Бывший. Игра на поражение (СИ) - Коваль Лина

Улыбаюсь, в темноте поглядывая на жёсткий профиль.

Слава богу, у меня есть работа. Придумаю что-нибудь. Договорюсь с Батюшкой. Я готова исследовать все помойки в стране, если это будут как минимум двухдневные командировки.

Радуюсь возникшей идее, но неожиданно вспоминаю который час.

Черт.

– Я, конечно, уважаю твоё желание отведать пищи старорусской, но давай перенесём мой дебют на завтра? Боюсь опоздать на работу. У меня режим.

Ровный ряд зубов сверкает в полутьме белизной, а затем слышится снисходительная усмешка.

– За это не переживай, дорогая. Забыл тебя предупредить, я договорился со Славой. Ближайший месяц ты в отпуске. Приказ подписан и сдан в бухгалтерию.

Глава 11. Вера.

Следующим утром выйдя из ванной комнаты, раскрываю чемодан, брошенный вчера в сердцах, и пытаюсь отыскать что-нибудь скромное.

Например, костюм серой мыши, которого в моём гардеробе не было отродясь.

Хватаю черную футболку оверсайз и легинсы, быстро одеваюсь и босиком шлёпаю по лесенкам на первый этаж.

Наконец-то я могу рассмотреть дом.

Это совершенно удивительно, но он напоминает мне тот, что был у «идеальной семьи» в глупых мечтаниях из детства.

Макрис даже в моих триггерах покопался.

Везде залез со своим сорок пятым размером. Везде оставил след. Сейчас уже кажется, что неизгладимый.

Дом двухэтажный, просторный. Со светлой гостиной, в которую заглядываю по пути. С паркетом цвета ольхи, с высокими, распашными дверями, уютным камином и… боже, с огромной, белоснежной кухней.

Мастерски убираю с лица щенячий восторг, когда напарываюсь взглядом на хозяина дома, сидящего в центре кухни за большим островом. Одна часть его отведена под приготовление пищи и снабжена электрической плитой с объёмной вытяжкой, другая – под обеденную зону.

– Доброе утро, – произносит Адриан, с любопытством проезжаясь взглядом от моего лба до голых ступней.

Черт.

Вроде закуталась, а чувствую себя обнаженной. И почему поленилась откопать в чемодане носки?

Задрав подбородок, молча прохожу к холодильнику.

– Я что? Наказан? – спрашивает он, пряча улыбку за кружкой.

По-хозяйски исследую продуктовые запасы. Вчера мне фактически сообщили, что я пленница в этом доме, поэтому робеть я не собираюсь.

Подхватив ветчину в нарезке и листья салата, грациозно усаживаюсь за стол.

– Для человека, мечтающего о работе, ты слишком долго спала, – продолжает он со мной разговаривать.

Кидаю на него равнодушный взгляд.

Сооружаю из тостов, стоящих в центре стола, и своих находок бутерброд и смачно откусываю половину.

Боже. Как вкусно. Мычу от удовольствия.

Леди так не делают, но и джентльменов здесь не наблюдается.

Я могла бы тысячу раз ответить Адриану то же самое, что и сказала вчера вечером. Правда… это больше было похоже на истерику, а не на разговор.

Моя работа– это часть меня. Как рука и нога. Абсолютно равноценная. А он, поступив так со мной, обесценивает мои достижения.

Оскорбляет меня.

Но с учетом того, что вчера мои слова вызвали у Макриса лишь снисходительную улыбку, повторять я их не собираюсь.

Пережевывая, озираюсь в поисках кофемашины. Подскакиваю с места, нахожу красивую синенькую кружку в шкафу над мойкой и жду, пока кофе будет готов.

Украдкой наблюдаю за Адрианом, сидящим ко мне спиной. На нём только черные спортивные брюки и больше ничего!

Твою мать!

Кажется, что его манящие плечи, заняли весь мой эфир. Так бывает. Вроде и студия большая. Реквизита много, свет. Речь в кадре вполне понятна, диалог интересен, а взгляд то и дело ложится на что-то конкретное.

Например, на татуировку на правой лопатке. И похожую… за ухом.

– На этот уик-энд поедем на дачу к Умарову. В гости, – сообщает Адриан, дождавшись, пока я снова усядусь напротив него.

– Зачем? – нахмуриваюсь.

