Харриет Гилберт - Вот такая любовь

– Ох, вы испугали меня. Я не ожидала, что здесь кто-то есть.

Незнакомец ничего не ответил и направился к машине, чтобы достать ее портплед и пакеты с продуктами, которые она купила в деревне. Когда он понес все это к открытой двери виллы, Лили поспешила за ним. От жары и изумления она даже не нашла в себе сил протестовать.

– О, – пробормотала она, оглядывая мощенный полированными плитками пол очень красиво обставленной, уютной гостиной. Лили ожидала найти здесь многолетние паутину и пыль, но вокруг все сверкало.

Увидев, что мужчина, положив сумки на диван, отправился на кухню с продуктами, Лили наконец вмешалась:

– Одну минутку. Вероятно, я ошиблась и заехала не туда, куда мне надо…

Так оно, наверное, и было. Здесь слишком чисто и ухожено.

– Никакой ошибки нет, – возразил незнакомец, даже не глядя в ее сторону. – Конечно, если вы – Лили Мейер.

Тут он оглянулся, и девушка обмерла. Его глаза были так черны и пронзительны! Он скользнул взглядом по ее высокой тонкой фигуре, словно оценивал скульптуру, прикидывая, в каком углу гостиной ее поставить. Лили невольно подумала, что этот человек, судя по его внешности и манерам, принадлежит к какому-то итальянскому аристократическому роду. Но как он мог оказаться в этой деревенской глуши?

– Да, я Лили Мейер, но откуда вы это знаете и не могли бы вы объяснить мне, что происходит?

Его темные глаза сузились.

– Ничего не происходит, Лили Мейер. Мне просто хотелось посмотреть, как вы здесь обоснуетесь, хотя я должен сказать вам, что вы здесь нежеланны.

Его слова обдали ее холодом, но она быстро оправилась и сделала шаг в его сторону. Лили ничего не могла понять.

– Это вилла «Весы»?

– Да, – спокойно ответил мужчина. – Здесь жил ваш отец, Хьюго Мейер, все правильно, но, приехав сюда, вы совершили ошибку.

Он продолжал раскладывать свертки с продуктами на мраморном столе.

– Одну минутку, я в менее выгодном положении, чем вы, – язвительно сказала девушка. – Вы знаете, кто я, но я не знаю, кто вы такой, и не понимаю, что здесь происходит.

Она вырвала пакетик с кофе из его рук, коснувшись при этом пальцами руки незнакомца. От этого прикосновения мороз пробежал по ее коже. Да, внешность этого человека мало соответствовала его манерам. Он посмотрел на нее, и в его взгляде она прочитала презрение, что было нелепо – ведь он никогда раньше не видел ее.

– Кто вы? – сухо спросила Лили. – И по какому праву находитесь на моей вилле?

Незнакомец посмотрел прямо ей в глаза.

– Я – Витторио Росси, и у меня нет никакого права находиться на вашей вилле, но у меня есть право высказать свои возражения относительно вашего пребывания здесь. Я не хочу, чтобы эта вилла была продана…

– Вы не хотите? – воскликнула девушка, недоумевая, как он мог узнать о ее планах. – Но вы не имеете к этому никакого отношения! Мой отец оставил мне свою собственность, и я вправе сделать с ней все, что захочу, и…

– Ваш отец оставил ее вам, чтобы вы кое-что поняли в жизненных ценностях…

– Замолчите!..

– Я молчал два года, дожидаясь вас, Лили Мейер, – холодно перебил ее мужчина. – И теперь, когда вы здесь, я нисколько не удивлен вашим отношением к доставшемуся наследству. Та, кто даже из чувства приличия не приехала на похороны отца, бессердечна и лишена всякого понятия…

Лили побледнела; слезы застлали ей глаза, она не успела сдержать их и, защищаясь, в ярости перебила его:

– Как вы смеете!.. Как вы осмеливаетесь так разговаривать со мной!

Он продолжал неторопливо двигаться по кухне, раскладывая продукты по местам. Лили была настолько обескуражена, что только молча наблюдала за ним; в горле у нее стоял комок. Как он мог сказать такое – кто он, в самом деле?

Лили откинула со лба длинные каштановые волосы. Она не могла приехать на похороны отца, но и не хотела объяснять это первому встречному, посвящая его в свою личную жизнь. Ее родители разошлись, когда она была еще ребенком, развод сопровождался скандалом, и Хьюго Мейер уехал во Францию. Власти разрешали Лили навещать его там, но когда он со своей любовницей переехал в Италию, мать запретила эти визиты: или любовница, или дочь. Тем не менее девушка испытала острую боль от брошенного ей незнакомцем незаслуженного обвинения.

– Хотите пить? – спросил Росси и, не дожидаясь ответа, наполнил два стакана минеральной водой.

Она покачала головой, все еще не простив ему грубости.

– Не хочу!

– В такую жару надо пить больше.

– Не указывайте мне, что я должна делать!

– Я настаиваю!

Он повернулся к ней. Их глаза встретились, в его взгляде было что-то неуловимо-влекущее, – но разве она не слышала, что у итальянцев темные, страстные глаза, которые способны раздеть женщину, заставить почувствовать свою женственность? Лили взяла стакан с минеральной водой, который он ей протянул, и отогнала от себя эту мысль. Она просто не нравится ему, и он по каким-то неведомым ей причинам не хочет, чтобы она оставалась здесь.

– Откуда вы знаете обо мне? – спросила Лили, отпив несколько глотков освежающей воды. Она стояла в проеме арки, отделявшей кухню от комнаты. Таинственный незнакомец был прав – в жару надо пить: ее сознание сразу прояснилось, но, утверждая, что она никогда не думала об отце, он ошибался.

Витторио Росси стоял перед ней, высокий и сильный, и что-то в нем пугало девушку; она не страдала нервозностью, но ситуацию трудно было назвать заурядной.

– Я был близким другом вашего отца.

Лили саркастически посмотрела на него.

– Вы меня удивляете. Насколько я помню отца, он прекрасно разбирался в людях, – парировала она.

Росси впервые улыбнулся, хотя в его глазах улыбка не отразилась.

– Он был остроумным, и его дочь, безусловно, унаследовала это качество.

Этот комплимент слегка смягчил Лили.

– Но я подозреваю, что вы еще кое-что взяли от него. – Возникшая было симпатия покинула Лили. Она нервно допила оставшуюся воду и поставила стакан на стол, с трудом удержавшись, чтобы не разбить его об пол.

– Ваше отношение, синьор Росси, очень неприятно.

– Витторио, – подсказал он.

Лили тряхнула своей каштановой шевелюрой.

– По имени я обращаюсь лишь к тем людям, которые мне нравятся, синьор Росси. Вы не относитесь к их числу.

Вторая улыбка.

– Как пожелаете, синьорина Мейер, – спокойно ответил он, как бы подтверждая, что по этому вопросу у них имеется полное взаимопонимание.

– Поскольку все акценты расставлены, – с сарказмом проговорила девушка, – может быть, теперь вы объясните мне, почему вы столь неприветливы, – или это доселе неизвестная миру отличительная черта итальянцев?