Няня-невеста для дочки магната - Марго Лаванда

узнала о беременности. Это был настоящий ад. Но куда хуже стала после родов, когда я понял, что Вера ничего не чувствует к малышке. Как это вообще возможно? Не мог поверить. Оказалось, что у Веры полностью отсутствует материнский инстинкт.

Она жаждала вернуться на подиум, еще больше хотела вечеринок, пьянок, тусовок. Дочка ей была не интересна. Я же, как в первый момент увидел крошечный сморщенный комочек, понял что эта кроха в моем сердце навсегда. Мой ангелочек. Моя Ангелина. Стала смыслом существования.

После Веры я вряд ли когда-нибудь смогу поверить женщине по-настоящему. Сейчас они для меня лишь средство снять напряжение, отвлечься. Ну и достойную маму Ангелине неплохо было бы найти. Я приму любую, кого выберет Ангелина. Нормально ли так думать? Не знаю. Дочь я обожаю. Она – смысл моего существования. Сможет ли Инга стать для Ангелины хотя-бы другом? Пока не понятно. Пара встреч показали, что Инга малышке не очень нравится. Но Ангелина почти всех женщин в штыки воспринимает. Даже мою мать, не очень то жалует.

Тем удивительнее, что девица в свадебном платье так ей понравилась.

– В общем, я уже лечу, милый, – слышу в трубке голос Инги и понимаю, что пока я ушел в свои мысли, она все время что-то мне говорила. А я не услышал ни слова.

– Жду тебя, – произношу как можно мягче, испытывая чувство вины, и отключаюсь.

Глава 14

Римма Александровна снова позвонила – голос строгий, взвинченный: допрашивает, справляюсь ли с поставленной задачей, не выгнали ли, не догадались ли тут, кто я на самом деле. Я отвечаю мягко, уверяю, что все под контролем, что у меня все хорошо, Ангелина – настоящий ангел, мы прекрасно ладим. Как могу успокаиваю женщину. Чувствую себя виноватой перед ней.

– Ну смотри. Долго все равно шила в мешке не утаишь.

– Я это понимаю. Как и свою ответственность.

– Уж надеюсь. Далеко это зашло. Юсупов, значит, вернулся уже?

– Да, вернулся.

– Ладно, я еще позвоню.

– Всего хорошего, Римма Александровна.

– Кристина? Чем занимаешься? – Эмилия Аркадьевна появляется в дверях без стука, как тень, которая в этом доме всегда знает, где кто находится.

– У Ангелины сейчас урок рисования, а я… ничем. Просто сижу, отдыхаю…

– Урок у Ангелины закончился, – сухо обрывает мои оправдания. – А тебе Амир Каримович просил передать: к ужину спуститься. Ангелина хочет, чтобы ты сидела с ними за столом. Будет Ясмина Галибовна и гостья Амира Каримовича. Так что оденься поприличнее. Строго. Костюм есть?

– М-м, нет, – выдыхаю. Костюм был в списке вещей которые надо купить, но работу я нашла у подруги, так что я отложила его покупку. У Оли в ателье свободный дресс-код.

– Ладно, сейчас Вику найду – что-нибудь придумаем. Ты вроде одного размера с предыдущей няней. Униформа у нас есть.

– Хорошо, без проблем, – киваю, а внутри уже дрожит тонкая струна. Мне совсем не хочется присутствовать на ужине с хозяевами. Но кто меня спрашивает?

Вика появляется быстро, ловкая, с рулеткой на шее и связкой ключей от гардеробной.

– Иди за мной. Ничего не бойся, ты чего такая бледная?

– Да просто устала немного, – даже Вике не хочу признаваться в своих страхах, тем более рассказывать про конфуз перед Юсуповым.

Мы проходим в просторное помещение за кухней. На одной из вешалок – ряд одинаковых строгих темных платьев.

– Примерим это, – снимает темно-синее платье-футляр с белым воротником. Ткань плотная, рукава три четверти с тонкими белыми манжетами, узкий пояс.

– Так, еще колготки. Вот, телесные, туфли твои подойдут. Волосы лучше в пучок. Ясмина Галибовна любит, когда прислуга выглядит официально. Не обижайся, но лучше с ней не конфликтовать.

– Да мне все равно. То есть, я полностью согласна.

– Тогда вперед, одевайся.

Платье садится почти идеально. Вика поддевает подол, ловко убирает лишний миллиметр на талии, подтыкает нитку к манжете. – Повернись. Спину держи – ага… вот так. Красиво. Строго. Как просили.

В зеркале – незнакомая версия меня: гладкий низкий пучок, белая линия воротника, аккуратная темная полоска ремня.

– Теперь самое сложное, – подмигивает мне. – Надо нарядить маленькую принцессу. Обычно это происходит с кучей капризов.

– Надеюсь, я справлюсь.

Ангелина в своей комнате, сидит на ковре среди карандашей и красок, перепачканная.

– Не хочу наряжаться. Давай лучше нарисуем корову! Я хочу, пожалуйста.

– Давай завтра? Твой папа ждет гостей. Надо его порадовать. Он же так скучал по тебе.

– Ладно, – хмурит бровки. – Но платье не на надену.

– Тогда бабушка расстроится.

– Ее волнуют только мои наряды! Она со мной никогда не рисует!

– Может, вот это платье? – показываю на розовое.

– Его как раз бабушка подарила, – вздыхает ребенок. – Оно колется!

– А это? – вытаскиваю аккуратно сложенное, нежного оттенка. Не «принцесса в рюшах», а мягкое: пудровый нюд, короткий рукав-крылышко, тонкий атласный поясок, юбка-солнце, которая обещает крутиться ровно настолько, чтобы кружилась голова, но не стошнило от восторга. – Посмотри, как оно умеет вертеться.

– Не буду, – ворчит. – Оно для малышей.

– А давай договор? – сажусь на пол рядом. – Наденем – ровно на десять шагов. До зеркала и обратно. Если не понравится – снимем, честное слово няни. Но… у этого платья есть секрет. Оно крутится в два раза дольше, чем обычные.

Ребенок поднимает на меня глаза. Любопытство побеждает упрямство – я уже знаю, как это работает.

– В два раза? – уточняет.

– В два с половиной, – заговорщицки шепчу. – Только никому.

Пять минут – и мы смеемся перед зеркалом: та самая юбка-солнце послушно рисует круги, колени – в белых гольфах, на макушке – тонкий розовый ободок. Ангелина смотрит на себя строго, как взрослая, а потом довольно улыбается.

– Ладно, – уступает. – Надену. Но только потому что оно крутится.

– Согласна, – киваю. – Пойдем? Нас ждут.

Мы подходим к столовой, когда голоса там уже смешались с тихим звоном приборов. Высокие двери приоткрыты, из-за них – теплый свет, аромат тмина и лимона, блеск стекла. Я успеваю вдохнуть – и делаю шаг.

– Ну наконец-то, – недовольно морщит губы Ясмина Галибовна. У нее идеальная укладка и строгий взгляд. – Не могли вовремя прийти?

– Извините пожалуйста…

– Бабуля, я