Он улыбается своей маленькой победе. Удалось всё-таки выбить из меня хоть слово.

– Надо налаживать связи. Умаров – старик консервативных взглядов. На жизнь, на семью. На ведение дел.

– Зачем тебе с ним общаться? Разве вопрос с покупкой артели не решён?

– Договорённость есть. Но враг не дремлет, – зелень в глазах-омутах становится чудовищно опасной.

– Прохоров? – предполагаю.

Адриан вдруг улыбается:

– Ешь давай. Бунтарка.

Фыркаю, отпивая свой кофе и снова принимаюсь за бутерброд.

Вчера вечером я и слышать ничего не хотела.

Выхватила свой чемодан и сразу поднялась в отведённую для меня комнату. Так была зла на грека, что думала, убью к чёртовой матери.

Сейчас же взгляд постоянно падает на эстетически приятную грудь и твердый пресс, покрытые мягкими волосками и явно добытые с больши́м трудом в спортзале.

Он и два года назад был таким. Подтянутый, загорелый. Его тело чисто по-женски хотелось облизать, а чуть позже обнять, чтобы уснуть.

Мотаю головой.

– Раз уж мы живем вместе, – произношу строгим тоном. – Давай установим некие правила.

– Опять?

– Там были условия, – подмечаю.

– И они выполняются.

– Надеюсь, так будет и дальше.

Адриан потирает щетину на подбородке и становится серьёзным. Склонив голову, изучает мое решительное лицо.

Слушает внимательно то, что я говорю:

– Мы с тобой на одной территории. Попрошу тебя одеваться, когда ты выходишь из своей комнаты.

– Я настаивать на том же самом не буду, – отвечает грек, снижая взгляд к закутанной в хлопок груди. – Хотя... – смотрит так, что вмиг становится жарко. – Обыскивать тебя стало моей главной сексуальной фантазией.

– Попридержи её вместе с обнажённым торсом. Взаперти. В своей комнате, пожалуйста, – заявляю скучающе. – Дальше – если я не буду ездить на работу, значит, сотрудники телецентра будут приезжать ко мне. Сегодня во второй половине дня меня навестит Шурик. Нам нужно заняться монтажом вчерашнего сюжета. Я не привыкла бросать на полдороге.

– Хорошо. Пусть твой Шурик приезжает. Но работать вы будете в кабинете, а не в спальне, – говорит он, решительно отодвигая кружку.

А потом снова долго смотрит и спрашивает:

– Ты никогда не хотела просто отдохнуть? Уйти в отпуск? Слава сказал, у тебя столько дней накопилось, что ты можешь три месяца в телецентре не появляться.

Закатываю глаза раздражённо.

– Кому я буду нужна через три месяца?

– Я думал, публика тебя любит.

– Время на телеканале бежит, как один год за пять. За девяносто дней ветер сменится и родится новая звезда. Свято место пусто не бывает. Слышал такое?

– Нет.

– Поверь, мне быстро найдут замену, – озвучиваю свой главный страх.

Наверняка в моих глазах сквозит отчаяние, потому что Адриан вдруг становится задумчивым.

– Не понимаю твоих переживаний. В Греции каждая девочка всю юность готовится к тому, что станет женой. Ты красива, Вера, – делает многозначительную паузу, и я невольно улыбаюсь его умению воспроизводить неожиданные комплименты. – Уверен, что ты могла бы найти занятия поинтереснее плясок на холоде с микрофоном.

– Уж не варить ли борщи? – усмехаюсь.

Вместо ответа Адриан поднимается со стула и относит тарелку с кружкой в мойку. Сканирую взглядом узкую поясницу. Горячий кофе, по всей видимости, проваливается сразу в низ живота, потому что там отчаянно теплеет.

– Моя мама ни дня в своей жизни не работала, – оперевшись на край стола, произносит Адриан. – И счастлива.

– Ты сам такой умный? Или она тебе лично сказала?

– Это так и есть.

Проталкиваю пальцы в только что высушенные феном волосы и взбиваю их у корней.

– Женщина должна заниматься своей самореализацией, Адриан. Хотя бы для того, чтобы быть независимой. В противном случае, придется все время выпрашивать деньги… даже на шампунь.

– Хм... – он непонимающе обводит взглядом мои волосы. – Тебе нужен шампунь?

– Да нет, – смеюсь тихо. – Ты меня не понимаешь.

Вздыхаю.