Оливия Гейтс - Его пламенное сердце

Аристидес покачал головой. Его взгляд задержался на ее груди.

— Ты не кормишь его грудью?

Селена представила Аристидеса, склонившего голову к ее груди и ласкающего ее соски, и ее колени задрожали. Она усилием воли прогнала эти мысли и протянула ему тарелку с едой для Алекса.

— Ты думаешь, что для этого мне пришлось бы спускаться на кухню? А что до твоего вопроса, нет, я не кормлю его грудью. Он сам кушает. Ты не отвлекайся.

Аристидес зачерпнул ложечку пюре и протянул Алексу, который с удовольствием проглотил предложенную ему пищу.

— Он действительно проголодался.

— Он тебе кого-то напомнил? — улыбнулась Селена, сгорая от желания запустить пальцы в его шелковистые густые волосы.

Он повернулся к ней, и на его лице заиграла улыбка. Первая искренняя улыбка за все время их знакомства.

— Мы, Сарантосы, любим поесть.

— Алекс не Сарантос.

Селена тут же пожалела о своих словах, когда увидела, как помрачнело его лицо.

— Я говорю о биологии, — после паузы ответил Аристидес. — В остальном он ваш. Лувардис.

Селена задумалась, насколько сильным было его желание сделать Алекса Сарантосом. Он был «слишком» греком, чтобы не потребовать того, что принадлежало ему по праву.

В кухне воцарилась тишина. Алекс, казалось, и не заметил внезапно возникшего напряжения между своими родителями, так как слишком увлекся процессом поглощения вкусного пюре. Когда с завтраком было покончено, Селена жестом указала Аристидесу, чтобы он достал Алекса из стульчика, и направилась в гостиную, где их ждал второй этап повседневной реальности, которую он так жаждал увидеть и разделить с ней.

Они вошли в залитую солнцем гостиную, и Аристидес опустил малыша в манеж. Алекс сразу же занялся своими игрушками с такой же энергией, с которой его отец набрасывался на бизнес-проекты.

Ее кот Аполло породы турецкий ван выгнул спинку и, вместо того чтобы убежать при виде незнакомца, спрыгнул с дивана и вальяжно подошел к Аристидесу. Селена не могла поверить своим глазам, когда Аристидес позвал кота, и тот прыгнул к нему на руки.

Аристидес погладил кота и опустил его на землю.

— Алекс — это его полное имя? — спросил Сарантос, глядя на малыша.

— Его зовут Александрос.

Аристидес кивнул:

— Значит, ему девять месяцев.

— Десять. — Аристидес удивленно посмотрел на Селену. — По развитию. Я должна отсчитывать один месяц, пока ему не исполнится годик.

— Но ему должно быть девять месяцев, — нахмурился Аристидес.

— Не веришь, что он твой сын? — с вызовом спросила Селена.

— Уверен, что мой, — без колебаний ответил Аристидес. — Не просто потому, что я понял это, стоило мне только взглянуть на него, но потому, что тебе бы доставило удовольствие сказать мне, что он не мой.

— Такой поступок не принес бы мне никакого удовольствия. Я не мстительная. И почему я должна была переживать об этом? Мне в голову не приходило, что ты захочешь появиться в его жизни.

— Значит, ты родила его раньше срока. Почему?

— Почему у женщин случаются преждевременные роды? — наклонив голову, чтобы избежать его прямого взгляда, переспросила Селена.

— Я уверен, что по разным причинам. Что случилось с тобой?

— Предлежащая плацента, если тебе это о чем-то говорит.

Аристидес взглядом попросил ее объяснить, что она имела в виду.

— Плацента опустилась слишком низко и начала кровоточить. Неделю спустя у меня начались преждевременные роды.

— Это больно? А сами роды?

— Кровотечение было безболезненным. А роды были тяжелыми только последние пару часов. Схватки длились целый день.

— Мне следовало быть там, — мрачно заявил он. Снова повисла пауза. Потом уголки его губ тронула едва заметная улыбка. — Но я сейчас здесь.

Потом, когда она предложила ему позавтракать, он преподнес ей еще один сюрприз. Оказалось, что на кухне он был таким же непревзойденным, как и в спальне.

Когда они наполнили подносы едой и вернулись обратно в гостиную, Аристидес поинтересовался, как они проводят выходные.

Селена проглотила приготовленный им блинчик с копченой семгой и облизнулась:

— А ты?

Он пожал плечами:

— У меня нет выходных.

— То же самое было у меня, пока не появился Алекс.

— Ты работала во время беременности?

— Да.

— Ты плохо кушала, — поднял от своей тарелки глаза Аристидес. — Ты сейчас худее, чем раньше.

— Тебе не нравится?

Он восхищенно провел взглядом по ее телу:

— Только то, что ты не следишь за своим здоровьем.

Селена отвела глаза, пытаясь справиться с охватившим ее волнением:

— Было много забот и тревог, а с появлением Алекса их стало еще больше.

— Что же тебя тревожит? — участливо поинтересовался Аристидес.

— Все. Кажется, это и значит быть матерью.

— Расскажи мне.

Его простая и вместе с тем настойчивая просьба заставила ее осознать, как сильно ей хотелось поговорить об этом. Но рядом никого не было. А теперь он здесь.

— Я постоянно тревожусь о вещах, которые раньше никогда не приходили мне в голову или которые я привыкла считать чем-то незначительным. Да что там говорить, я придумываю эти тревоги, и каждая из них становится навязчивой идеей. Когда мне пришлось оставить Алекса, чтобы вернуться на работу, я изводила себя всевозможными сценариями событий. Если Элен не отвечала после первых двух звонков, я бросалась в машину и ехала домой. Первый раз, когда такое случилось, я как сумасшедшая вылетела с парковки, а потом, очутившись в пробке, бросила машину и помчалась сюда.

— Почему она не отвечала?

— Она купала Алекса. А потом не додумалась проверить телефон и не увидела пропущенные звонки. Она сказала, что теперь носит телефон с собой, даже когда принимает ванну у себя дома.

Аристидес улыбнулся:

— Я бы, наверное, поступил так же.

После этого их беседа стала более легкой и непринужденной. Селена подробно рассказала обо всем, что с ней случилось с того момента, когда она узнала о своей беременности. Аристидес с жадностью ловил каждое ее слово. И когда в разговоре случались паузы, они не были напряженными, но содержательными и располагающими к дальнейшей беседе.

Селена не могла поверить в происходящее. Она даже не подозревала, что общение с ним может быть таким приятным. И это только часть целой картины. То, что происходило между ним и Алексом, потрясло ее еще больше. Алекс занимался своими игрушками, явно счастливый из-за присутствия Аристидеса. Она удивлялась, каким чутким и бережным было отношение Аристидеса к своему сыну.