Джулия Тиммон - Здравствуй, будущее!

Официант-монах приблизился к их столику и подал меню.

— Рекомендую попробовать колбаски из кабаньего мяса, льежский салат и мидии, — посоветовал Роберт, заметив, что лицо Александры, пробегающей глазами по строчкам с названиями многочисленных блюд, становится все более растерянным.

Она взглянула на него с благодарностью и тут же закрыла меню.

— Спасибо за помощь. — Ее потрясающе чувственный рот тронула улыбка. — Только от колбасок мне придется отказаться. Салата и мидий вполне достаточно.

— Что будешь пить? — спросил Роберт.

— Гмм… Какое-нибудь сухое вино, — протяжно ответила Алекс. Слышать, что он обращается к ней на «ты», было весьма непривычно.

Роберт сделал заказ и взглянул на Алекс с любопытством.

— Можно задать тебе нескромный вопрос?

Она засмеялась.

— Задать, конечно, можно. Но не обещаю, что я на него отвечу.

— Ты сказала, что от колбасок тебе придется отказаться. Не ешь мяса, потому что следуешь какому-то учению или просто считаешь, что это вредно?

Александра лучезарно улыбнулась.

— Все гораздо проще. Я балерина и должна придерживаться определенной диеты.

Брови Роберта медленно поползли вверх.

— Балерина? Вот это да! А я все думаю, откуда в тебе столько божественной грации.

Алекс слегка покраснела и вновь рассмеялась.

— Спасибо за комплимент.

Теперь она радовалась, что ответила согласием на его предложение отказаться от формальностей. В противном случае в их отношениях, наверное, все еще присутствовала бы гнетущая натянутость. Они общались как хорошие друзья — непринужденно и легко. О том, что этот человек вызывает у нее не только уважение и симпатию, Александра старалась не задумываться.

Некоторое время Роберт о чем-то напряженно размышлял. Его серо-зеленые глаза то озарялись восторженным светом, то делались задумчиво-серьезными.

— Мда… — произнес он наконец, — с того момента, как в десятилетнем возрасте я сходил с родителями на «Жизель», танцоры балета представляются мне какими-то мифическими персонажами. — Он смотрел на Александру так, будто и вправду видел перед собой Флору или Венеру.

На ее губах заиграла улыбка.

— А для меня балет — работа. Вернее, он моя жизнь, моя любовь, мое спасение.

Роберт чуть сузил глаза, задаваясь закономерным вопросом: спасение от чего? Но вслух этого вопроса не произнес.

Принесли заказанные блюда.

— Я многое бы отдал за возможность взглянуть на тебя танцующую, — мечтательно произнес Роберт, отрезая кусочек колбаски. Неожиданно его лицо сделалось озадаченным. — Кстати, как тебя отпустили в Лондон? Ты в отпуске?

Александра покачала головой.

— Мне пришлось отказаться от участия в очередной постановке. Надо было ехать к тете Вилме, она ведь здесь совсем одна. Моя мама — натура слишком чувствительная и экспансивная, ей я не позволила бы взваливать на себя эту ношу. Братишка еще учится в школе. Отец занимает пост заместителя генерального директора на одном крупном кардиффском предприятии, ужасно занят. И потом, ведь именно он содержит и маму, и брата. А я ни за кого не несу ответственности, разве только за моего пуделя, Чарли. — Она ни с того ни с сего опечалилась. — Чарли для меня как ребенок, а для моих родителей как внук.

Во взгляде Роберта опять возник вопрос, но он снова ни о чем и не спросил.

Заиграла музыка.

— Музыка — это единственное, что мне не нравится в «Белго Норд», — сказал он, поморщившись.

— А что ты любишь слушать? — полюбопытствовала Александра.

— В основном рок и джаз, — с готовностью ответил Роберт. — Виртуозная игра на гитаре, контрабасе, ударных, сложная гармония звуков, глубокий смысл — вот, наверное, чем захватывает меня музыка этих направлений. — Он перевел дыхание. — Мне нравится «Миллениум», «Ред Хот Чили Пепперз», многое другое. Из джазовых исполнителей предпочитаю слушать Белу Флека.

У Александры кольнуло в сердце. Страстью к джазу она воспылала, влюбившись в Нельсона.

— А ты? — спросил Роберт. — Слушаешь что-нибудь, кроме классической балетной музыки? Или это невозможно — любить и Адольфа Адана и «Роллинг Стоунз»?

Алекс рассмеялась.

— До сегодняшнего дня мне казалось, что люди, увлеченные наукой, музыку вообще не слушают.

Роберт широко улыбнулся.

— Я, естественно, живу не только балетом, — продолжила Алекс, корча забавную рожицу. — Увлечений у меня много. Из того, что поют «Ред Хот Чили Пепперз» больше всего мне нравится, пожалуй, «Калифорникейшн».

Роберт просиял.

— А у Белы Флека… — Она тяжело вздохнула, приводя тем самым своего собеседника в некоторое замешательство. — У него классный саксофонист, Брэнфорд Марсалис.

Ее волшебные дымчато-серые глаза на мгновение словно заволокло туманной пеленой. Роберта опять охватило страстное желание ей помочь, хотя ему до сих пор не было известно, в какой именно помощи она нуждается.

— Как тебе мидии? — спросил он, чувствуя, что сейчас просто необходимо направить ее мысли в другое русло.

Александра вздрогнула.

— Мидии?

Создавалось впечатление, что с минуту она пребывала в каком-то другом измерении, а сейчас вернулась и пытается вспомнить, кто находится с ней рядом и что вообще происходит.

— А-а, мидии. — Она улыбнулась, кивая. — Очень вкусные. Прости, я немного увлеклась своими мыслями.

Удивительно, но Роберту показалось, что он готов отдать все, что у него есть, лишь бы проникнуть в ее мысли, лишь бы узнать тайну ее печали.

Еще пару недель назад, сытый по горло разбирательствами с Элеонорой, он был уверен, что долгое время не подпустит к себе ни единой женщины. Александра Вейн — загадочная, изящная, умная буквально перевернула его жизнь.

Она допила вино и взглянула на часы.

— Ты куда-то торопишься? — спросил Роберт.

— Нет, но уже поздно, а завтра у меня напряженный день. — Александра одарила его светлой улыбкой. — Утром я поеду к тете, а днем — на встречу с одним человеком.

Лицо Роберта заметно напряглось.

— С Джоном Фостером, хореографом Королевского балета, — поспешно уточнила Александра. — Пару лет назад он приезжал к нам в Кардифф, там мы и познакомились.

— Он предлагает тебе поработать в Лондоне? — поинтересовался Роберт.

Алекс повела плечом.

— Мы разговаривали с ним только по телефону. Завтра увидимся, что будет дальше, не знаю. Вообще-то от этой встречи ничего конкретного я не жду. Просто очень любопытно пообщаться с мастером подобного масштаба.

— У меня такое чувство, что этот Фостер сделает тебе завтра некое интересное предложение, — сказал Роберт с поразительной уверенностью. — Ведь ты не отказалась бы поработать в столице?