Эмили Роуз - Влюбиться в лучшего друга

Часы на каминной полке громко тикали, отсчитывая секунды. Женщина молчала.

— Вы поссорились — дело в этом? — спросил Джаред.

Она поморщилась:

— И да, и нет.

— Он тебя чем-то обидел? — Кровь зашумела в его ушах.

— Нет, не физически… — Мерседес сжала кулаки так, что побелели костяшки пальцев. Она закусила губу. — Он попросил меня сделать аборт.

На какой-то миг Джареду показалось, что он ослышался или что-то не так понял, но в следующую минуту словно бы тысячи зеркал взорвались в нем, осыпав осколками. У него перехватило дыхание, сердце забухало в груди, как колокол. По коже пробежали холодные мурашки. Он судорожно сглотнул.

— Ты… беременна?..

Мерседес нервно кусала губы.

— Да. Не хотела тебе говорить… пока не решу, что делать.

Внутри у него все похолодело. Джареду вдруг захотелось разнести к чертям весь этот мир за такую несправедливость. Хоть как-нибудь унять эту боль! Мерседес была ему как сестра, именно она шесть лет назад вернула его к жизни. Он был обязан ей всем. Если бы не она, то рядом с телами его погибших жены и сына нашли бы третье тело — самого Джареда.

— Ты не хотела говорить мне, потому что этим напомнила бы про Хлою и Дилана? — Его голос прозвучал слишком ровно.

Слеза пробежала по бледной щеке Мерседес и забралась в краешек губ.

— Да, прости…

Впервые за долгое время ему захотелось выпить, чтобы заглушить невыносимую боль. Нет, этого делать нельзя, он должен победить внутренних демонов, как победил однажды.

— И ты приняла решение?..

И снова она заколебалась.

— Я оставлю ребенка.

Джаред поднялся и пересек комнату. С трудом переведя дыхание, он схватился за каминную полку.

— Я не хочу быть такой же, как мой отец, Джаред. Я не могу притворяться, что этого ребенка не существует. Пусть он и не запланирован в моей жизни, но я никогда не дам ему почувствовать себя нежеланным или нелюбимым, — в ее словах слышались страдание и боль.

Он не выдержит этого. Вот так просто стоять и наблюдать, как постепенно растет живот Мерседес и ребенок — внутри. Он не выдержит этого: сначала заботиться о ком-то, а потом — снова потерять. Если, не дай бог, что-нибудь пойдет не так… Только не Мерседес! Ему слишком дорога эта женщина…

— Прости, — пробормотала она. — Я не хотела тебя огорчать.

— Он хотя бы женится на тебе? — Джаред сжал кулаки и сдержал те слова, которые готовы были уже вырваться.

Горький женский смех был ему ответом.

— Нет. Он заявил, что ребенок не его. А жениться на женщине с чужим ребенком он не собирается.

Пораженный, Джаред взглянул на нее:

— Но ты же в это время больше ни с кем не встречалась!

Она лишь усмехнулась.

— Джаред, мы встречались с тобой каждую среду по вечерам. А еще наши частые вылазки на природу и занятия спортом… Вот Крейг и заявил, что ребенок — твой.

Его челюсть в буквальном смысле отвисла. Он пытался понять, что же она сказала. И снова его пронзила невыносимая душевная боль.

— Но у нас чисто дружеские отношения! Мы же не спали вместе! Ради бога, мы только друзья…

— Крейг этому не верит. А может, ему все равно, лишь бы сбросить с себя бремя ответственности. В любом случае он выразил твердое желание заплатить за аборт, а уж говорить о родах вообще не хочет. Ему не нужна жена с ребенком. Он принял предложение от одной фирмы и уезжает работать в Калифорнию.

Джаред провел рукой по волосам.

— А что сказала твоя семья?

Она склонила голову и стала нервно теребить сережку.

— Я еще не рассказала им. И не собираюсь. Пока.

Он не пытался скрыть свое удивление и возмущение. Мерседес часто общалась со своими младшими братьями и сестрами по отцу. Ей не скрыть от них этой новости.

— Почему?

Боль в ее глазах заставила его смутиться.

— И что я им скажу? Мол, я была настолько глупа, что забеременела от нелюбимого? От человека, который бросил женщину с ребенком?

Боль пронзила его левый висок.

— Но, Мерседес…

Она всплеснула руками и, поднявшись с дивана, зашагала по комнате.

— У нас сейчас тяжелые времена. Пресса крутится вокруг моей семьи и развода моих родителей. Каждое событие становится для журналистов размером с гору, они делают из мухи слона. Любой скандал сейчас — грандиозное событие. Журналисты ждут новой ссоры в семье Эштонов, как стая волков жаждет крови своей жертвы.

Джаред отлично знал, что с этим не поспоришь.

— И на каком ты месяце?

— На втором. Пока что к врачу я не ходила, боюсь огласки. Я знаю, что не смогу вечно хранить этот секрет, но… как только найдут убийцу Спенсера, пресса, надеюсь, оставит нас в покое.

— Ну, это затянется надолго. И беременность станет уже заметной. А врач тебе все равно нужен, — взволнованно говорил Джаред, вспоминая о выкидышах своей жены.

— Знаю. Я все помню, — сказала она, приложив ладонь к его лбу в желании утешить. И отчего ее руки такие горячие? Или это его лоб слишком холодный?

Мерседес отлично знала, как Джаред любил свою жену и каково ему было пережить ее смерть. Ей не нравились слабые мужчины, и он это понимал. И все равно — именно она поддержала его в трудную минуту.

— Но ребенок усложнит твою жизнь, — произнес Джаред, зная, что и его жизнь больше не останется прежней.

Она подняла голову.

— Я знаю, и мне все равно. Джаред, я ценю твою дружбу больше всего на свете. Пожалуйста, никому ничего не рассказывай.

— Тебе поможет твоя семья, — сказал он сквозь стиснутые зубы.

Она вздрогнула и побледнела, прижав руку, к груди.

— А разве ты…

— Я не могу.

Шли минуты.

— Так значит, мы больше не будем встречаться по средам?

Боль, прозвучавшая в ее голосе, пронзила его сердце. Безусловно, отталкивая Мерседес от себя, он причинял боль и себе тоже, но так будет лучше, для обоих.

— Нет.

Ее глаза потемнели, губы задрожали, но, сдержав себя, она кивнула и отступила прочь.

— Понимаю. Я только об одном тебя прошу: до поры не говори моей семье.

— Но ты совершаешь ошибку.

— Нет. Ошибкой было связаться с парнем, которого я никогда бы не полюбила, — она взяла свою сумочку, пиджак и направилась к выходу. — Но, Джаред, жизнь продолжается, и мы вынуждены играть ту партию, которую нам предлагают. И ты знаешь, выиграть можно, даже если у тебя на руках плохие карты.

Как часто она говорила ему эти слова, когда он готов был сдаться и покончить счеты с жизнью! Мерседес была дорога ему, как никто на свете. Он не мог подвести ее. Не мог.

Больно было видеть, как буквально на глазах распадалась ее семья. Если бы кто-нибудь спросил Мерседес о причинах этого несчастья, она бы точно могла сказать: это случилось из-за Спенсера Эштона, доставшего их даже из могилы. Но ее никто об этом не спрашивал.