Ты будешь моей женой (СИ) - Леманн Анна

— Нет.

— Я возьму, — скорее утверждаю, чем спрашиваю, и тянусь к тарелке, понимая, что делаю это лишь для того, чтобы иметь весомый повод держать рот закрытым и не говорить с Фёдором о том, где именно я летаю.

— Странный ты какой-то, — изрекает друг, прищурившись. — Случилось что? — шепчет, покосившись на сослуживцев.

Мотаю головой в отрицательном ответе и, погрузив ложку с кашей себе в рот, упрямо уставляюсь перед собой, давая понять, что говорить дальше не буду, да и не хочу я этого.

— Это из-за тех детей? — догадывается мужчина, и я одариваю его быстрым, но тяжёлым взглядом. — Саш, мы ведь и не такой ужас видели в своей жизни! И не такой увидим. Мы на войне. Надо привыкнуть.

— К такому не привыкнешь, Федь, — всё же решаю ответить. — Давай закроем тему? Не хочу об этом.

— Хорошо, — вздохнув, соглашается. — На линию звонил?

— Звонил.

— И что? Лучше? — хмурится. — Не всегда конечно это работает, но частенько помогает.

— Да так… — кидаю и отталкиваю кашу, поняв, что мой манёвр с пищей не прокатил и от вопросов не избавил. Феде плевать, что и как, он должен знать всё, что происходит. Любопытный засранец.

— Ты смотри, Саш, — неожиданно понизив голос, начинает. — Я-то, может, рапорт писать не буду, и жаловаться тоже, потому что знаю тебя и то, что твоё чувство вины и всё остальное делу не помешает, но другие в этом не уверены. Позвони ещё несколько раз для вида и поболтай. Сделай вид, что помогают тебе мозгоправы и дело с концом будет.

— Ага.

— Звони! Давай! Сейчас звони. Смотри, сколько людей вокруг, — советует, указав на таких же, как мы, сидящих в столовой и ковыряющих кашу.

— Думаешь? — уточняю у него, поняв, что в каком-то смысле он прав. Все наши вояки видели меня после того взрыва и следят за мной, боясь того, что я свихнусь от увиденного. Я бы свихнулся, но как говорит Федя, мы и не такое видали и не такое увидим. И всё же, этот рапорт в мои планы не входит.

— Думаешь, я так раньше не делал?! — фыркнув, задаёт он риторический вопрос и вкладывает в мою руку телефон, что лежал на столе. — Звони, говорю.

— Хорошо, — произношу и, убрав на поднос все свои полупустые посудины, отдаю их на мойку. Иду на открытый балкон, прилегающий к столовой. Там набираю номер линии психологической помощи, заметив, что внимание многих «коллег» направлено именно на меня.

Глава 4

Александр

— Здравствуйте! Линия оказания психологической помощи, — слышу знакомый голос, и улыбка возникает на моих губах. Эта девушка и её голос несколько дней не выходят у меня из головы. И даже ночью, во сне, я слышал её приятный голосок и мечтал о том, чтобы услышать его вновь. Он непонятным образом успокаивал меня и заставлял забыть обо всём. Мне хотелось улыбаться, смеяться, и тишины, когда в голове звучал именно её голос. — Меня зовут Арина. Расскажите, что у вас случилось?

— Добрый день, Арина, — отвечаю в трубку, пытаясь придать голосу серьёзности. — Меня зовут Александр.

— Добрый день, Александр, — тут же отзывается, выдавая следующую заученную фразу. — Что у вас случилось? Я обязательно вам помогу.

— Мы говорили с вами несколько дней назад, и я просил вас соединить меня с мужчиной, — напоминаю ей, надеясь, что она помнит меня среди тысячи других своих многочисленных «клиентов».

— Ах, вы тот самый Александр, — радостно выдыхает, а затем начинает шептать в трубку. — Спасибо, что оставили отзыв о моей помощи. Если бы не он, то меня бы уволили. Спасибо!

— Уволили? За что? — тут же хмурюсь и неосознанно подхожу ближе к краю балкона.

— За нулевой звонок, — объясняет, но я всё равно ничего не понимаю. — Я опоздала в тот день, и начальница сказала, что уволит, если какой-нибудь косяк будет. И он был с вами! Поэтому спасибо, что помогли, — продолжает заговорщически шептать.

— Пожалуйста, — отвечаю, хмыкнув.

