Ким Лоренс - Поспешное замужество

  Джорджи твердо решила не отступать.

  — Но ведь они не окажутся на улице? — Олимпии Константин принадлежала огромная вилла, а кроме того у нее был собственный дом в Афинах. — Что касается Саши, то, если ты наконец позволишь ей самой заботиться о себе вместо того, чтобы сюсюкаться...

  — Она вышла замуж в прошлом году.

  — Замечательно!

  — Они поссорились и...

  — ...она вернулась домой.

  — А почему, собственно, она не может вернуться?

  — Саша прекрасно знает, что, когда у нее возникнут проблемы, брат всегда бросится ей на помощь и спасет.

  Он нахмурил брови.

  — Неужели ты так не любишь мою семью?

  Джорджи вздохнула.

  — Мне нравится твоя семья, Аиголос. Это они не любят меня. Им вообще никто не понравится, кроме Сони.

  —Что за бред! — воскликнул Анголос. В его голосе чувствовалось нарастающее раздражение.

  — Они до сих пор думают, что вы помиритесь.

  — Интересно. Мы развелись давным-давно. Кто знает, зачем мы вообще поженились?.. — добавил он скорее для себя.

  — Да? Тогда почему же эта сексуальная красавица никак не может оставить тебя в покое?

  — Ты что, завидовала ей?

  Джорджи рассмеялась. Она не смогла сдержаться, услышав, с каким искренним удивлением он спросил ее об этом.

  — Видимо, ты совсем ничего не понимаешь в таких делах! Конечно, я завидовала Соне. Какая жена не позавидовала бы ей?

  — Та, у которой есть чувство собственного достоинства.

  — Твоя бывшая жена сказала мне однажды, что я отношусь к разряду тихих семейных женушек. И что тебе как раз такая и нужна.

  — Я уверен, что Соня ничего плохого под этим не подразумевала. Она всегда говорит первое, что придет в голову.

  То, как Анголос бросился на защиту Сони, вызвало у Джорджи горькую усмешку.

  Если бы он столь же пылко защищал меня... хотя бы наполовину.

  — Даже когда я просила прислугу что-нибудь сделать, они сначала докладывали об этом твоей матери,

  — Любопытно.

  — И я терпела все это, наверное, потому, что была слишком молода и наивна. Но знаешь, что еще хуже? Соне они всегда подчинялись беспрекословно, а я в такие моменты чувствовала себя тенью... нет, я вообще чувствовала себя никем.

  — Ты преувеличиваешь, — произнес Анголос, но Джорджи впервые заметила застывшую в его глазах неуверенность.

  — Откуда ты знаешь? Тебя ведь там почти не было.

  — Мне тогда нужно было во многом разобраться по работе. Я думал, моя мать сделала все, чтобы ты чувствовала себя как дома.

  Уж конечно, подумала Джорджи. Неожиданно Анголос нахмурился.

  — Если бы я хотел быть с Соней, я бы не развелся с ней, — сказал он твердо. — Но я хотел быть с тобой.

  Сердце Джорджи екнуло.

  — А ты хотела быть со мной.

  Сердце ее бешено забилось, колени предательски дрожали.

  — Ты хотела быть со мной, — повторил Анголос.

  — Все меняется, — выдавила она с трудом.

  Анголос разглядывал ее пылающее лицо, дрожащие губы, будто никогда раньше не видел ее.

  — Но многое остается прежним, — произнес он наконец.

  Джорджи ничего не ответила. Анголос взял ее лицо в свои ладони. Его глаза яростно блестели.

  — Почему ты не хочешь этого признать?

  Джорджи выскользнула из плена его рук.

  — Я больше не ребенок. У меня есть собственное мнение, и тебе не удастся изменить его.

  — Знаешь, а я ведь всегда терял контроль над собой, когда ты была рядом, — неожиданно произнес Анголос. — Ты даже представить себе не можешь, как мне трудно находиться рядом с тобой и не касаться тебя, — прошептал он.

  Джорджи бросило в жар. Стыдясь желания, которое теплой волной нахлынуло на нее, она попыталась отвернуться, но тело не желало ее слушаться.

  Он поддержал ее за локоть. Взгляды их встретились.

  — Разве тебе не приятно, что я хочу прикоснуться к тебе, Джорджетт?

  Джорджи невольно вспомнила, когда они занимались любовью в последний раз. Анголос тогда неслышно вошел в комнату, она не знала, сколько времени он наблюдал за ней.

  — И долго ты здесь стоишь? — спросила она.

  Анголос отошел от двери и неторопливо направился к жене, высокий, отлично сложенный, необыкновенно сексуальный. Он подошел к ней совсем близко, пристально смотря ей прямо в глаза.

  — Я просто... — Джорджи не смогла договорить, потому что Анголос начал целовать ее. Он целовал ее сначала нежно, потом все более страстно. Она застонала и прошептала его имя.

  — Когда бы я к тебе ни прикоснулся, ты всегда так пылко отвечаешь на мои ласки... — прошептал он. — Джорджетт?..

  Голос Анголоса вернул её к реальности.

  — С тобой все в порядке?

  — Ты спросил, нравится ли мне, когда ты прикасаешься ко мне?..

  — Ты права, сейчас не время задавать подобные вопросы.

  — Мысли — это хорошо, но действия — лучше, — сказала Джорджи неожиданно для самой себя.

  Анголос снова взял ее лицо в ладони:

  — Если ты не прекратишь, то я за себя не отвечаю.

  Девушка отвела взгляд.

  — Прости, я не хотела. С тобой я веду себя как-то странно и ничего не могу с этим поделать. Извини.

  — По-твоему, меня это оскорбляет?

  Джорджи подняла глаза и отрицательно покачала головой.

  «Даже не думай говорить ему о том, как он выглядит», — напомнила она себе.

  — Ты все еще испытываешь ко мне влечение. Но, разве это повод для расстройства?

  — Тогда не веди себя так, будто ничего не понимаешь, — парировала Джорджи.

  — Мне кажется, это ты не понимаешь, — ответил Анголос. — Пламя, которое светит ярко, не обязательно будет гореть долго. Ты была слишком молода...

  — И глупа! — заявила Джорджи со злостью. — Да, глупа. Но непохоже, что через несколько лет я поумнела!

  — Хочешь сказать, что ты все еще хочешь меня? И по возвращении в Грецию мы будем жить как муж и жена? — довольно спросил Анголос.

  — Мне всегда нравилось заниматься с тобой любовью, Анголос, — призналась Джорджи. — Но некоторые вещи меня просто раздражали.

  — Мы исправим это. И будем наслаждаться друг другом. — Казалось, Анголос был безумно доволен собой.

  И почему я болтаю такие глупости?

  — Посмотрим, — ответила она, направившись в сторону дома.

  — Куда мы идем? — спросил Анголос.

  — Я собираюсь забрать Никки от Рут, а потом...

  — Я с тобой.

  ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

  Джорджи вошла в комнату. Там было столько людей, что она сначала даже зажмурилась от неожиданности,

  — Посмотрите-ка на нее, — произнес Роберт Кемп. — Она забыла о нашем приезде. — С этими словами он заключил дочь в объятия.