Инга Берристер - Ты красива, поверь

– Остальных детей?

Рей улыбнулся какой-то непонятной улыбкой, ласковой и одновременно снисходительной и таившей в себе что-то еще, чего Элинор не могла постичь. И ее сердце внезапно пронзила острая боль – это была и зависть, и странное чувство потери. Девушка вдруг почувствовала себя невероятно несчастной – она поняла, что; ее жизнь круто переменилась.

Она влюбилась. Влюбилась в этого красивого мужчину, ради которого многие женщины готовы были расшибиться в лепешку, лишь бы привлечь его внимание. Она влюбилась, и теперь все ее существо корчилось в судорогах, кляня себя за то, что позволило поддаться такой глупой слабости.

Это произошло не в один день. Ее чувство зародилось уже давно и медленно, угрожающе росло. Их совместное пребывание в коттедже лишь сыграло роль катализатора, заставив Элинор понять, что с ней происходит.

Прежде она умудрялась игнорировать свои чувства, прячась за стену негодования и раздражения, уверяя себя, что реагирует на него так остро лишь потому, что Рей действует ей на нервы. Но здесь, в коттедже, от правды спрягаться было некуда: она безнадежно влюбилась.

– Моих сестер и брата, – ворвался в мысли Элинор голос Рея.

Элинор поспешно отвела глаза, чтобы он не мог прочесть внезапно вспыхнувшей в них зачисти. Сама она всегда переживала из-за того, что была единственным ребенком, и тосковала по родственному теплу, которое дает большая семья. Возможно, и в объятия Брендана она бросилась именно из-за того, что чувствовала себя одинокой со своими родителями.

– У тебя есть сестра и братья?

– И ужасно славные. Кристи и Бэб – двойняшки, они на три года меня моложе, а самый младший у нас в семье – Дик. Когда папа погиб, он только-только пошел в школу. Мама страшно переживала, что ей пришлось бросить его и вернуться на работу. Когда отец погиб, она потеряла ребенка, которого тогда носила.

– Боже мой! Как же это случилось? – вырвалось у Элинор, и она тут же обругала себя за бестактность.

Ее поражало, что Рей вот так спокойно обо всем рассказывает, ведь сама она взяла за правило ни с кем и никогда не обсуждать свою частную жизнь, а уж тем более – прошлое.

– Его сбила машина, причем водитель сразу скрылся с места происшествия. Это было за два дня до Рождества.

Элинор в ужасе подняла на него глаза.

– До Рождества?! Какой кошмар…

– Догадываюсь, о чем ты думаешь, но ты ошибаешься, – спокойно отозвался Рей. – Разумеется, мы никогда об этом не забывали, но мама ни за что не допускала, чтобы наши рождественские праздники были омрачены воспоминаниями о папиной смерти. Для нее это были два совершенно разных события, и она так себя и вела. И по сию пору придерживается этого правила.

– А где… где она живет?

– В Солсбери, неподалеку от девочек. Они обе уже вышли замуж и обзавелись семьями. А Дик работает в Штатах. А ты? – внезапно спросил Рей, ловко отскребая яйца от сковороды, которую поставил на стол.

– Что я?

– У тебя большая семья? Есть братья или сестры?

– Нет. – Ответ Элинор прозвучал неожиданно резко, и она набрала побольше воздуха в легкие, чтобы справиться с собой. – Я была единственным ребенком. Родители умерли некоторое время назад.

– Единственный ребенок. Наверное, тебе было очень одиноко.

Элинор открыла рот, чтобы возразить, но слова застряли в горле.

– Иди сюда, – улыбнулся Рей. – Начинаю первый урок правильного пользования плитой «Рейберн».

Заинтригованная Элинор позволила ему подвести себя к плите. Она молча следила за его умелыми движениями, слушая его наставления.

– Мама воспитала нас так, чтобы мы могли сами о себе позаботиться, – рассказывал Рей. – Другого выхода у нас просто не было. Отец застраховал свою жизнь, но этой суммы хватало лишь на содержание дома.

В этот раз яичница была приготовлена на славу, но Элинор почему-то не могла есть.

Всего за несколько минут ее мир перевернулся. И как ее угораздило влюбиться в Рея? Как она могла быть такой идиоткой?

Рей приготовил кофе, внимательно следя за Элинор, неподвижно сидевшей за столом, глядя в пространство.

– Что-то не так, – негромко констатировал он. – Не хочешь поговорить?

Поговорить? А что она ему скажет? Я только что обнаружила, что я тебя люблю?

– Да нет, ничего. Просто я задумалась о книге.

На лицо Рея набежала тень, словно она чем-то его обидела.

Неловко поднявшись, она пробормотала:

– Ладно, пора за работу.

Рей за ней не пошел. Казалось бы, без него работа должна была идти как по маслу, но почему-то у нее ничего не получалось. Элинор сидела за столом, невидящим взглядом уставившись на пишущую машинку.

– Что, заклинило?

Элинор даже не слышала, как он вошел.

– Я…

Рей взял со стола рукопись.

– А знаешь, она во многом похожа на тебя. Такая же отстраненная, одинокая…

– На меня?! – изумилась Элинор. – Нет, – покачала она головой. – Она совсем не такая, как я. Начать с того, что она красивая, а я…

– А ты делаешь все возможное, чтобы отрицать свою женскую сущность, – невозмутимо перебил Рей. – Но ты все равно женщина, Элинор.

О чем это он? Неужели не понимает, как ей это неприятно? И зачем он смотрит на нее так, словно…

– Да, я вижу, что ты изо всех сил стремишься скрыть свою красоту. Волосы затягиваешь в узел, прячешь фигуру…

– А что мне еще остается делать? – выкрикнула Элинор, враз утратив над собой контроль. – Краситься и наряжаться в надежде, что какой-нибудь мужчина попадется на удочку и возжелает меня? Неужели ты думаешь, что я настолько лишена гордости, чтобы…

– О чем это ты, черт побери? – оборвал Рей. – Да в тебя может влюбиться любой мужчина.

Он что, издевается?

– Нет. Ничего подобного. – Встретив его взгляд, Элинор хрипло рассмеялась. – Думаешь, мне самой не хотелось бы стать красивой и желанной? Просто я знаю истину, Рей. Мне это недвусмысленно объяснили, еще, когда мне было девятнадцать лет.

– Каким образом?

Элинор воззрилась на него, потрясенная этим вопросом. Господи, как она до этого докатилась? Как могла столько разболтать о себе?

– Ты утверждаешь, что не можешь быть желанной. Что ж, я утверждаю обратное. Хочешь, покажу тебе, как я хочу тебя, Элинор? Ночью, когда я нес тебя в твою спальню, мне ужасно не хотелось от тебя уходить. И вообще я вчера сбежал из коттеджа, потому что не мог за себя ручаться. Я смотрю на тебя, и мне до боли хочется тебя обнять и заняться с тобой любовью.

– Нет! Я не хочу тебя слушать! Ты лжешь. Брендан…

– Брендан, – резко повторил он. – Это еще кто такой?

Элинор всю трясло, она была в шоке, но Рей даже не пошевелился, чтобы подойти и утешить ее.