Барбара Делински - Никогда не спорь с боссом

— Я сказала — не стоит беспокоиться, — слабым голосом пробормотала она.

— Едем в магазин?

— Да.

— Умница, — с улыбкой промурлыкал Коррей.

Улыбка засияла в полную мощь, когда они проезжали тоннель из мшистых дубов, о котором он ей рассказывал, а потом снова превратилась в удовлетворенную усмешку, когда они доехали до Харбортауна, припарковались и направились в его хваленый магазин. Он ухмылялся, доставая с полок то шорты и топик, то шикарный комплект типа теннисного, но она все отвергала, пока вдруг, к великому ее изумлению, не заинтересовалась задорным платьицем с короткими рукавами, глубоким вырезом и чуть заниженной талией на широкой резинке.

Коринна взглянула на него, отошла к другой стойке, снова взглянула, помедлила и наконец вернулась. В жизни она не покупала себе ничего подобного и не могла понять, почему вообще приглядывается к нему. Оно выглядело более вызывающим, чем ей хотелось бы, но что-то ее в нем притягивало — наверное, необычная мягкость ткани и насыщенный синий цвет, да еще отливающий шелковым блеском рисунок на груди с изображением розовых облаков, уплывающих за горизонт.

— Мне нравится, — раздался у самого ее уха глубокий голос. — Бери.

— Я… не знаю… Сначала нужно бы померить.

— Тогда померь. Не тяни. Я голоден.

Она бросила на него уничтожающий взгляд.

— Завтрак, — объяснил он. — У меня сегодня крошки во рту не было. Быстрее. Померь платье.

— Это не платье. Это…

— Платье. Вперед. — Он кивнул в сторону примерочной.

Коринна сняла платье с вешалки и еще с минуту изучающе рассматривала его, потом направилась к кабинке.

Платье было прелестно. Глубокий вырез выгодно подчеркивал шею, рукава свободно ниспадали к локтям, а талия на резинке чуть приподнимала ткань, создавая эффект блузы.

Правда, есть две небольшие проблемы. Во-первых, длина: край платья на пару дюймов не доходил до колен, а она никогда в жизни не носила мини. Что ж, ноги у нее, тем не менее, на месте, стесняться нечего.

Вторая проблема заключалась в вырезе. Поправив так и эдак материал на груди, она обнаружила, что вырез, пожалуй, глубоковат. Как только она подтягивала его с одной стороны, чтобы скрыть бретельку бюстгальтера, другое плечо туг же оголялось, демонстрируя вторую бретельку.

— Кори?

Она резко обернулась и с силой прижала края выреза к плечам:

— Да?

— Выйди, пожалуйста. Я хочу взглянуть.

— Оно неплохо выглядит.

— Позволь мне посмотреть.

— Наверное, я все-таки остановлюсь на шортах с топиком.

— Позволь взглянуть на платье.

Сделав глубокий вдох, она разжала пальцы, придерживавшие вырез по краям, и открыла дверь.

Теперь наступил черед Коррея делать глубокий вдох. Коринна казалась двадцатилетней девушкой, свежей и невинной.

Мягкая линия шеи, ключицы изящно очерчены под кожей цвета слоновой кости. Руки прекрасной формы и по-женски стройные ноги. Несмотря на первое впечатление, в ней ни на йоту не было мальчишеской худощавости. Хрупкость — да, но ему это нравилось. Сейчас, босоногая, она вызывала в нем ощущение собственной силы и желание защитить ее.

Наконец Коррей издал одобрительный свист.

— Бери.

— А оно не слишком… не слишком… свободное?

— Таким оно и должно быть. Предполагается, что в нем ты должна чувствовать себя легко и раскованно. Оно выглядит отлично!

— А оно не кажется тебе чересчур легким и раскованным?

— Лично мне не кажется, но мое мнение — не твое. Тебе оно нравится?

Коринна в последний раз взглянула в зеркало. Одно плечо потихоньку оголялось. И в этой обнаженной полоске кожи таился какой-то вызов, который должен был бы ее шокировать, но она почему-то осталась спокойной.

— Да, нравится. — Ну конечно: за полоской обнаженной кожи появилась бретелька, которая дюйм за дюймом продвигалась вперед.

Коррей, не сводивший взгляда с зеркала, склонился к ее уху.

— Сними бюстгальтер. Ничего страшного не случится.

Она вскинула на него глаза.

— Никто ничего не увидит, — убеждал он тем же интимным шепотом.

— Ты увидишь, — сдавленно возразила Коринна.

— Да не буду я смотреть. У меня хватит забот с парусами. — Он выпрямился. — У тебя какой размер обуви?

— Тридцать шестой.

— Пойду взгляну, не найдутся ли подходящие босоножки. — Развернувшись, он вышел и прикрыл за собой дверь.

Спустя минуту, когда она, кусая губы, все еще раздумывала, как же ей поступить, его голос раздался снова:

— Открой, Кори. Я подобрал босоножки и сумку. Положи туда свои вещи, и можно отправляться.

Коринна приоткрыла дверь, забрала босоножки с сумкой, поспешно бросила их на пол и снова повернулась к зеркалу.

Снимать или нет? Вообще-то грудь у нее маленькая и, если уж на то пошло, крепкая, цвет платья достаточно темный, а ткань мягкая, но плотная.

— Ты готова? — послышался голос.

— Почти, — поспешно выдохнула она.

Давай же. Снимай лифчик.

Нет, не стоит.

По-твоему, лучше целый день думать о том, не выглядывают ли бретельки?

Он воспримет это как приглашение.

Он будет заниматься парусами.

Так он утверждает, но я ему не очень-то доверяю.

Ему — им себе?

Хороший вопрос…

— Кори! Ты там не заснула?

— Сию секунду выхожу, — выпалила она. Бросив отчаянный взгляд на собственное отражение, она сдвинула плечики платья в сторону, расстегнула бюстгальтер и запихнула его между остальной одеждой, а потом все кучей засунула в сумку.

— Коррей вызывает Кори. Кори, прием.

Подхватив сумку, она открыла дверь и пролетела мимо него.

— Нет ли у вас ножниц, чтобы отрезать этикетки? — спросила она у девушки за кассой.

Коррей медленно попятился к выходу. Она это сделала! Господи, она сделала это. Проблема лишь в том, чтобы держаться от нее подальше…

Он на кого-то налетел, крутанулся с извинениями и обнаружил, что это всего лишь стойка с купальниками. Выругавшись сквозь зубы, он поспешил к двери и шагнул на солнцепек. Продавщицу он заранее предупредил, чтобы та записала покупки на его счет, и теперь ждал, не поднимет ли Кори из-за этого скандал. Наверное, это было бы даже неплохо: если она выведет его из себя, он, по крайней мере, избавится от этого дьявольского влечения.

Коринна его поражала. С вечно чопорно-прямой спиной, упрямо вздернутым подбородком и страстью все раскладывать по полочкам, она должна была бы наводить на него скуку. В тот самый миг, когда он готов был в отчаянии признать, что ему никогда не проломить воздвигнутую ею стену ледяного хладнокровия, Коринна бросала пару-другую насмешливых слов, и надежда опять загоралась в нем. Как тогда, например, когда разговор коснулся сестры: