— Меня никто не нанимал…

— Но мой отец… — Стефани резко оборвала свою речь, заметив, что Алекс решительно покачал головой. — Папа не?..

— Я уже сказал тебе, что делаю это добровольно. Я не получаю денег за твою охрану, поэтому ты не можешь урезать мне зарплату… да мне деньги и не нужны. А поскольку ты не нанимала меня, то не можешь меня и уволить. Я здесь потому, что хочу этого, Стефани, нравится тебе это или нет. И повторяю: я останусь с тобой, пока маньяк не будет обнаружен.

— Нет! — Стефани в отчаянии покачала головой.

— Итак, твое «нет» значит, что ты не ответишь на мой вопрос? Или что ты не имела любовника, который…

— Я не хочу продолжать этот разговор! — Стефани резко поднялась с места.

— Но выяснить это необходимо, — твердо сказал Алекс и добавил уже мягче: — Я бы все рассказал о себе, если бы ты спросила.

Сердце Стефани ощутимо сжалось. Она не должна внимать этому сладкоголосому предложению. Она не хочет знать, сколько женщин делили с ним постель, не желает представлять, как эти сильные руки гладят женское тело, как этот прекрасный рот целует чужие губы…