Когда поцелуя мало - Лиз Филдинг

— Теперь чувствую себя намного лучше. Я на правильном пути.

— Смотри, как бы тебе не задремать и не упасть.

Он мог бы поклясться, что Жимолость Роуз не умеет краснеть, но розовый оттенок окрасил ее щеки и шею. Она отвернулась и продолжила обрезать кустарник, но более осторожно.

— А тебе стоит это делать?

— Форзицию нужно обрезать после цветения, иначе она сильно разрастется ко Дню открытых дверей.

— Жизнь растений меня не интересует. А вот твоя нога — да. Как дела сегодня?

— Приложен пакет со льдом, приняты обезболивающие и антибиотики.

— Но не в покое. — Он открыл калитку и потянулся за ножницами. — Отдай мне.

— Люсьен!

— Просто скажи, что надо сделать.

— О, но…

— Я не садовник, но ты подстригаешь куст, балансируя на одной ноге.

Поколебавшись, она наконец отдала ему ножницы.

— Я сделала почти все. Не могу только достать верхушку.

— Сколько отрезать?

— Полметра.

— Думаю, я справлюсь. Куда девать обрезки?

— Иди по тропинке, рядом с теплицей увидишь небольшой двор, а там баки для компоста.

Люсьен кивнул и принялся обрезать верхушку. Жимми не двигалась. Он остановился.

— Я занимаюсь этим только для того, чтобы ты пошла и подняла ногу.

Он не стал дожидаться, пока она начнет спорить, продолжил обрезать куст и, оглянувшись в следующий раз, не обнаружил ее.

Быстро справившись с работой, Люсьен собрал кучу обрезков и высыпал их в полупустой контейнер для компоста.

Достал телефон, ввел в поисковую систему все, что смог припомнить из цитаты о травах. Ничего не обнаружилось. Тогда он вбил слово «мирт». Интернет подсказал, что это вечнозеленый кустарник с блестящей ароматной листвой и белыми цветами и он всегда использовался в королевских свадебных букетах и означал удачу и любовь в браке.

Люсьен нахмурился. Почему Жимми не решилась это сказать? Она обмолвилась о каком-то человеке, который погиб. Были ли они женаты?

А татуировка мирта на ее запястье?

Он снова посмотрел на фотографию. Нет. Эти цветы имеют гораздо более простую форму. И они голубые.

Раздался стук в заднюю дверь.

— Жимми! Джек вчера видел, как отсюда выезжала машина скорой помощи, мы все, конечно, были взволнованы, но потом узнали, что в помощи нуждался не Люсьен Грей, а ты.

Жимми моргнула, пытаясь сосредоточиться.

— О, привет, Диана. Должно быть, я задремала. Входи.

В приглашении не было необходимости. Гостья уже плюхнулась на пуф.

— Кто тебе сказал, что со мной произошел несчастный случай?

— Салли Уикс. Ты ее знаешь? Ее муж открыл пекарню пару лет назад.

— Мы встречались.

— Медики нашли твои часы в рентгеновском отделении после того, как ты ушла вчера, а мать Салли работает в больнице, поэтому она предложила вернуть их тебе.

— Почему же она этого не сделала?

— Вчера вечером к ней приходили внуки, поэтому она оставила часы Салли. Позвонив сегодня утром, я узнала, что ты лежишь, и предложила принести их. — Она хмыкнула, доставая часы из сумки. — Деревенское сарафанное радио в отличном рабочем состоянии. Еще я принесла тебе хлеб. И пару маффинов с черникой.

— Очень заботливо. Именно то, что мне нужно. Моя сумочка в корзинке.

— Не говори глупостей. Я не хотела приходить к тебе с пустыми руками, а приносить цветы все равно, что нести песок в Сахару.

— Что ж, спасибо. — Она посмотрела на телефон. — Похоже, у меня довольно много пропущенных звонков.

— Ты же знаешь, как это бывает. Итак, что случилось?

— Просто глупый несчастный случай. Я была у реки, когда заметила, что лодочный домик в очень плохом состоянии, поэтому, как идиотка, я подошла поближе. Посмотреть.

— И что?

— И моя нога провалилась сквозь гнилую доску. Пятка немного повреждена, и я довольно сильно растянула лодыжку.

— Ох! Слава богу, что есть мобильные телефоны, иначе кто знает, как долго ты бы там пролежала? Как ты справляешься сейчас?

— Все в порядке, хотя предполагается, что я день или два буду держать ногу приподнятой, вот почему в такое прекрасное утро ты видишь меня лежащей на диване, а не в саду, готовящейся ко Дню открытых дверей.

— О, это ведь уже скоро?

— На третий уик-энд.

— На самом деле нам было интересно, будешь ли ты это делать в этом году. Мы так редко видели тебя с тех пор, как ты вернулась домой.

— Мне нужно немного времени, Диана.

— Мы все понимаем. Смерть Флоры. Альма сказала, что ты переживаешь. А теперь еще и это. Придется все отменить.

— Отменить?

Диана моргнула при звуке мужского голоса, при виде Люсьена у нее отвисла челюсть. Он входил в дом.

— Мистер Грей!

— Леди с летнего праздника. — Он нахмурился, явно вспоминая имя: — Миссис Маркс?

— Миссис Маркхэм возглавляет деревенский праздничный комитет, — пришла на помощь Жимми, когда Диана, что для нее нехарактерно, казалось, потеряла дар речи. — И она вместе со своей сестрой управляет антикварным магазином в деревне.

— Конечно. Вы оставили открытку. — Он шагнул вперед, протягивая руку, но увидел, что та испачкана зеленым соком от листьев, которые он срезал, и вытер ее о шорты. — Возможно, и нет.

— Мистер Грей, совершая утреннюю пробежку, увидел, как я подстригаю куст, и пришел мне на помощь.

— Правда? Как мило.

— Жимми накладывала мне швы, когда меня ранило в Сирии.

— О, как интересно, — восхитилась Диана. — И так неправильно с твоей стороны работать в саду, милая, когда тебе следовало бы дать отдых ноге. Ты же знаешь, тебе стоит только попросить, и мы все поможем.

— Это именно то, что я ей сказал, миссис Маркхэм. — Люсьен стоял с непроницаемым лицом. — Я собираюсь приготовить нам обоим выпить. Вы присоединитесь к нам? Чай, кофе?

Жимми видела, как Диана борется между желанием остаться и вернуться в деревню с новостями о том, что Люсьен Грей вышел из спячки.

И сплетни превзошли кофе!

— Спасибо, мистер Грей, но я не могу остаться, Сегодня мой день открывать магазин, я зашла вернуть часы Жимми и принести ей немного полезных углеводов.

— Деревенская жизнь, — оценил Люсьен. — Такая поддержка.

— Нам нравится так думать. — Диана не сводила с него глаз, пятясь к двери. — Мы скучали по тебе, дорогая. Если тебе что-нибудь понадобится…

— Я позвоню тебе. И еще раз спасибо за хлеб и кексы.

Они оба молчали до тех пор, пока не услышали, как по дорожке быстро зацокали каблучки Дианы.

— Она что, бежит? — удивился Люсьен.

— И явно с телефоном в руке. Теперь, когда станет известно, что ты вышел из дома, тебе придется забить входную дверь досками. — Жимми виновато пожала плечами. — Прости. Но, если честно, ты сам все испортил. Я ни слова не сказала ни о Сирии,