Второй шанс для плейбоя - Чарлин Сэндс

хотел вспоминать ее красивое тело, жаркие объятия и ее сладострастные стоны, когда они занимались любовью. Он гнал от себя эти мысли и твердил себе, что она обманула его, заставив вернуться к жестокой реальности.

– Кейд, Харпер страшно раскаивается. Она сейчас живет с родителями и не работает. Старается находиться в тени. Эти несколько недель были для нее очень тяжелыми. Репортеры караулят ее у дома, а у нее нет охраны, чтобы оградиться от них.

Кейду неприятно было слышать это. Родители Харпер не должны были страдать. Они ни в чем не виноваты.

– Я пошлю к ней несколько охранников. Ради ее родителей.

– Только ради родителей?

– Да, Лили. Не надо вкладывать в это какой‑то другой смысл.

– Я уже предлагала ей, но Харпер не хочет слышать об этом. Она отказывается от помощи.

– Ну и ладно. – Но почему же сердце его дрогнуло? Почему он вдруг почувствовал себя предателем? – Что‑нибудь еще? – спросил он Лили. Ему хотелось, чтобы она поскорей ушла.

– Да, у мамы скоро день рождения, юбилей. Ей исполнится семьдесят лет.

– И что?

– Мне нужна твоя помощь.

Кейд покачал головой:

– Ты сама справишься.

– У нас будут гости, сто пятьдесят человек. Нет, брат, я не справлюсь.

– Тогда обратись в агентство по организации юбилеев и праздников.

– Нет, Кейд, мама не оценит это, ты знаешь. Нам надо организовать для нее нечто особенное.

– Ну хорошо, тогда поговорим об этом позже. Приходи ко мне в субботу.

– Прекрасно, в субботу! – Лили широко улыбнулась. Выйдя из кабинета, она запела веселую песенку. И чему она так радовалась?

Кейд вернулся к работе, но мысли его были далеко. Уставившись невидящим взглядом в компьютер, он думал о Харпер. Он влюбился в нее, а она одурачила его. Но Лили сказала, что она страдает, и от этого ему становилось только хуже.

– Киса моя, хорошая, – сказала Харпер, погладив белую шерстку ластившейся к ней кошки. Та в ответ довольно заурчала, будто просила погладить ее еще.

А что еще ей оставалось делать? Харпер сидела в доме своих родителей уже больше двух недель. К счастью, ее отец был запасливым, и у них было много еды. Родители были солидарны с ней, они тоже не выходили из дома. Харпер была очень благодарна им за то, что они старались ее поддержать, но они терпели большие неудобства.

Именно поэтому она поехала тогда в загородный дом Тримэйнов, чтобы не ставить своих родителей в такое положение.

Харпер не знала, вернется ли она к своей любимой работе, откроет ли свой ресторан, в котором будет шеф‑поваром. Сейчас она была известна лишь как коварная сердцеедка.

– Милая, я принесла тебе чай.

Мать считала чай панацеей от всех проблем и болезней. Харпер не могла сказать матери, что предпочитает кофе.

– Это клубничный гибискус.

– О, спасибо, мама.

Поставив чашки на столик, мать села на диван рядом с ней. Кошка не спрыгнула с коленей Харпер, и мать почесала ей шейку.

– Мы избаловали ее.

– Как и меня.

– О нет, дорогая, мы тебя не избаловали, мы просто тебя поддерживаем. Нам с отцом горько видеть тебя такой печальной.

– Я не печальная, мама. Просто у меня много незаконченных дел.

Мать положила теплую ладонь на ее руку.

– Я понимаю, сейчас ситуация кажется безнадежной, но это пройдет. Потерпи немного.

– Я так упорно работала, чтобы сделать себе имя. Моей будущей кулинарной книгой интересовались издатели, но сейчас я не в силах работать над ней. Я отправилась участвовать в телешоу, чтобы найти себе достойного жениха, а теперь никто не возьмет меня на работу, потому что вдруг я стала какой‑то злодейкой.

– Не для всех. Ты заглядывала в социальные сети?

– Социальные сети? Что ты о них знаешь, мама?

– Эй, твоя мать родилась не в каменном веке. Я знаю об этих сайтах и читала некоторые посты. Люди говорят, что ты следовала велениям своего разума и сердца.

– Правда?

– Да, правда. Так что не все против тебя. А тролли?.. Ну что ж, это не они тебя заперли здесь, ты сама заперла себя.

Харпер отхлебнула чая. У нее потрясающая мама, она помогла ей увидеть вещи с другой стороны.

– Спасибо, мама. Для меня это много значит.

Мать сжала ее руку.

– Девочка моя, пришло время выйти отсюда. И показать всем, что они не заставят тебя скрываться от мира.

В это время у Харпер зазвонил телефон.

– Это Лили.

– Поговорите, девочки, – сказала мать, вставая с дивана. – Передавай ей от меня привет.

– Хорошо, мама. – Выпрямив спину, Харпер взяла телефон. – Привет, Лили!

– Привет!

Ей было приятно слышать голос подруги. Они разговаривали каждый день, но никак не упоминали Кейда. Это была больная тема.

– Как поживаешь?

– Готовлюсь к юбилею нашей мамы. Для меня это очень трудная задача. Даже не представляю, как это все организовать.

– Это же твоя стихия, Лили! Ты как никто знаешь, как организовать пространство и украсить помещение. У тебя столько возможностей, но как это все сочетать, чтобы выглядело красиво? Наверное, в итоге все решает твоя страсть к творчеству.

– Да, пожалуй. Уж если мы заговорили о страсти… Как у тебя с этим делом?

– Никто не ломится в мою дверь в надежде заполучить мои кулинарные таланты. Я очень скучаю по работе.

– А эти ничтожества все еще караулят тебя?

– На самом деле обстановка сейчас улучшилась. Папарацци уже не дежурят круглосуточно перед моим домом. Я даже могу выйти на улицу, хотя все‑таки боюсь наткнуться на кого‑нибудь за углом.

– И все‑таки так жить нельзя.

– А как можно?

– Обещай выслушать меня до конца, а потом уже спорить со мной.

– Хорошо, Лил.

Харпер очень хотела вернуться к своей прежней жизни, заниматься любимым делом, быть уважаемым человеком. И свободно ходить по улице с высоко поднятой головой.

– Я уже сказала тебе, что занимаюсь организацией юбилея матери, но передо мной возникла сложная проблема, которую, возможно, ты поможешь мне решить.

– Я? Каким образом?

– Моя мама очень придирчиво относится к некоторым вещам, и ей очень важно, какие блюда будут на столе. Ее любимый повар вчера лег в больницу, и он уже ничем не может нам помочь. Мы оказались в трудном положении, и я надеюсь, что ты нас выручишь. Конечно, мы заплатим тебе, и у тебя будут помощники. Ведь ты хотела вернуться к работе, а это прекрасная возможность. Согласишься ли ты приготовить торжественный ужин?

– Кейд будет там?

– Конечно. Ведь это семидесятилетие его матери.

– Тогда я не берусь за это дело. Ничем не могу тебе помочь, прости.

– Постой, ты даже не подумала как следует.