Неудачница для босса - Настя Джордеген

опуститься? Я даже клятву придумал: «О великая тёмная сила, обещаю, что больше не заставлю эту женщину перемывать полы, любую грязь отныне буду считать интерьерным украшением, а борщ в следующий раз съем и даже добавки попрошу».

Шмыгнула носом. А вот за борщ обидненько стало. Ну не могла я с ним напортачить! Точно, сосед меня сглазил. Надо в родной город съездить да поговорить с ним, пусть порчу снимает.

— Клоун — буркнула на этого невыносимого. — Молчаливым ты мне больше нравился. Умнее казался.

— От тебя, Ягодка моя, говорливостью заразился.

— Не надо с больной головы на здоровую перекидывать, — взяла тарелку с кашей и пошла за стол. — Между прочим, из-за устроенного тобой цирка каша остыла.

— Кто бы говорил про голову.

Даниил сел за стол, посмотрел на тарелку с кашей, наклонился, понюхал, потом всё же набрал каши на пол-ложки и закинул в рот. С видом гурмана, пробующего изысканное блюдо, проглотил и снова пристально посмотрел на меня. Прямо в глаза, и главное, так проникновенно, что ложка из рук вывалилась. Может, у меня болезнь? Ну, когда пальцы не слушаются. У дедушки такое было. Правда, я читала, что она чаще бывает у мужчин после сорока. Но я же проклята, кто знает, как это проявляется ещё.

Даниил ещё попробовал полложечки. Встал и подошёл ко мне вплотную, нависая так близко-близко, что я даже его дыхание ощущала.

— Знаешь, я кашу с ягодой люблю, но может, стоит попробовать тебя, Ягодка? — какой у него бархатный голос. Красивый. И глаза. Не оторваться совсем. — Какая ты на вкус? Сладкая как малинка, а может быть кислая, как сморода? Или ты как белладонна, попробовал и пропал?

— Крыжовник, Данечка, — прошептала в ответ, не в силах перестать смотреть медовые глаза. Загипнотизировал этот негодяй меня, что ли?

Даниил наклонился ещё ниже. Его нос практически касался моего. Ещё чуть-чуть, и точно попробует меня на вкус. От волнения я глаза прикрыла, на стуле заёрзала, ещё чуть-чуть, и губы в трубочку бы сложила.

Только не успела. На меня обрушилась реальность. Никто целовать меня не хотел.

Этот… св…

Этот… га…

Ух, выдохнула.

Этот нехороший человек шапку с меня сорвал!

— И правда, крыжовник. Зелёная и колючая.

— Сам такой! — ответила, хлюпнув носом.

В тарелку с кашей уставилась, а сама глубоко дышу, чтобы позорно не разреветься.

Даниил опустился на корточки рядом, развернуть меня попытался. Но я не далась! Вот ещё, не хватало, чтобы он слёзы мои увидел.

— Рассказывай.

Ладонь свою тёплую мне на коленку положил и поглаживать легонько начал, отчего табуны мурашек в пляс пошли.

Дёрнула ногой, сбрасывая мужскую руку, ложку в кашу запустила, носом шмыгнула, ложку в рот отправила и только потом с набитым ртом обиженно проворчала:

— Каша остынет.

— Пускай. Голодный буду, а кашу Шарику скормим. Ты лучше рассказывай, что случилось.

И снова ладонь на коленку положил.

— А то не видно? Покрасилась неудачно.

— Это вижу. А ревёшь-то отчего?

— Зелёная я.

— И это вижу.

Улыбнулся, коленку ободряюще сжал, а потом снова гладить начал.

— Расстроилась?

— Нет, блин. Обрадовалась! Хотела красивой быть, а стала зелёной. Ещё и Тамара Игоревна сегодня в гости приедет, а тут я… такая…

— Красивая.

— А?

Нет, точно прокляли. Ложка снова выпала, слуховые галлюцинации появились. Так бы и сидела, глазами бы хлопала, пока босс не повторил.

— Красивая, говорю, даже с зелёными волосами. Не переживай, отрастут.

