Вайолет Уинспир - Викинг-незнакомец

Большой глоток спиртного и безмолвное порицание спутника привели девушку в шок, так что, пока они шли к автомобилю, она все еще ощущала тяжелый шлепок, которым Эрик наградил Джил, чтобы та перестала кашлять.

— Должно быть, вы обожгли горло, — небезосновательно заметил он, помогая Джил усесться на пассажирское сиденье. Дождь снова принялся моросить, стало прохладно, и девушка вздрогнула от нечаянного прикосновения его руки, когда Эрик заботливо укрывал ее колени теплым шотландским пледом.

— Спасибо, с моим горлом все в порядке, — холодно ответила она. — Просто я не пью таких крепких напитков.

— Я запомню, что вы приверженка апельсинового сока, — сухо бросил он.

Щелкнуло зажигание, заворчал мотор, и они выехали на дорогу, проходящую через теперь уже сумеречные Суррей-Хиллз. То ли было виновато тепло в салоне автомобиля, то ли уютный плед, то ли бренди, но Джил вскоре почувствовала настойчиво наваливающуюся на нее дремоту. Мерное мягкое постукивание стеклоочистителей действовало на нее с гипнотическим эффектом, так что скоро девушка впала в какое-то полусонное состояние.

Она машинально поворочалась, словно очутилась уже на своей кровати в общежитии, и потерлась щекой, устраиваясь поудобнее на том, что почудилось ей ее старой доброй подушкой.

— Туше! — произнес смеющийся глубокий голос прямо над ее головой.

Джил мгновенно проснулась и подскочила, на какое-то ужасное мгновение ей показалось, что она лежит на руках у Эрика Норлунда. Машина стояла на перекрестке у светофора, а он смотрел на нее в отсвете приборной панели, губы его кривились в насмешливой гримасе — а ее голова покоилась у него на плече. До крайности сконфуженная, Джил отпрянула от мужчины.

— О, простите, я… я нечаянно, — пробормотала она.

— Не стоит извиняться, — усмехнулся он. — Мне даже очень понравилась роль подушки, несмотря на то что вам, по-моему, было не очень-то мягко.

— Я так и сказала? — Она почувствовала жар на своих щеках и была совершенно уверена, что они столь же красные, сколь и горячие. — В общежитии все подушки не слишком мягкие.

— Вероятно, мое плечо очень похоже на них, — пошутил Эрик. Машина двигалась сквозь теперь уже проливной дождь, от которого крыши стали блестящими, а стеклоочистители еле успевали справляться с мутной пеленой заливающей стекло воды. — Вы вполне успеете вздремнуть еще, пока мы колесим по Лондону.

— Я больше не хочу спать, — торопливо заявила Джил. — Расскажите мне немного о Калифорнии. Мы полетим туда на самолете?

— Да, в пятницу вечером.

— Я еще никогда не летала на самолете… — И вдруг девушка осознала, что мужчина, сидящий рядом с ней, будет оплачивать ее расходы в этой поездке. Джил прикусила кончик большого пальца, она знала, что билет на самолет стоит какую-то астрономическую сумму и она вряд ли сможет отдать ему больше, чем те двадцать два фунта, которые скопила для поездки на морское побережье. — Мистер Норлунд, — выпалила девушка, — что касается оплаты моего перелета… вычтите стоимость билета из моей будущей зарплаты, хорошо? Я… я понимаю, что это очень много, а сейчас я не…

— Не надо о деньгах, — перебил он. — Вы будете путешествовать за счет фирмы — это обычное дело, когда американская фирма экспортирует сотрудников, в крайнем случае можете считать, что я в некотором роде Санта-Клаус.

Сказанное им прозвучало утешительно, но в то же время несколько уязвило Джил прямотой. Ему, конечно, не следовало юлить, но и говорить все так открыто… Джил вступала в огромный неизвестный мир в боевом настроении, не уверенная ни в чем и ни в ком. Она сомневалась, но это не мешало ей быть настроенной решительно, хотя конечно же ей нужна была поддержка и ободрение. Она чуралась Норлунда, но и он не торопился утешать ее, оставив девушку пробираться на ощупь в дебрях непонятного, кое-где просветленного, но в целом довольно мрачного мироощущения молодости.

Наконец машина остановилась у общежития, Эрик Норлунд повернулся к Джил, опершись локтем на руль, неоновые огни ближайшего магазинчика переливались всеми цветами радуги на его суровом лице и еще резче обрисовывали его могучие плечи.

— Вы действительно совершенно уверены в том, что хотите отправиться в Америку? — спросил он, и его глаза сверкнули стальным светом, контрастирующим с веселыми огоньками витрин. — Если у вас есть какие-нибудь сомнения, давайте выясним их сейчас, а не тогда, когда доберемся до лондонского аэропорта или, того хуже, до Сан-Франциско, где вы вдруг поймете, что сожгли все мосты и оборвали все связи с домом.

— У меня нет дома — настоящего дома. — Она показала на обшарпанное здание общежития. — Только комната, которую я снимаю.

Он взглянул на мрачноватое строение, потом снова повернулся к Джил. Наверное, ей показалось, а может, иллюзию создали яркие неоновые огни, но у девушки создалось впечатление, что губы сидящего рядом мужчины стали мягче и на его лице отразилась… нежность?

— Там у тебя отнюдь не райская жизнь, да?

— Когда я была ребенком, я знала, что значит — быть довольной жизнью, — печально сказала Джил. — Я очень любила наш маленький домик, в котором мы жили в Липхуке. Там я была счастлива, а сейчас, наверное, я пытаюсь найти то, что потеряла.

— Домик, Джил?

— Нет, то, что он символизирует, — счастье.

— Счастье очень часто — просто слово, дитя. Ты слышишь его в популярных песенках, читаешь в историях, которые печатают в журналах, видишь в фильмах о красивой жизни. Я не могу гарантировать тебе, что ты будешь счастлива, когда приедешь с нами в Америку.

Джил взглянула на Эрика, и в ее голове пронеслось, что, может быть, он и беспокоится о ней, но в связи, которая образовалась между ними, нет ничего личного. Он — начальник, она — новая служащая, и без лишней официальности и жесткости он дал ей понять, что в их взаимоотношениях нет и тени романтизма, их история совсем не похожа на кинематографические опусы о финансовых и промышленных магнатах, которые теряют голову от любви к хорошеньким молоденьким продавщицам.

И как только — Джил вспыхнула и судорожно вцепилась в ручку на двери автомобиля, — и как только в ее глупую голову могли прийти такие идиотские, совершенно немыслимые фантазии?! И вообще, он ей совершенно не нравится. Девушка сжалась, когда Эрик потянулся и нажал на рычажок, — оказывается, она терзала замок напрасно!

Ее обдало запахом гаванской сигары и старого бренди и теплом мускулистого тела.

— Спокойной ночи, — с трудом выдавила она. — Я… я не забуду о паспорте и прививках против оспы и полиомиелита.