Развод. Я не вернусь - Галина Осень

«Ачётакова», – хмыкнула про себя Маша, опять вспомнив буфетчицу. Бывшая свекровь приехала без приглашения с ночевой». Ей вдруг стало смешно, а злость и раздражение, куда-то делись. Что бы не собиралась донести до неё Зинаида Павловна, Маша знала одно: обратного пути к Роману не будет!

После ужина выяснилось, что Маша в своих ожиданиях оказалась права. Свекровь приехала, чтобы попытаться помирить их с Романом.

– Мария, – начала она сразу, едва они из кухни перешли в гостиную. – Ты женщина и должна быть мудрой.

– Кому должна – прощаю, – машинально огрызнулась Маша, но её всё же задело. – Зинаида Павловна, вы считаете это правильным: муж изменяет, а жена ДОЛЖНА быть мудрой? Мудрой, то есть не замечать измены?

– Лучше не замечать, – утвердительно кивнула свекровь. – здоровее будешь. Но раз уж заметила – лучше промолчать. Опять же – здоровее будешь. Думаешь, тебе одной муж изменил? Немало-то! Таких вокруг до хрена и маленько. Но не все же сразу бегут за разводом. Умные, например, сначала о будущем подумают. Время летит, года не убывают, а прибывают. Здоровье опять же…, – свекровь сочувственно посмотрела на Марию, мол, видишь, о тебе забочусь.

Маше даже интересно стало, до каких мыслей ещё дойдёт женщина, агитируя за сына.

– Кстати, о здоровье, – с иронией заметила Маша. – Ваша бывшая сноха – Катюня – договорилась со своей подругой-врачом, и та без моего согласия вводила мне противозачаточные свечи. Это подсудное дело, между прочим. Мой адвокат не оставит его без внимания.

– Да, ты что?! – всплеснула руками свекровь. – Правда?!

– Правда.

– Вот этого я не знала, Маша! Я бы Катьке за это волосёнки-то повыдергала!

– А что эта Катя вернулась и Роман с ней спутался, вы знали?

– Знала… чего уж там… приезжали они ко мне. Только я вытурила их всех троих и на порог не пустила. Не хватало ещё при живой жене с чужой бабой по гостям ездить. И никогда она мне не нравилась, прощелыга какая-то, прости господи! Ни к работе неспособна, ни к дому. Всё бы по гулькам бегать, да по телефону трещать. Тьфу! И, слава богу, что так всё обернулось. А то повесила бы на Ромку своих щенков и вёз бы их всю жизнь.! И так пятнадцать лет алименты отчислял на сторону.

– Это был его выбор, Зинаида Павловна. Я понимаю вас, но, если вы приехали мирить нас, то зря. Я не вернусь! Никакой семьи с Романом больше не будет. Меня сейчас коробит даже не измена, а то, что он знал, как я хочу детей и позволял любовнице делать из меня бездетную клушу. Ненавижу его за это! Это же каким мерзавцем надо быть?!

– Понимаю тебя, Машенька, но и ты меня пойми: он ведь мой сын, и ему сейчас плохо. Очень плохо. Прости его дурака, а? Может, не сейчас, но со временем…

– Господи, Зинаида Павловна, я уже о Романе почти не думаю, мне всё равно, что там с ним происходит: жалеет он о содеянном или нет, переживает или нет, скучает или нет! Мне всё равно, поймите! Процесс уже запущен и остановить его нельзя. Нас развели, а теперь идёт раздел имущества. Мой отец не уступит и заставит вернуть свои деньги. Роману придётся продать мастерскую и средства поделить или найти деньги другим способом. Отец не желает больше работать с ним. Когда Роман решился на измену, он должен был предполагать результат, если о его интрижке станет известно. Так что не давите на жалость и на совесть. Все претензии к своему сыну!

– Кто же знал, что так всё обернётся, – махнула рукой Зинаида. – Здорово ему Катька жизнь попортила… Не пойдёшь ты на попятную? – всё же спросила она.

– Не пойду, давайте спать, Зинаида Павловна. Завтра я с утра отвезу вас на автовокзал.

– Давай… добрая ты, Маша…. Дурак Ромка, ой, дурак…

С такими причитаниями свекровь и улеглась в гостиной на диване. Маша выдала ей простынь и плед. Не сахарная, на диване переспит. Открывать для матери мужа гостевую, Мария даже не подумала. Что-то во всём поведении бывшей свекрови её напрягало, поэтому Маша сумела сдержать свои альтруистские порывы.

К тому же Маша не верила уверениям свекрови, что Роман не знает об этом визите. Кто-то же привёз её сюда. Тридцать километров от города. Ближайший автобус в десяти километрах. Так что – не сходится. Рома думает, что мать сумеет разжалобить Машу, но это вряд ли. Мария уже научилась быть жёсткой и на сочувствие теперь скуповата.

Утром свекровь опять завела шарманку про прощение. Если не сейчас, то хотя бы через время.

– Подумай, Маш, вы всё же пять лет прожили. Что-то же и хорошее было. Ты же любила его.

– Именно, я любила и верила, а он?! – не выдержала Мария. – В общем, Зинаида Павловна, я вас терплю только из уважения к возрасту. Но ещё одно слово на эту тему, и я выставлю вас на улицу!

– На улицу?! А это, между прочим, пока и Ромкин дом тоже! – огрызнулась свекровь, разом растеряв всю свою показную доброжелательность. – Выставит она! Дом в браке построен и нечего тут командовать! Вот возьму и останусь, попробуй, выстави!

Маша аж язык проглотила. Вот это заявочки! Она-то уже почти пожалела эту сельскую тётку, которая в простоте приехала за сына просить, а тётка-то совсем не проста. А, что, если и, правда, не уйдёт? Как быть?

Звонок от Тимура раздался сейчас, как спасение.

– Доброе утро, Маша, ты просила предупредить. Я предупреждаю: в субботу мы едем к моим родителям.

Маша бросила взгляд на свекровь, та жадно прислушивалась к разговору, потому что динамик громкий и Тимура было отлично слышно. Но Маша не испытывала неловкости. Ничего криминального сейчас не происходило. Зинаида может слушать сколько угодно.

– В субботу? То есть завтра?

– Завтра, а что, не успеешь?

– Да вот именно! Ты не мог сказать пораньше. У меня и надеть нечего!

– О-о, какая знакомая песня! – рассмеялся адвокат. – Придумаем что-нибудь, готовься!

– Постой! – Маша поняла, что Тимур собирается отключиться. – Ко мне приехала мать Романа и грозится остаться в доме, так как он совместное имущество.

Секундное молчание показалось Марии слишком долгим, но Поливанов ответил совсем другим тоном:

– Трубку ей передай.

Маша протянула телефон свекрови и предупредила:

– Это мой адвокат, Поливанов.

– Слушаю, господин Поливанов, – тон и