Сердце во власти шейха - Ким Лоренс

пьедестал и поклоняться тебе как богине?

— Многие девушки мечтают об этом.

— Но не ты. Тебя нужно ласкать, согревать прикосновениями. А ты выглядела так, словно увидела привидение.

Ханна сделала глубокий вдох. Как же она желала прикосновений.

— Тебе холодно.

— Ох, а я только начала привыкать к тому, что я такая страстная и горячая, — насмешливо ответила она.

Камель грозно на нее посмотрел.

— Я скажу гостям, что ты внезапно почувствовала себя нехорошо. Рафик сопроводит тебя в твою комнату.

И волшебным образом в ту же секунду появился Рафик. Ханна потихоньку начала к этому привыкать, поэтому не испугалась, а с благодарностью приняла от громилы теплую шаль, которую он накинул на ее плечи.

Глава 8

Ханне все-таки удалось уговорить Рафика сопровождать ее только до коридора, по лестнице на второй этаж она уже поднималась одна. Она находилась в закрытой части дома, недоступной для гостей, поэтому здесь было очень тихо. Ханна прошла мимо двери, ведущей в гостевую спальню, какая-то неведомая сила тянула ее к таким знакомым и родным местам. Она поднялась по небольшой дубовой лестнице к тайной дверке, которая вела на следующий этаж.

Много лет назад помещение мансарды предназначалось для обслуживающего персонала поместья. Потом там построили детскую комнату, а несколько лет назад она стала своего рода обособленной квартиркой со своей собственной маленькой кухней. Ханна открыла дверь в свою прежнюю спальню и поспешила зайти внутрь. Она подошла к кровати и взяла в руки одну из своих мягких игрушек, затем открыла дверку кукольного домика. Внутри маленьких комнаток тут же автоматически загорелся свет.

Ханна ждала, что вот-вот на сердце у нее станет легче, что все ее тревоги затихнут. Но так и не ощутила того спокойствия и защищенности, которые ожидала.

Раньше эта комната была для нее пристанищем души. Как только за ней закрывалась дверь, весь остальной мир оставался позади.

Она решительно закрыла дверку в кукольный домик. Время смотреть в будущее и оставить прошлое позади.

В гостевых комнатах Ханна приняла душ и поверх своей шелковой пижамы надела сочетающийся с нею халат. Волосы она оставила распущенными и влажными после душа. Покинув наполненную паром ванную комнату, она подошла к двери между комнатами; немного замешкавшись, она все же повернула ключ и оставила дверь открытой. Закрытая дверь никак не поможет в решении их проблем.

Ханна затянула потуже пояс своего халата и направилась к кровати, стараясь не обращать внимания на возбуждение, которое не покидало ее тело, когда она вспоминала его слова.

«Не обязательно уважать или испытывать симпатию к человеку, чтобы желать сорвать с него одежду».

— О, господи!

Камель стоял, прислонившись одним плечом к дверному проему, и стягивал с себя галстук.

— Как же я рад, что все закончилось.

Камель стянул с шеи свой галстук и, продолжая держать его в руке, обратил на нее свой темный взгляд.

— Так значит, никаких закрытых дверей?

— Это было так по-детски с моей стороны.

На лице Ханны не осталось ни капли макияжа. Единственным отступлением от полной естественности был ее бледно-розовый педикюр. С длинными влажными волосами, обрамляющими ее чистое лицо, она выглядела такой молодой, хрупкой и невероятно прекрасной.

Но в ее голубых глазах все равно читалась некоторая осторожность.

— Я думал, что ты уже будешь спать.

Погруженная в свои мысли, Ханна потирала пальцы одной ноги о щиколотку другой, но когда заметила, что Камель следит за ее движениями, поспешила убрать ноги под себя. Она заправила свои влажные волосы за уши и призналась:

— Я нехорошо себя чувствую, что тебе пришлось объяснять мое отсутствие. Оказалось ли это каким-то неловким моментом?

— «Неловким»? — Он приподнял бровь. — Ты имеешь в виду, заметил ли кто-то, как ты уходила с ним?

— Я не покидала вечеринку с ним. Он последо…

Камель поднял руки, словно сдается.

— Я знаю.

— О моем отсутствии. Как ты его объяснил?

— Я не вдавался в подробности. Просто сказал моему дяде, что ты решила пойти спать раньше. — А вот с Чарльзом Латимером у него был длинный разговор.

— И они поверили тебе?

Камель сделал шаг в комнату, затем бросил свой галстук на кресло.

— Почему нас должно это волновать?

— Так как долго ты стоял и наблюдал за сценой?

Нахмурившись, она посмотрела на него, когда он ответил:

— Достаточно долго.

Ханна раздраженно сжала зубы, услышав его скудный ответ.

— Так значит, он изменял тебе?

О да, эту часть разговора он слышал.

— Такое случается.

— Бросить его в день свадьбы — отличная месть.

— Я не планировала этого. Именно тогда я и узнала об этом.

Камель удивленно на нее посмотрел.

— В самый день свадьбы?

Ханна кивнула, чувствуя так знакомую ей горечь воспоминаний. Это произошла за час до прихода фотографов, стилистов и парикмахеров. Она постучалась в дверь к Сэл, чтобы забрать «что-то синее» для свадебной церемонии, которое пообещала предоставить ее подруга, но на самом деле она хотела поговорить по душам.

— Я застала его в постели с Сэл, моей свидетельницей на свадьбе. Они… Я только потом уже узнала о том, что он успел переспать со всеми моими подругами.

Ханна не поднимала глаза, не желая видеть его реакцию на ее слова.

— Так он переспал со всеми, кроме тебя.

Она тут же подняла на него глаза.

— Значит, ты и это услышал.

Камель кивнул. Он слышал их разговор, но не до конца его понимал.

— Так значит, нужно жениться на тебе, чтобы овладеть тобой.

— Вовсе нет, я хотела близости. — Ханна поморщилась и честно добавила: — И это бы произошло. — И несмотря на то, что Ханна никогда не считала себя сексуальной, она не могла понять того безумного влечения, которое испытывала к Камелю. — Но он…

Камель наблюдал за тем, как Ханна пытается подобрать подходящие слова.

— Наверное, он просто хотел восхищаться мной, а не…

— Спать с тобой, — помог закончить ей Камель, думая о том, что ее бывший жених был еще большим неудачником, чем он предполагал.

— Я не думаю, что он видел во мне женщину. Скорее экспонат в свою коллекцию произведений искусства. Ему всегда нравились красивые вещи… это не значит, что я говорю, что я…

— Не порть этот момент честности, пытаясь быть скромной. Мы оба знаем, что ты очень красивая. Но почему в этой истории все считают именно его жертвой?

— Я предпочла, чтобы меня считали бессердечной стервой, нежели идиоткой.

— И твой отец решил пригласить этого человека на вечеринку?

Он пододвинул стул ближе к кровати и, повернув его, сел на него верхом.

— Ох, проще было сказать