— Правда, я вам очень благодарна, Александр! Если бы не ваш отзыв… — повисает недолгая пауза, а затем девушка вспоминает о своих обязанностях. — Ой, извините! Что у вас случилось? Я могу вам помочь сегодня?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вы… — начинаю, бросив злой взгляд в сторону любопытных вояк, слушающих каждое моё слово. — Можете, Арина, — произношу. — Я хочу услышать счастье и радость. Хочу забыть о проблемах и смерти. Хочу услышать тишину.

— К сожалению, это не входит в обязанности оператора экстренной психологической помощи, — с искренним сожалением произносит. — Я могу вам ещё чем-нибудь помочь?

— Арина, вы мне обещали сделать всё возможное, — напоминаю, решив настоять на своём. — Забираете слова обратно?

— Нет, — уверенно выдыхает. — Я расскажу вам о счастье! — тяжело вздохнув, начинает. — Для меня счастье — это маленькие дети. Видеть улыбку крохи, которая только учится говорить, ходить и только вступает в наш мир, как самостоятельная личность. Слышать смех и первые слова…

Около десяти минут я слушаю девушку и, закрыв глаза, представляю, что она рассказывает о моём сыне, который когда-нибудь у меня родится. Я будто проживаю каждое слово и событие, которое она перечисляет, и всё больше и больше мечтаю о собственном ребёнке, но у меня нет жены, и даже той, которая будет готова подарить мне дочь или сына,… можно сразу двоих.

А ещё мне стыдно признаться в этом, но после того взрыва я боюсь завести ребёнка. Что, если однажды война придёт и к нам в страну, и я не успею его спасти от такой же бомбы? И он умрёт, так и не увидев жизни? Я не хочу мучений для детей.

Да,… кажется, мне и правда нужна помощь специалистов, чтобы справиться с последствиями той ужасной, разрывающей сердце, картины.

— … а ещё счастье — это когда человек, которого ты любишь, обнимает тебя и всегда с тобой, — выдыхает, и в моей голове рождается всего один вопрос, который я тут же озвучиваю, прервав девушку.

— А у тебя он есть? Любимый человек?

Глава 5

Александр

— А у тебя он есть? Любимый человек? — спрашиваю, мечтая о том, чтобы она ответила «нет» и я смог ещё немного с ней пообщаться. Эта девушка начинает мне нравиться. Её голос и мысли мне приятны. Я чувствую даже через трубку то, какая она замечательная, добрая и невероятная девушка. Я был бы не против продолжить с ней общение и возможно, если наши взгляды и дальше будут совпадать, перевести общение на новый уровень. А почему, собственно, нет? Сейчас наше общение не навязывает ни мне, ни Арине, ничего неприличного. Просто общение. Изучение друг друга. Ничего больше. А что будет дальше,… покажет время, но я уверен, что даже через какое-то время я не поменяю своего решения относительно Арины. Мне служить ещё долго,… а её голос меня успокаивает и показывает, что ещё есть за что биться. За таких милых, добрых женщин, любящих детей и именно их считающих своим счастьем.

— У меня… — начинает, но мой телефон вырубается, сообщив о том, что разряжен.

Бегу с телефоном в руке к зарядке, потому что хочу знать! Хочу вновь быть с Ариной и слышать её. Вставляю штекер и, зажав кнопку включения, ожидаю, пока экран оживёт, и я смогу набрать Арину вновь. Я не могу так просто потерять сейчас её, когда моя жизнь только начинает вновь приобретать краски. Возможно это и временно, но я хочу вернуть красочность жизни, и Арина с этим заданием справляется, сама того не осознавая.

Мне требуется ровно шесть минут, чтобы вновь дозвониться до линии психологической поддержки, в надежде, что трубку поднимет Арина.

— Здравствуйте! Линия оказания психологической помощи, — проговаривает незнакомка с противным голосом, от которого вмиг хочется разбить телефон о стену. — Меня зовут Евгения. Расскажите, что у вас случилось?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Мне нужна Арина! — кричу в трубку. — Арина! — повторяю имя, посчитав, что женщина его не услышала. — А-ри-на!

— К сожалению, она не может вам ответить, — натянуто спокойно проговаривает.

— Почему?!

— Девушка действовала не по инструкции и вела разговор неправильно, — словно машина чеканит. Словно не сочувствует своей коллеге. — Она будет уволена. Я могу вам чем-нибудь помочь.