Аромат юности - Полина Люро

плохо, всё же лучше, чем всю оставшуюся жизнь представлять, что разгребаешь конское дерьмо. Конечно, это опасно, но я не собираюсь тут долго задерживаться: поднакоплю деньжат и вернусь в обычную клинику, пока меня не упрятали в дурдом… У тебя, вроде, жена работает с аналитиками, у них наверняка есть прогнозы по развитию эксперимента ― что Элла говорит?

Тони засунул руки в карманы лабораторного халата, повернувшись к Марку спиной и делая вид, что нашёл что-то интересное на стеллаже:

— Ничего, молчит и вздыхает… У нас последнее время всё не ладится, сам не знаю почему ― мы ведь так любили друг друга, а теперь и поболтать не о чем. Иногда кажется, ей плевать и на меня, и на то, чем я занимаюсь…

Марк ободряюще похлопал друга по плечу и, не желая продолжать щекотливую тему, уткнулся в монитор…

Этим же вечером Тони крутил в руках вилку, ожидая, пока жена накроет стол к ужину. Он с грустью смотрел на Эллу, чья фигура уже не была так безупречна, как десять лет назад, но по-прежнему привлекала мужское внимание, а красивое лицо казалось задумчивым и немного виноватым.

— Что с тобой происходит, дорогая? Почему молчишь, неужели сомневаешься в моих чувствах: я по-прежнему люблю и буду любить тебя даже через двадцать лет. Вот только мне непросто произнести эти слова вслух … ― их взгляды встретились, и Элла, смутившись, пробормотала:

— Как там работа, куда на этот раз тебя забросило, «путешественник»? ― она даже улыбнулась, сразу же отводя взгляд.

Взволнованный странным поведением жены, Тони бросил вилку на стол, но промахнулся, и та со звоном упала на пол.

— Неужели Элла решила уйти? Нет, только не это, я не смогу без неё… ― лихорадочно думал он, вслух бодро произнося:

— На подписание мирного договора, представляешь ― твой муж сегодня был королём… Хорошо, что ты не участвуешь в этих опасных экспериментах, малышка, я бы с ума сходил, переживая за тебя…

— Вот оно что, ― разочарованно протянула Элла, за весь вечер не проронив больше ни слова.

Они лежали рядом на кровати, и Тони не отпускало чувство приближающейся развязки. Напряжение росло с каждой минутой, и, не выдержав, он отбросил книгу, которую пытался листать, раздражённо выкрикнув:

— Ну же, Элла, давай, выскажи всё, я не могу больше играть с тобой в молчанку, это невыносимо…

Она села, сбросив одеяло и повернув к нему пылавшее нежным румянцем лицо:

— Не любишь играть, да неужели? Однако ты не отказался «поиграть» с глупой девчонкой в королевской постели и был таким прытким, прямо как в студенческие годы…

Это был удар ниже пояса, и Тони захлебнулся воздухом, лихорадочно придумывая ответ:

— Господи, дорогая… Я, конечно, понимаю, что сделать точный расчёт, опираясь лишь на сомнительные исторические записи, не просто. Не моя вина, что ваша группа что-то напортачила, для меня самого это был тот ещё сюрприз… ― он со страхом посмотрел Элле в лицо, ожидая гнева оскорблённой женщины, но, к своему изумлению, увидел искры веселья в её прекрасных глазах.

— Сюрприз, говоришь, надеюсь, приятный? ― уже не прятала смех жена, ― я и не сомневалась, что тебе понравится…

Она расхохоталась в полный голос, рассматривая его потрясённое лицо.

— Что ты такое говоришь? Откуда… ― растерянно пролепетал Тони.

Элла перестала смеяться, положив тонкие руки на плечи мужа:

— Выслушай меня спокойно… У нас же завтра годовщина свадьбы, надеюсь, ты не забыл об этом, и я решила сделать тебе необычный подарок. Поговорила с профессором Мейером ― такой милый старикашка и с хорошим чувством юмора, не понимаю, почему ты всегда на него ворчишь…

Холодный ветерок пробежал по позвоночнику учёного и, смахнув капли пота с лица, он хрипло пробормотал:

— Не отвлекайся, дорогая, раз уж начала ― говори, что за странный эксперимент ты провела за моей спиной?

Элла отвела голову назад, и её голубые глаза лукаво прищурились, так, что сердце Тони, как в юности, вприпрыжку рванулось к ней, а голову закружил знакомый, сводящий с ума аромат девчонки из прошлого ― сумасшедший флёр цветов фиалки и влажных стеблей белых роз… Недоумённо тряхнув головой в попытке отбросить наваждение, он посмотрел на упругие, смеющиеся губы жены. Нет, не может такого быть, почему они так похожи на…

Глядя на его смятение, Элла продолжила, не скрывая иронии в голосе:

— Ты никогда не спрашивал, дорогой, но именно я последний год курирую программу «подселения», и все расчёты, куда и в какое время ты должен был попасть, проводились с моим участием. А новым было то, и профессор Мейер пришёл в восторг от идеи, что в этот раз синхронно перемещали сознание сразу двух исследователей ― твоё и, не пугайся, милый, твоей сообразительной половинки. Так что король и простушка провели вместе потрясающую ночь, а мы с тобой отметили особенную годовщину. Ну, признайся, ведь мы славно сыграли, тебе же понравилось, я знаю…

Элла снова звонко засмеялась, ласково поглаживая быстро менявшее цвет лицо мужа:

— А какие слова ты шептал ей на ушко… давненько я их не слышала после той ночи в студенческом общежитии…

Очнувшийся от шока Тони прижал к губам маленькие руки жены:

— Сумасшедшая, а я уже начал забывать, какая ты на самом деле…

Элла нежно поцеловала его:

— Надеюсь, теперь долго не забудешь…

Они смеялись, обнявшись, пока Тони вдруг не вскрикнул:

— Что же это получается ― во время «перемещения» мы не просто беспомощно наблюдаем, переживая чужие эмоции, но и сами влияем на тех, с кем на время делим сознание… Это же удивительное открытие…

Элла пригладила взъерошенные волосы мужа:

— Вот именно, профессор Мейер тоже был в восторге, прочитав мой отчёт. И Марк…

Брови Тони гневно поползли к переносице:

— Марк? Он всё знал… предатель, завтра же придушу!

— Не злись, дорогой, ведь твой хороший друг старался ради нас.

Но Тони продолжал кипятиться:

— Только не говори, что ты в красках расписала им всё, что происходило там…

Элла усмехнулась, щёлкнув его по лбу:

— Вот дуралей! Конечно, нет, в отчёте одни общие слова.

Тони потёр ушибленное место и, искоса взглянув на жену, хмыкнул:

— Ладно, ладно… А как объяснишь, что с тех пор, как я «вернулся», мне всюду чудится аромат…той девочки?

Глаза Эллы погрустнели, хотя губы продолжили улыбаться:

— Да уж, память у тебя… Сам же подарил мне на нашу первую годовщину флакончик французских духов, ― она достала из тумбочки маленький прозрачный кубик из тёмного стекла, ― говорил, что они напоминают тебе аромат моей кожи, аромат юности… Я вчера нарочно нанесла их