— Когда? — шмыгнула носом.

— Когда-нибудь.

Снова шмыгнула носом.

— Сейчас хочу.

— Понимаю.

— Давай кашу кушать?

— Давай.

Даня отошёл, а мне сразу как-то легче стало. Дышится проще, сердечко бьётся ровнее, только почему-то холодно стало, и коленка сама, вот честное слово, сама потянулась в сторону Дани.

Каша даже остывшая была вкусная, и никакие ягоды ей не нужны. Напридумывают некоторые всякого, специально, чтобы меня позлить.

— Ягодка, тебе кофе сделать?

— Не называй меня так, — робко попросила, — пожалуйста.

— Почему? Тебя это смущает?

Смущает. Но не признаюсь.

Активно замотала головой и часто-часто ложкой заработала.

— Так что насчёт кофе? Будешь?

Теперь активно закивала.

— Наливай.

Чем я ещё барина мысленно не убивала? Сковородка была. Скалка тоже. Оглянулась в поисках чего-нибудь подходящего.

— Вот! Совсем другое дело, узнаю свою Ягодку, уже и глазки заблестели, и пар из ушей пошёл, огнём пока дышать не начала?

Когда-нибудь, лет через двадцать, я пожалею о содеянном, а сейчас… Сейчас не устояла. Запустила ложку, с остатками прилипшей к ней кашей в босса.

Даниил уклонился и громко расхохотался.

— Тарелку запустишь или пожалеешь?

— Тарелку пожалею. Тебя нет.

Начала снова искать, чем можно наглеца прибыть.

— Яга, что угодно, но не ножи, договорились?

— Нет.

— Ядвиг, я тебе кофе сделаю.

— Поздно.

— Суши закажу.

— Не хочу.

— В кино приглашу.

— Не… а на что?

— На мультик. Дети же любят мультики.

— Люблю! Но тебя всё равно убью.

— А сейчас-то за что? — искренне удивился босс, продолжая колдовать около кофейного аппарата.

— Ребёнком обозвал.

— Ну, прости, большая девочка с зелёными волосами, не буду больше. Конфетку дать?

— Дай.

— Пей кофе. Скоро бабушка приедет.

— А я тут с зелёными волосами. Что она подумает обо мне?

Грустно так стало, себя жалко. Носом шмыгнула. Потом ещё раз.

— Ничего она не подумает. Не переживай.

— Легко тебе говорить, у тебя всегда всё получается. Всё по плану. Никогда не ошибаешься. А меня сглазили, не везёт мне катастрофически постоянно.

Даниил отвечать не спешил. Кофе мне подал. Металлическую банку с конфетами поставил. Я туда с грустью заглянула, заначка заканчивается, а где в этом городе такие продают, я не знаю. Ну вот. Ещё и любимых конфет лишилась.

— Ядвиг, — Даниил сел рядом и был слишком серьёзен, — «везёт» и «не везёт» бывает в лотерее, а в остальном всё зависит только от тебя.

Хотела возразить. Бесспорные аргументы привести, уже даже губы приоткрыла, а он мне указательный палец на них положил.

— Молчи, девчонка несносная, поспорить всегда успеешь, а пока послушай.

Кивнула, язык высунула, хотела пересохшие губы увлажнить, а вместо этого случайно по мужскому пальцу провела, испугалась, язык спрятала за плотно сжатыми губами. Даниил не спешил палец убирать, как-то странно на меня смотрел.

— Какая же ты всё-таки маленькая ещё, — покачал головой.

Голос звучал у него обречённо. Что значит «маленькая»? Я не маленькая. Мне уже совсем скоро двадцать три.

Палец всё-таки убрал, слегка задевая губы.

— Ядвига, ты лентяйка, — возмутится не дали, на этот раз мне рот полностью ладонью закрыли. Это вообще нормально?! — Цыц. Я не закончил ещё. Ай! Яга, кусаться-то зачем? Ох, мало тебя пороли или просто давно не пороли? Ещё раз укусишь — за ремень возьмусь.