Обещай себе жить без драм - Анна Беляева
Обещай себе жить без драм читать книгу онлайн
Что происходит, когда заканчивается с виду банальный служебный роман между начальницей и подчиненным? А ничего. Люди продолжают жить, работают вместе, строят отношения с новыми партнерами. И при этом ничего не заканчивается, потому что ничего не умерло внутри, потому что осталось недосказанность внезапного расставания, потому что "мы всегда чудовищно переигрываем, когда нужно казаться всем остальным счастливыми, разлюбившими…"
Уже четвертый день как они в Москве. И ничего для него не поменялось. Работа. Дом. Марина исчезает, как только он пытается перевести темы с рабочих на личные. А с завтрашнего дня и вовсе ее не будет. Улетает к семье. Он пытается ей сказать, что так нельзя, а на него смотрят пустым взглядом с полным непониманием и говорят лишь про работу. Вот так и выясняешь, что безразличие – самое жестокое наказание. В отличие от бывшей девушки, она его нигде не забанила и не заблочила. Хоть испишись и изизвиняйся. В ответ – тишина!
Сегодня все по кругу. Съемка, отсмотр, монтажерка. Работа. Работа. Летучка после в ее кабинете. Всем спасибо. Все свободны. Шмелев пытается задержаться. У Даниила Андреевича еще есть вопросы? Подождите, ребят, не уходите, обсудим вместе. Ах, ничего важного? Ну хорошо, до встречи через час.
Но если что-то выяснять, то сейчас. Отпуск – еще десять дней молчания. А молчание полностью невыносимо. И все невыносимее с каждым часом. С полпути в монтажную студию возвращается, бросив коллег. Входит без стука. Требует ожить и хоть что-то ему сказать. Напарывается, как на нож, на ледяной взгляд.
– Даниил Андреевич, я же ясно сказала, что все сложности с личной жизнью должны быть отложен до конца этого сезона!– лед, металл, пыль далеких планет и метеоритов. В общем, ничего даже отдаленно напоминающего жизнь в голосе.
– Ты планируешь до мая делать вид, что ничего не случилось? С ума сошла?– его трясет от злости и возбуждения.
– Я планирую попросту не вспоминать об ошибке, которую допустила, и не обсуждать ее с тобой,– вот так вот просто. И говорить не о чем.
– Я полагаю, что ошибку совершил я!– настойчиво утверждает Даня.
– Нет. Ты совершил подлог. Соврал и придерживался своей лжи,– все так же безразлично констатирует начальница.– Я поверила и ошиблась. В тебе. В своем понимании того, что видела. В наших отношениях. Я учла этот факт. Приняла его к сведению и в дальнейшем обсуждении смысла не вижу.
Ну что же, она жестока, но при этом права. Он и впрямь не ошибался, а сознательно врал и недоговаривал, чтобы получить то, чего так хотелось. И этим его сейчас избивают. По делу.
– Марин, это нечестно!– а что еще он может сказать? Она права во всем, но это же тупик. Рабочий тоже. Как работать при таком недоверии и пустоте между ними?
– Как ты будешь со мной работать при таком отношении?– он надеется ее увещевать ее же методом – через работу.
– Печально, Дань, что об этом ты не подумал, затевая все то, что устроил,– вздыхает женщина за письменным столом.– Иди, работай. Как-то же две недели справляемся. Так и дальше пойдем. Другого пути все равно нет.
Шмелев выходит. Аккуратно закрывает дверь. Делает два шага в сторону рабочего места и от всей злости на себя и происходящее пинает кроссовком стену. Тихо скулит от жуткой боли в отбитом пальце. Лишь бы не перелом! И, хромая, продолжает путь к себе. Ждать ужаса вечерней съемки.
Теплым ветром, из-за угла, целовать тебя нежно в челку
Мне бы только не ляпнуть в шутку —
Удержаться и промолчать,
Не сказав никому, как жутко
И смешно по тебе скучать.
В. Полозкова
Работает уже пятый день без нее. Как сумасшедший. Как сама она работает постоянно и безостановочно. Раньше всех приходит на съемочную площадку. Уходит последним. В выходной в конце концов тоже оказывается на работе. Если уж он не смог подарить и разделить с ней счастье, то разделить общие победы, успехи и подарить лучшие из них ей – он может.
Непроходящее, а все более нарастающее ощущение пустоты. В воздухе не чувствуется знакомых духов, не слышен голос, в котором, как на глади зеркала, висящего сотни лет на одном месте, появились тоненькие ниточки-трещинки, делающие всякое отражение немного нереальным, виньеточным.
Старший и опытный помощник режиссера молча наблюдает его деловую истерику. Ничем не выдает своего отношения почти неделю. Просто следит. И Даня это чувствует. К концу пятого дня, когда после вечерней съемки Шмелев в очередной раз закрывается в монтажерке в какие-то наброски и правки, не выдерживает даже Сергей.
– Трудолюбие, Даньк, конечно, похвально. И это точно лучше, чем пить водку и шляться по бабам, но все-таки не забывай, что вокруг тоже люди, а не машины. Впереди целый сезон, а ты их выматываешь так, словно финальное шоу через месяц. Поломаешь детей.
– Хочется идеала,– нервно озвучивает Даниил свои мысли, даже не о программах.
– Всегда хочется. Не всегда возможно,– спокойно парирует очевидным тезисом товарищ.
– Но стремиться-то нужно!– недовольно ворчит Даня, словно пытаясь навязать единственно верную позицию.
– Не знаю,– потирая бровь, садиться за стол, рядом с оператором коллега. – Бывает так, что и не нужно стремиться к идеалу. Нужно найти компромисс между возможным и желаемым. И понять, с чего начинается дорога к возможному из желаемого.
– А ты философ, Серег,– невольно улыбается Шмелев.
Помреж смущенно ерошит короткие волосы и продолжает:
– Да какой я философ! Я как раз практик. Ты же это тоже видишь. Они вот приходят иногда. Даже вроде где-то уже пробовались, даже, бывает, снимались, да. Ну, к нам такие обычно приходят, либо с опытом съемок, либо других выступлений, олимпиад, конкурсов. А ты смотришь и понимаешь – не будет тут ничего интересного.
– Почему?– Даня такого, конечно, не видит. Для него все дети, могущие что-то неожиданное и выше среднего – таланты и победители.
– Так тоже у всех по-разному! Не всегда поправимо,– улыбается Сергей.– Вот Лена, помнишь?
Даня отлично помнил прозрачную и легкую девочку пятнадцати лет с потрясающими аналитическими способностями.
– Она тогда головой могла все, но молчала, ничего не говорила, никому. Стеснялась. Спрячется в себе и, ну, думать! И что? Надумает и дальше в углу сидит. В итоге никто и знать не знает, что там она насчитала и напланировала.
– Но Лена теперь аналитик в ОйлТранс, самый юный,– возражает Даня.
– Да, только сколько у нас ушло сил,
