Будь моим папой - Ада Линн

портится. Подниматься в квартиру я совершенно не хочу, но ещё разгар дня. Надеюсь, что не застану никого дома. Или пусть там не будет хотя бы Владимира. С его беременной женой уж как-нибудь договорюсь. Она выглядела довольно безобидно в ту ночь.

Поднимаюсь на этаж, жму на кнопку звонка. Никто отвечает.

О, неужели мне настолько повезло?!

Достаю ключи из сумочки, открываю дверь, захожу. Увы! Удача всё же отвернулась от меня.

В прихожую выходит заспанный и взлохмаченный Владимир.

Оглядывает меня из-под отёкших век и хрипло говорит:

– Чего припёрлась?

* * *

Бывший смотрит на меня похмельным взглядом, почёсывая щетину на подбородке. Не прикрыв рот рукой, зевает, и в воздухе распространятся кисловатый запах перегара.

Когда он успел так опуститься? Да, он меня бросил, но четыре года назад у него точно не было проблем с алкоголем. Сейчас очевидно, что есть.

Об этом кричит его помятый вид, а ещё целая батарея бутылок, стоящая у порога.

– Я пришла забрать свою швейную машинку, – уверенно говорю я и встречаю его взгляд.

Это моё право – забрать свои вещи, я не ожидаю здесь никакого подвоха. Единственное, чего опасаюсь, что он вспомнит о дочери, до которой ему не было дело четыре года.

– Где она?

– Всегда стояла в гостиной на письменном столе.

Владимир исчезает за дверью комнаты, а я перевожу дыхание. Неужели всё пройдёт так гладко, и он просто отдаст мне швейную машинку?

Через пару минут возвращается и держит в руках мой подарок родителей на совершеннолетие.

Недорогая, но надёжная швейная машинка, которая не раз выручала меня.

– Спасибо, – выдыхаю я и протягиваю руки.

– Десять тысяч рублей, – ухмыляется бывший. – И она твоя.

– Хорошо, – сухо отвечаю я. Да, это

– В смысле? – от абсурдности его слов впадаю в шок. – Она же и так моя. Даже не ты мне её подарил!

– Чем докажешь? – продолжает ухмыляться Владимир. – Машинка стояла в моей квартире, ты хочешь забрать машинку, с тебя десять тысяч рублей.

За эти деньги можно в принципе купить новую, но эта дорогая мне.

Соглашаюсь. Чёрт с ним, пусть подавится моими деньгами.

Достаю телефон.

– Перевод тебя устроит?

– Вполне, – ухмыляется бывший. – Кстати, передай привет дочери. Скоро я подам в суд на опеку над ребенком.

Чуть не роняю телефон из ослабевших рук.

– Зачем тебе это? – шепчу онемевшими губами.

– Как зачем? Дочь будет жить со мной, а ты будешь платить мне алименты. Я что-то устал работать и содержать всех. Теперь твоя очередь.

– Последние четыре года я сама себя содержала. И нашу дочь тоже.

– Зато ты жила в моей квартире совершенно бесплатно.

– Тебе никто не отдаст ребёнка. В нашей стране суд всегда на стороне матери.

Владимир гаденько улыбается, обнажая местами сгнившие зубы. Этого тоже не было раньше. Как же он опустился за эти годы! Я знакомилась с молодым ухоженным мужчиной, который очаровал меня сладкими речами, обещаниями счастья и дружной семьи.

А теперь передо мной гадкий и подлый старик!

– У меня есть знакомый судья, который очень злится на эту несправедливость. Он частенько принимает решения в пользу отца.

Руки дрожат, в горле встаёт ком, и я уже не могу сдерживаться. Не могу позволить ему видеть мои слёзы!

Выскакиваю из квартиры как ошпаренная, спускаюсь по лестнице и, как только я выскакиваю из подъезда, моё тело сотрясается от рыданий.

Андрей стоит у машины, тут же делает шаг ко мне, обнимает, поглаживает по спине приговаривая:

– Тише, тише. Успокойся, девочка моя.

Я быстро затихаю в сильных объятиях Андрея. Тепло его тела, крепость рук сразу дарят удивительное спокойствие.

Моё дыхание выравнивается, слёзы высыхают.

– Сможешь рассказать, что случилось? – тихо спрашивает мужчина.

Я делаю глубокий вдох и рассказываю всё.

Почему-то начинаю со швейной машинки, наверное, это просто легче озвучить, чем то, что бывший собирается отобрать у меня дочь.

– Ты правильно сказала, что в нашей стране суд на стороне матери.

– Он говорит, у него есть судья, который принимает другие решения, – всхлипываю я.

– Ну всё-всё. Успокойся. Я сам всё решу. Садись в машину.

– Андрей, не надо! Забудь, я куплю себе новую швейную машинку, у меня есть отпускные!

– Надо, Викуль, надо! Твоему бывшему надо объяснить, что за тебя есть кому вступиться, чтобы он не смел раскрывать рта в сторону Лисёнка.

Несмотря на мои протесты, Андрей усаживает меня в машине, запирает на ключ и быстро скрывается в подъезде.

С заднего сиденья подаёт голос дочь.

– Мама, почему ты плакала?

– Немного расстроилась, дочка. Всё в порядке.

– Тебя папа расстроил?

Эх, а я-то думала, что она Владимира даже не узнала. Лиза не задала ни одного вопроса, почему мы съехали из квартиры, кто был этот мужчина, который пришёл ночью.

Я ещё и не думала о том, как объяснить всё дочке.

Наша жизнь у Андрея оказалась такой насыщенной, что не было времени для разговора.

– Откуда ты знаешь, что это твой папа? – осторожно спрашиваю я.

– Ну как откуда? – деловито интересуется дочь. – Он же пришёл за нами и забрал к себе домой. Наверное, вы давным-давно поругались, а потом помирились, поэтому он нас взял к себе жить.

Теряю дар речи на несколько мгновений.

Вот оно, оказывается, как! Дочь считает, что Андрей – её родной отец!

Решаю не говорить ей всю правду. Не сейчас. Может, позже, гораздо позже расскажу о тонкостях моих взаимоотношений с её родным отцом.

– Милая, Андрей не твой папа. И это не он меня расстроил. Меня расстроил хозяин квартиры, в которой мы с тобой жили. Он не захотел отдать мне швейную машинку.

– Папа Андрей разберётся с ним, – уверенно заявляет Лиза и опускает взгляд в телефон, возвращаясь к просмотру мультиков.

Теряю дар речи и не нахожу в себе сил поправить дочь. Я ведь сказала, что Андрей не её папа, а она всё-таки назвала его так… Удивительно. Надо будет обсудить с ним этот вопрос.

Андрея нет довольно долго, я даже начинаю волноваться.

Наконец, он выходит из подъезда, несёт в руках швейную машинку, а за ним плетётся… Владимир!

9

Раздаётся щелчок разблокировки, Андрей рывком открывает дверь.

– Вика, тебе хотят что-то сказать.

Я быстро выхожу из автомобиля, пока