Карамелька для Емельки, или Сладкий рецепт счастья - Елена Валерьевна Соловьева

— Скоро, малыш, — отвечала я, — всему свое время.

Мы поставили маффины в духовку, и Емелька несколько минут наблюдал через огнеупорное стекло за тем, что происходит внутри. Но вскоре это занятие ему надоело, и он вспомнил кое-что важное:

— Ты уже смотрела почту, Карамелька?

— О чем ты? — Я не сразу поняла, к чему он клонит.

Мальчик распрямился во весь рост и, бросив на меня удивленный взгляд, покачал головой:

— Ну, ты, даешь! Карамелька, как ты могла забыть? Мы же отправили заявку твоему этому… Как его… Карандасову.

— Карандееву? — уточнила я, чувствуя, что волнение возвращается. — Не думаю, что он мне так быстро ответит. Его команда обрабатывает по сотне заявок в день. Думаешь, мало кондитеров хочет попасть на его программу?

— Но ты — лучшая! — уверенно объявил Емелька. Взял меня за руку и настойчиво увлек к ноутбуку. — Давай посмотрим. Мне тоже ужасно интересно.

Вздохнув, я открыла почту. И, к собственному удивлению, действительно обнаружила там письмо. Читая первые строки, я чувствовала, что у меня за спиной будто бы отросли крылья. Мне не просто ответили, но и пригласили на передачу. Но с одним условием. Точнее, с рекомендацией, прочитав которую, я почувствовала себя преданной и униженной.

Глава 22

Глава 22

Это оказалось больнее, чем отказ.

Тяжелее, чем предательство мужа.

Руслан Карандеев ответил, пригласил на передачу. Но попросил перед эфиром сбросить несколько килограмм. Якобы мои формы слишком уж выдающиеся. Не ожидала такого от своего кумира…

Мои руки задрожали, пока я читала письмо. Слова расплывались перед глазами, словно капли дождя на оконном стекле.

«Уважаемая Карина! Ваш рецепт и ваша харизма впечатлили всю нашу команду. Мы хотели бы пригласить вас принять участие в программе «Готовим с Карандеевым». Однако, учитывая специфику телеформата и требования спонсоров, рекомендуем вам…»

Дальше я читать не могла. Ком встал в горле, слезы застилали глаза.

— Карамелька, что там? — обеспокоенно спросил Емельян, заглядывая через плечо. — Почему ты плачешь?

Я с трудом взяла себя в руки:

— Ничего, малыш. Просто… немного расстроилась.

— Из-за этого Карандеева? — нахмурился Емельян. — Он не хочет приглашать тебя на передачу?

— Хочет, — вздохнула я, пытаясь взять себя в руки. — Но… Как бы это помягче сказать. Хочет видеть меня не всю.

— То есть как? — всерьез обеспокоился Емелька. — Он хочет поделить тебя на части? Как тот фокусник, который понарошку распиливает людей?

Искренность и непосредственность мальчишки заставили меня улыбнуться.

— Почти так, — согласилась я. Протянула руку и погладила Емельку по голове. — Карандееву не нравится моя внешность. Он хочет видеть на своей передаче не только профессионала, но и красивую картинку. Девушку с обложки. Стройную и… худую.

Последние слова прозвучали как приговор.

Я, вроде бы, давно примирилась со своей внешностью. Поняла, что моделью мне не стать, да и пес с ним. Я к этому не стремилась. И все же мнение того, кого я считала примером для подражания, больно ранило. В самое сердечко.

— Ты красавица! — объявил Емелька, глядя на меня восхищенным взглядом. — Папа тоже так считает. А этот Карандеев… Он сам страшный, хоть и худой. У него глаза, как у лягушки, и лысина. И кривые пальцы. И…

— Все-все, хватит, — я попыталась утихомирить мальчишку. — Неважно, как он выглядит. У него свое шоу со своими правилами. Если я не соответствую его требованиям — пусть. Не так-то мне и хотелось попасть на эту передачу. Не до такой степени, чтобы я морила себя голодом. Так… — Я принюхалась и нахмурилась. — А почему пахнет горелым?..

— Маффины!!! — первым вспомнил Емелька.

Открыв дверцу духовки, мы увидели нечто почерневшее и обугленное. Мои фирменные маффины сгорели — чего не случалось никогда. Сегодня словно весь мир сговорился против меня. Сначала проверка. Потом Николай. Затем Карандеев. А теперь еще и это…

Поставив противень на стол, я склонилась над ним и шмыгнула носом. На глаза невольно навернулись слезы. Я закрыла лицо руками, пытаясь собраться с мыслями и настроить себя на позитивный лад. Но сегодня это не сработало. Мой запас оптимизма будто бы сгорел вместе с маффинами.

Именно в таком состоянии застал меня Дмитрий.

— Эй, малышка… — Сильные, надежные руки нежно обняли меня за плечи. — Что такое?

— Маффины сгорели, — констатировал Емелька.

— Разве это повод для слез? — попытался подбодрить меня Дмитрий. — Сейчас сделаем новые. Хочешь, я помогу тебе? Давай, говори, что надо делать.

Я подняла голову и заметила в его глазах столько теплоты, что невольно оттаяла. Казалось, холод, сковавший сердце, не просто треснул, а рассыпался на тысячи теплых искорок. Я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

— Дело не в маффинах, — тихо призналась и попыталась улыбнуться.

— Тогда в чем? — задумался Дмитрий, поглаживая меня по голове, как маленькую девочку. — Это из-за твоего бывшего? Так он, тем более, не стоит твоих слез. Мы с ним… Побеседовали по душам. Больше он тебя не побеспокоит, не сомневайся. Согласие на развод он уже дал.

— Спасибо, — выдохнула я. — ты так много для меня делаешь. А я… Ты заслуживаешь лучшего, Дим. Рядом с тобой должна быть красавица. Как из телевизора.

Дмитрий обнял мое лицо руками и посмотрел так, как смотрят на бесценное произведение искусства:

— Ты самая красивая на свете, Карина.

— Но я слишком полная, — признала очевидное. — Мне следует похудеть, да?

— Вовсе нет, — возразил он. — Мне тебя никогда не будет много. Твои формы аппетитнее твоей выпечки. Ты нравишься мне именно такой, и я не хочу, чтобы ты в себе что-то меняла. Откуда вообще такие мысли? Зачем тебе худеть?

— Чтобы влезть в телевизор, — мрачно обронил Емелька. — К этому Карандееву. У него самого лысина и жабьи глаза. Но ему почему-то норм в телевизоре. А нашу Карамельку он решил похудеть…

Произнеся последнюю фразу, Емелька фыркнул.

— То есть как, похудеть?.. — слегка опешил Дмитрий.

Я сделала глубокий вздох, как перед прыжком в воду, а после призналась:

— Он пригласил меня на свое кулинарное шоу. Но намекнул, что перед этим мне не помешало бы сбросить вес. Это не требование, но… Ничего. Все в порядке. Ты