Невеста по контракту. Развод не предусмотрен! - Рина Фиори

насквозь чёрными глазами, поджимает губы недовольно.

— Хорошо, Али, — пробую новую для меня форму имени мужа на вкус и неожиданно отмечаю, что мне нравится.

Нравится называть его вот так просто, без официоза. Кажется, что очередная стенка между нами с грохотом падает и разлетается на сотни осколков.

— Пододвинься ко мне поближе, — кивает на место рядом с собой.

Я ведь сижу на самом краю кровати.

Послушно выполняю то ли просьбу, то ли приказ.

Поворачиваюсь спиной к изголовью кровати в поисках точки опоры, но Тагаев не позволяет мне этого сделать. Сгребает в охапку и прижимает к своему телу крепко-крепко.

— Ты меня так боишься, словно я какой-то монстр, — выдыхает мне в макушку. — Это неправильно, ребёнок не должен быть зачат в страхе. Ни в коем случае.

Слушаю, затаив дыхание. Боюсь что-либо сказать в ответ.

— Сегодня я оставлю тебя в покое, но ненадолго. Ты видишь, что у меня не так много времени, я должен всё успеть, а пока ты должна привыкнуть ко мне. Ложись рядом, — повелевает властно.

Я отстраняюсь и смотрю на мужчину широко распахнутыми от удивления глазами.

С одной стороны, рада, что сегодня он не станет лишать меня невинности, а с другой не понимаю, что Али подразумевает под словом «привыкнуть».

Я повинуюсь, но сердце бешено колотится. Он берёт мою руку, прижимает к своей груди.

— Ты должна научиться не бояться меня.

Его прикосновения поначалу пугают, но постепенно я расслабляюсь. Он целует меня, и этот поцелуй заставляет забыть о страхе.

— Я попробую… — запинаюсь. — Я постараюсь привыкнуть к тебе, обещаю, — выдыхаю с благодарностью.

Страх отступает, а на душе становится спокойно.

В груди разливается тепло, а по телу пробегает приятная дрожь, когда муж освобождает меня от халата снова.

Оказывается, прикосновения мужчины могут быть приятными, когда ты расслаблена и понимаешь, что тебе ничего не угрожает.

— Я держу своё слово, помнишь? — спрашивает муж, бережно укладывая меня на постель и нависая сверху. — Я не трону тебя, но кое-что всё же сделаю, обещаю, тебе понравится, — произносит, нависая надо мной.

А потом… всё меняется.

Его прикосновения становятся увереннее, настойчивее. Я чувствую, как границы между нами тают, но страх ещё живёт где-то глубоко внутри.

— Расслабься, — шепчет муж, и его голос звучит так близко, что отзывается эхом в моей груди.

Я хочу сказать что-то, но слова застревают в горле, когда его губы снова касаются моих. Этот поцелуй — властный, но не грубый, словно он пытается передать мне что-то важное без слов.

Внезапно я понимаю — сопротивляться бесполезно. Не потому что не могу, а потому что… не хочу.

Страх смешивается с чем-то новым, незнакомым, отчего сердце бьётся ещё чаще.

— Али… — вырывается у меня шёпотом, а дальше я просто теряю дар речи.

Он не отвечает, только крепче прижимает меня к себе.

В этот момент я осознаю — всё уже решено. Мы пересекли ту невидимую черту, за которой нет пути назад.

И теперь остаётся только одно — довериться ему полностью, несмотря на все страхи и сомнения.

Глава 13

Алишер

Да, я скот!

Самая настоящая скотина. Я наговорил жене всякого, чтобы она расслабилась, а когда появилась возможность, тут же сделал своей окончательно.

— Ах, Али? — девушка распахивает широко глаза.

Она вздрагивает, когда я нарушаю последнюю грань между нами. В её глазах — шок, боль, а потом слёзы, которые я ловлю губами, сам не понимая, зачем.

Не хочу смотреть Амине в глаза, потому что знаю, что там увижу. Боль разочарования.

Она мне доверилась, открылась, позволила коснуться себя, переступила через собственные страхи, а я просто взял и сделал то, что наметил с самого начала.

Жалею ли я об этом?

Не знаю. Не хочу думать, потому что не имею права жалеть.

— Ты… — выдыхает Амина рвано. — Ты меня обманул… — тянет с обидой в красивом мелодичном голосе.

Она вся такая идеальная, что мне даже не пришлось напрягаться, чтобы захотеть близости. Болезнь и в этой сфере внесла свои коррективы, я стал меньше желать женщин, поэтому иногда чувствую себя полнейшим ничтожеством.

Из человека я медленно превращаюсь в тень.

И с некоторых пор просто не завожу романы, чтобы на всякий случай не потерпеть фиаско.

Но Амина вряд ли могла что-либо заподозрить. Странно, но даже после обморока я не растерял желание, однако страх жены заставил меня мыслить креативнее.

Я её обманул.

Просто взял и запудрил девчонке мозги. Наплёл с три короба, отвлёк, а в самый благоприятный момент напал.

— Как ты мог? — пищит, тщетно пытаясь оттолкнуть меня.

Не выйдет. Не отпущу.

— Тише, — шепчу, перенося вес всего тела на одну руку, а второй касаясь щеки Амины.

Провожу подушечками пальцев по бархатной коже, наслаждаясь этим нехитрым прикосновением.

Не так я собирался вести себя с ней, хотел жёстко сделать своё дело и молча уйти.

Не вышло.

Амина принялась вить из меня верёвки, едва я переступил порог её спальни. Будь в её действиях хоть капля фальши, я бы заметил, почувствовал.

Почувствовал и быстро поставил бы девчонку на место.

Я никому не позволяю играть с собой. Но Амина на самом деле боялась меня, тряслась, как осиновый листок. Как в ту самую ночь, когда я встретил её возле дома отца.

Красивая…

Красивая и безумно соблазнительная, такая чистая, невинная, впервые увидевшая обнажённого мужчину. Она даже пахнет как-то по-особенному.

— Прости… — вырывается у меня, хотя я знаю, что эти слова ничего не изменят. — Я не хотел пугать тебя, — накрываю приоткрытые губки поцелуем.

Не отпускаю Амину от себя, даже когда всё заканчивается.

Я слабак, я потом пожалею об этом, но сейчас я не могу оттолкнуть эту дрожащую, всхлипывающую крошку.

Откуда жалость взялась в моём окаменевшем сердце?

Не знаю. Ответа нет.

Мы просто молчим, а потом просто так же молча засыпаем в объятиях друг друга.

Не так я себе всё представлял. И я не должен был оставаться в комнате Амины.

Нельзя позволить ей привыкнуть ко мне, но я потерял бдительность и разомлевший от долгожданного удовольствия, просто тупо вырубился.

* * *

Ночью меня будит непонятный звук.

Я резко открываю глаза и слышу, что рядом кто-то плачет.

Хотя, что значит кто-то?

Ясно, что это Амина.

Жена отодвинулась от меня на противоположный край кровати, свернулась калачиком и теперь поливает постель своими слезами.

— Э-эй, ты что? — придвигаюсь поближе к девчонке. — У тебя что-то болит? — спрашиваю на всякий случай.

Мало ли, вдруг ей надо к врачу? Всякое ведь в жизни бывает,