Кэтрин Манн - Ночь с незнакомцем

И она свой шанс не упустит.

Идя с Эшли вдоль побережья к своему дому, Мэтью задавался вопросом, не слишком ли явно он намекнул на то, что не против продолжения романа? Что, если она без колебаний исчезнет из его жизни, как только надобность в притворстве отпадет, а он окажется к этому не готов?

Но обнимать и целовать Эшли на людях, а потом лежать всю ночь без сна, сгорая от страсти, — это ему здорово мешало. Он предложил эту прогулку босиком, чтобы остудить кровь и хоть немного укоротить ночь, которая, без сомнений, снова обещала быть длинной. Если только Эшли не захочет провести ее с ним…

Эшли брела рядом. Ветер развевал ее шаль. Кремовое платье с блестящими золотыми нитями на лифе обтягивало грудь. Она остановилась и приподняла подол. Распущенные волосы упали ей на лицо.

— Во что ты наряжался на Хэллоуин, когда был ребенком?

Ее вопрос прозвучал так неожиданно, что на секунду Мэтью растерялся, чего с ним никогда не случалось, даже если репортеры задавали ему самые каверзные вопросы. А может, повлияло и то, что его мозг был затуманен желанием.

— Должен признаться, что твой вопрос поставил меня в тупик. Такого я еще не слышал. А почему это тебя интересует?

— Приятно слышать, что мой вопрос поставил известного политика в тупик. — Эшли мягко рассмеялась, и в ночной тишине ее мелодичный смех прозвучал невероятно сексуально. — Все очень просто. Пару дней назад я в первый раз подумала о том, что мы ничего не знаем друг о друге. Если эти пробелы всплывут в каком-нибудь интервью, это обязательно возбудит любопытство. Кстати, можешь также рассказать о своих школьных каникулах.

Мэтью мысленно открыл один из многочисленных семейных альбомов своей матери.

— Полицейский. На Хэллоуине я всегда был полицейским.

— Всегда?

Мэтью посмотрел в сторону пристани, где на волнах покачивался пароход.

— Всегда. Это приводило мою мать в отчаяние. Она каждый год надеялась, что я попрошу сшить какой-нибудь новый костюм, а я постоянно просил костюм полицейского, только большего размера.

— Если ты так хотел стать полицейским, что заставило тебя податься в политику?

— Кто сказал, что я хотел быть полицейским? Да, мне нравилась форма, но это не означает, что… — Он остановился и почесал голову. — Но в общем, вопрос логичный. Думаю, все дело в том, что политика — это как бы наш семейный бизнес. Естественно, я хотел его продолжить.

— Твой отец, если я не ошибаюсь, прежде чем стать сенатором, служил в военно-воздушных силах. И братья твои политикой не занимаются.

Мэтью вернулся мыслями в детство, когда они с братьями примеряли костюмы, готовясь к тому дню, когда они могли не быть собой.

— Просто каждый из нас искал свой путь, чтобы служить нашей стране.

— Ты мог служить стране, став полицейским.

— Отец решил заняться политикой, но не доработал даже до конца срока. Именно тогда я окончательно понял, кем хочу быть.

— Должно быть, его потеря стала для вас всех сильным ударом, — негромко сказала Эшли.

Мэтью сжал зубы. Еще каким ударом. В этом и заключалась трагедия: незаконченное дело отца, диплом, который так и не получила его невеста.

Обручение, которое никогда не закончится свадьбой…

— Твоя мать довела его дело до конца, и, как мне кажется, хотя я не эксперт, она отлично с ней справилась. Время лечит.

— Ты, конечно же, права.

Однако это не объясняет, почему он рассуждает о причинах, побудивших его заняться политикой, стоя рядом с красивой девушкой на пляже, под звездным небом. Как ловко Эшли заставила его рассказывать о себе! Это его-то, привычно уклоняющегося от ответов, искусно переводя разговор на своего собеседника.

— А как насчет тебя?

— А что насчет меня?

— Твои костюмы в Хэллоуин. — Мэтью улыбнулся, представив себе Эшли. Наверное, она была высокой костлявой девочкой, чьи волосы весили гораздо больше, чем она сама.

— Пират, зебра, бродяжка, ниндзя, Клеопатра и, самое веселое, ее гадюки, — загибая пальцы, принялась вспоминать Эшли. — Врач, упаковка чипсов. Тогда еще Стар была хот-догом, а Клэр настояла на пироге с заварным кремом, но все думали, что это пирог с орехами пекан и беконом.

— Ваша приемная мать делала все это для вас?

Тут Мэтью невпопад подумал, заметила ли Эшли, насколько она приблизилась к нему? Ее рука задела его руку, а при каждом шаге их бедра соприкасались.

Действует ли она неосознанно или — Боже правый! — пытается его соблазнить?

— У тети Либби была огромная коробка, полная самых разных костюмов, число которых росло с каждым годом. Она покупала их на распродажах. — Эшли посмотрела на него, и в ее глазах Мэтью увидел отражение звезд. — Вообще-то игры с переодеванием бывали у нас постоянно, а не только по праздникам.

— Я бы хотел посмотреть фотографии.

Ее улыбка померкла.

— Если они не пострадали во время пожара.

Мэтью положил руки ей на плечи и привлек к себе.

— Расскажи мне еще о ваших играх с переодеваниями.

— Мы основали настоящую театральную труппу и играли спектакли, которые сами же и сочиняли. Мы с восторгом переодевались в костюмы и забывались в созданном нами мире. Уже повзрослев, я поняла, что тетя Либби намеренно поддерживала эту игру, которая была частью психологического исцеления.

— Похоже, она была чудесной женщиной.

— Так и есть. Я все еще скучаю по ней. Как и ты, наверное, скучаешь по отцу. — (Глядя в ее понимающие глаза, Мэтью почувствовал, как ком встал в его горле.) — Ты ведь сам сказал, что и в политику подался, чтобы быть ближе к нему.

— Сначала все так и было, — обретя голос, глухо сказал он. — А потом я понял, почему для него это так важно. Не из-за пьянящего чувства власти, когда твои решения изменяют жизни избирателей. Все-таки политика по своей сути занятие грязное. Мало найдется порядочных людей, которые захотят ею заниматься. К тому же не нужно забывать прессу, постоянно следящую за каждым твоим шагом и конкурентов, готовых в любую минуту спихнуть тебя.

— К чему ты ведешь?

— Кажется, я немного увлекся, — улыбнулся Мэтью. — Понимаешь, я просто обязан продолжать вести борьбу за то, во что верю.

— Чем больше хороших людей придет к власти, тем лучше, — согласилась Эшли.

— Спасибо.

— За что?

— Что считаешь меня хорошим человеком.

Мэтью с благодарностью прижал ее к себе и сразу же осознал, что совершил ошибку. Почувствовав упругость ее груди, он перестал быть хорошим человеком и мечтал только о том, как заняться с Эшли любовью. Ведь она его невеста. Или нет?..

Эшли сначала бросила на песок свои туфли, затем разжала его пальцы — его туфли упали, но Мэтью этого не заметил.