Эва Киншоу - Забава

— Напротив, вы были очень терпеливы, — заметил он, поливая ее пятку антисептиком и накладывая пластырь. — Так как насчет наркоза?

Торри кивнула. После первого же глотка виски тепло разлилось по ее телу, и она облегченно вздохнула:

— Передо мной добрый самаритянин. Прошу прощения за свои нелепые мысли о вас.

— Не извиняйтесь. Откуда вы могли знать, кто я. — Он секунду помедлил. — Не останетесь ли на ланч, раз уж распрощались со своими страхами? Сегодня был отличный клев: у меня есть четыре леща и несколько испеченных в золе лепешек.

— Звучит потрясающе, — сказала она.

— Отлично. Оставайтесь на своем месте, мэм. Ланч будет подан через минуту.

Торри прикрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам, пробивающимся сквозь кроны деревьев.

Ей было приятно сидеть здесь и из-под опущенных ресниц наблюдать, как ее спаситель готовит еду.

Он отложил в сторону свои рыболовные снасти, разжег маленький примус, и вскоре рыба уже аппетитно шипела на сковородке.

— Надеюсь, если меня опять угораздит засадить занозу, я вновь встречу вас? — улыбнулась она.

Пожимая плечами, он достал сыр из сумки-холодильника и стал острым ножом мелко нарезать его.

— Хотелось бы верить, что с вами никогда больше не случится ничего подобного.

— А вы... профессиональный путешественник?

Он перевернул рыбу и посыпал ее сыром.

— Почти. А почему вы спрашиваете?

— У вас вид заправского туриста.

— А вам никогда не случалось путешествовать?

— Случалось. — Она отвернулась. — Моя мать умудрилась превратить роскошное сафари в утонченную пытку. Никогда не предполагала, что такое возможно.

Торри огляделась. В палатке был спальный мешок, матрас, подушка, стопка книг и сумка с одеждой. Под навесом стояли лишь стол и стул, на котором она сидела, а также кухонная утварь, сумка-холодильник и лампа «летучая мышь».

— Мы увязли в болоте со всем снаряжением, это было незабываемо.

Она замолчала, задумчиво разглядывая своего собеседника. Перед ней был уверенный в себе, опытный и очень зрелый мужчина. Такие лица Торри привыкла видеть у людей, обладающих богатством, или могуществом, или и тем и другим вместе. В нем чувствовалась природная грация и элегантность, и в какой-то момент девушка поймала себя на том, что ей приятно смотреть на человека, который уже всего добился и больше ничего никому не собирался доказывать.

В нем не было ничего от сытых, чопорных обывателей, с которыми ей приходилось иметь дело. Казалось, путешествие просто доставляет ему удовольствие...

— Вы что-то сказали?

Слабый, едва заметный румянец окрасил щеки Торри, когда, очнувшись от размышлений, она поняла, что все это время он с любопытством наблюдал за ней.

— Нет, ничего, — поспешно ответила девушка. — Но мы так и не познакомились. Меня зовут Торри. Торренс Гилл. Это имя дала мне мать. Она родилась на юге, неподалеку от озера Торренс, там прошло ее детство...

— Торри... Что ж, это вам подходит.

— Правда? Странное имя для странной персоны?

— Я бы так не сказал. — Он достал две тарелки и положил на них рыбу. — А вы, что, сами так считаете?

Она усмехнулась.

— Нет. Хотя, возможно, кое-кто так и думает. На самом деле я испытываю даже нечто вроде гордости. Пожалуй, во всей Австралии не найдется женщины с таким именем... Моя мать могла придумать и что-нибудь похуже. А как вас зовут?

— О, ничего романтичного... Джон О'Кинли. Мои предки — выходцы из Ирландии.

— Звучит красиво, — сказала она, пробуя рыбу. — Очень вкусно!

— Я рад, что вам нравится.

Какое-то время они ели молча. Затем Торренс решила продолжить светскую беседу:

— Что вы планируете делать дальше? Идти, куда глаза глядят? А может, вас ведет ваша удочка?

— Похоже, вы тоже не прочь попутешествовать?

— Пожалуй... Возможно, это изменило бы меня. Простая жизнь на природе... — В ее голосе прозвучала печаль.

— Вам хочется убежать от чего-то?

Торри осторожно вытащила косточку изо рта и, положив ее на край тарелки, взглянула на собеседника. Сидя на земле по-турецки, он спокойно жевал рыбу.

— Почему вы так думаете?

— В вашем тоне звучит разочарование. Она отложила в сторону нож и вилку и медленно сказала:

— Наверное, вы правы. Что-то беспокоит меня. Я сбежала, чтобы освободиться от этого неприятного чувства, но... Это так ужасно, когда сама себя не можешь понять... Вам когда-нибудь доводилось испытывать такое?

Джон ответил не сразу, и девушка ощутила легкое волнение. Может быть, она и в самом деле производит странное впечатление?

Но тут он весело рассмеялся так открыто и доброжелательно, что Торри сразу стало легче на душе.

— Не стоит так беспокоиться, — сказал он, — это обычное человеческое чувство. Видимо, тут замешан какой-то мужчина?

— Прежде всего, это касается меня, — поколебавшись мгновение, тихо ответила девушка. — Почему вы всегда воображаете, что женщины только о вас и думают?

— Не знаю. Говорят, именно поэтому земля вертится, — пожал плечами Джон.

Возможно, подумала Торри, но я так не считаю. Она вздохнула и отодвинула пустую тарелку.

— Давайте сменим эту скучную тему. Не стоит портить впечатление от прекрасной еды.

— Согласен. О чем бы вам хотелось поговорить?

— Ну... Если бы я не оказалась на вашем пути, то как бы вы провели этот чудесный день? Ловили бы рыбу?

— Попозже, возможно. Но сейчас просто повалялся бы с книжкой пару часов. Потом спустился бы к морю, поплавал с маской среди скал в поисках крабов. А вечером... — Он замолчал на секунду, потом, пожав плечами, продолжил: — Что может быть лучше, чем слушать музыку при свете звезд?

Торри слушала его, как зачарованная.

— Не хотите присоединиться ко мне? — вдруг спросил Джон.

— Чтобы... все испортить?

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Вы можете только украсить...

— Поверьте, — перебила она, — мне хорошо знакомо чувство, когда мечтаешь побыть в одиночестве. Странно, как раз об этом я думала сегодня, но сейчас... — Она замялась, отводя глаза.

— Сейчас позвольте себе сделать то, что хотите, — просто сказал он.

— Расскажите, где вы уже успели побывать, — попросила Торренс.

Они сидели у костра, под куполом звездного неба, и только шум прибоя да потрескивание дров нарушало ночную тишину. Рыбаки вышли на ночной промысел, и море засверкало тысячами маленьких огоньков.

Становилось прохладно, и Джон протянул девушке свой старенький свитер, такой огромный, что, поджав колени, она спряталась в нем вся. Ее волосы, спутанные морским ветром, рассыпались по плечам. Отблески костра играли на лице Торри, и, казалось, оно излучает какой-то внутренний свет. Она подумала о том, что надолго запомнит этот день.