Ронда Гарднер - Потерянный рай

Скопировав позу отца — спина выпрямлена, ноги вытянуты и скрещены в лодыжках — Джейми не спускал глаз с Джошуа и повторял его малейшее движение. Когда Джошуа опускал нож и вилку и брал бокал, Джейми торопливо клал на тарелку свой бургер и поднимал стакан с апельсиновым соком.

— Ну, как рыба? — Джошуа поднял смеющиеся глаза, обменялся с ней взглядом заговорщика, и от этого по спине Клеменси побежали мурашки.

— Хрустит на зубах, — поддразнила она, но затем честно добавила: — Очень вкусно. — Рыба слегка отдавала запахом миндаля, видно, Джошуа чем-то натер ее перед тем, как начать жарить. — Как вы делали соус? — с неподдельным интересом спросила она.

— Старый семейный рецепт, — легкомысленно ответил он.

— Стало быть, из пакетика, — догадалась Клеменси. От ответной улыбки Джошуа у нее похолодело в животе. — Потом покажете этикетку, — попыталась пошутить она.

— Еще вина? — Улыбка Джошуа стала шире.

Решив, что у нее и так кружится голова, Клеменси хотела отказаться, но вместо этого громко вскрикнула.

— Извините. — Перепуганный Томми смотрел на перевернувшийся стакан, содержимое которого залило ногу Клеменси.

— Все в порядке, — успокоила его гостья и потянулась за бумажной салфеткой.

— Я не хотел…

— Это просто несчастный случай, — миролюбиво улыбнулась Клеменси, но тут же напряглась, проследив за направлением взгляда Джошуа. Тот алчно наблюдал за салфеткой, которой Клеменси вытирала стройную ногу, покрытую золотистым загаром.

Она быстро смяла салфетку и положила ее на пустую тарелку.

— Вы сердитесь? — прозвучал рядом несчастный голосок.

— Конечно, нет, — торопливо заверила Клеменси и попыталась улыбнуться, гладя в тревожное личико.

Видимо, ей удалось убедить Томми, потому что он ответил на улыбку.

— Если хотите, после чая я покажу вам, где водятся улитки, — шепотом предложил он. — И даже гусеницы.

Бр-р…

— Спасибо, — прошептала в ответ Клеменси.

— А еще я покажу вам, где…

— Кто готов есть клубнику?

Клеменси так и не узнала, какую третью гадость хотел продемонстрировать ей Томми. На ее счастье, мальчика отвлек Джошуа.

— Я! — с восторгом воскликнул малыш.

— И я! — откликнулся Джейми, а затем услужливо добавил, услышав негромкий звонок, раздавшийся в доме: — Телефон, папа!

— Прошу прощения. — Джошуа посмотрел на Клеменси, развел руками и зашагал к дому.

— Наверно, папин издатель, — рассудительно сказал Джейми и вдруг зевнул. — Или бабуля, — пробормотал он.

— А может, Анна, — продолжил Томми, потер глаза, сполз со скамейки и присоединился к брату, сидевшему на коврике.

Опять эта таинственная Анна. Они поминают ее в третий раз, подумала Клеменси, подавила в себе постыдное желание расспросить близнецов и собрала пустые тарелки. Поставив их на стол, она взяла четыре блюдца и стала выкладывать на них клубнику. Тут прилетела вороватая оса, и Клеменси хлопнула в ладоши, чтобы отогнать ее.

— Размять ягоды, или вы будете есть их целиком? — Не услышав ответа, она нахмурилась и оглянулась.

Томми и Джейми лежали на коврике, как два уставших щенка, и спали мертвым сном. Клеменси осторожно подошла к коврику, посмотрела на них сверху вниз и нежно улыбнулась. Они выглядели маленькими, ранимыми и совершенно беззащитными. Дети были умные, развитые, и, глядя на них, было легко забыть, что по возрасту они недалеко ушли от младенцев. Не в силах сопротивляться искушению, она опустилась на колени, бережно отвела со лба Джейми прядь непослушных темных волос и инстинктивно поднялась на ноги, услышав шаги за спиной.

— Рухнули, — пробормотала Клеменси, гадая, не почудился ли ей холодок, внезапно возникший в глубине синих глаз. Кажется, дав волю материнским чувствам, она нарушила один из строжайших запретов этого дома. Инстинкт оказался намного сильнее, чем она ожидала.

— Они только-только начали проводить в школе целый день. — Выражение, с которым Джошуа смотрел на сыновей, заставило сердце Клеменси сжаться. Было ясно, что именно является для этого человека самым главным в жизни.

Разбуженный голосом отца, Джейми зашевелился и открыл туманные глаза.

— Пойдем-ка, старина, — нежно сказал Джошуа. — Пора спать.

— Я еще не съел свою клубнику, — сонно пробормотал тот, пытаясь подняться на ноги, но было ясно, что он возражает чисто символически.

— Съешь завтра, ладно? — Без усилий взвалив на плечо неподвижного Томми, Джошуа взял Джейми за руку.

— Спокойной ночи, Клеменси.

— Спокойной ночи, Джейми. — Никаких объятий и поцелуев, сурово напомнила себе она.

— Я скоро вернусь.

Клеменси смотрела вслед Харрингтону, шагавшему с сыновьями к дому, и ощущала странную тоску, как будто была здесь лишней. Не глупи, приказала она себе и быстро пошла к столу. Рассеянно сунув ягоду в рот, она положила остальные обратно в коробку. Правильно, займись полезным делом. Нет, эта оса совершенно обнаглела… Клеменси собрала грязную посуду и отнесла на кухню, войдя с черного хода.

Едва она начала класть тарелки в мойку, как на кухню опрометью влетела фигурка в пижаме.

— Не могу найти медвежонка Хеджи! — огорченно пробормотал мальчик, начиная лихорадочно обыскивать комнату.

— Это не он? — негромко спросила Клеменси, вынимая из-под стопки бумаги сильно потертую плюшевую игрушку. Зверь не походил ни на медведя, ни на ежа, ни на какого-нибудь другого представителя животного мира. Однако, судя по довольной улыбке, тут же появившейся на лице мальчика, это была именно та любимая игрушка, которую он искал.

— Джейми, ну что, нашел? — раздался из коридора голос Джошуа.

— Да, папа! — Несказанно удивив Клеменси, Джейми порывисто обнял ее за талию и убежал.

Клеменси улыбнулась, положила тарелки в мойку и прислушалась, не раздадутся ли в коридоре уверенные шаги. Заметив валявшуюся под столом смятую салфетку, она опустилась на колени и громко вскрикнула от жгучей боли, сила которой разительно не соответствовала размерам черно-желтого насекомого, пулей вылетевшего в дверь.

Клеменси скривилась и принялась нянчить ладонь, раскачиваясь взад и вперед.

— Клеменси…

Она вздрогнула от легкого прикосновения к руке, подняла глаза и увидела склонившееся над ней встревоженное лицо.

— Оса укусила, — сквозь стиснутые зубы ответила она.

— Ой… — Джошуа напряг руку и бережно помог ей подняться. — У вас нет аллергии?

— Нет. — Во всяком случае, к укусам ос. Зато не оставалось сомнений, что у нее аллергия на Джошуа Харрингтона. От его близости у нее сводило живот, а от прикосновения пальцев к обнаженной коже горела рука. Его тревога и сочувствие были тут ни при чем. Эта реакция не имела никакого отношения к личности Джошуа, зато имела прямое отношение к его мужским чарам.