Элизабет Хардвик - Возраст любви

Это из-за того, что я приехала с Келвином? — задумалась Фреда. Или из-за того, что я не в трауре?

Как бы то ни было, она еще никогда не чувствовала себя хуже, чем сейчас.

— Едва ли ей подобало надеть на свадьбу Сибиллы джинсы, не так ли, мама? — все еще держа Фреду за руку, пришел ей на помощь Келвин.

— Не юродствуй! — оборвала его мать. — По-моему, сестра ждет тебя в своей комнате. А Фреда побудет со мной, пока вы не спуститесь, — сказала она насмешливо, видя, что он, помедлив, подбодрил девушку взглядом. — Да, кстати, у тебя на воротничке пятно от губной помады. На твоем месте я сменила бы рубашку.

И, вскинув брови, пожилая дама многозначительно посмотрела на губы Фреды.

Огненная краска залила щеки девушки, а потом быстро отхлынула, делая ее бледной как мел.

Что Милдред могла подумать обо мне? — в ужасе размышляла она. — Стоит ли попытаться объяснить, как моя помада оказалась на воротничке Келвина? Нет, тут же ответила она себе. Лучше всего сделать вид, что я тут ни при чем, даже если миссис Джадсон уверена в обратном.

Келвин, не говоря ни слова, насмешливо подмигнул Фреде и вышел из комнаты.

— Как поживаешь? — поинтересовалась Милдред, как только они остались вдвоем. — Садись, пожалуйста, — любезно предложила она и добавила: — Прими мои соболезнования.

После минутного замешательства девушка опустилась в кресло.

— Спасибо. Я очень тоскую по папе, но утешаюсь тем, что он, по крайней мере, не мучился… в отличие от мамы, которая долго и мучительно погибала от рака, — тихо сказала она.

Милдред села напротив, скрестив стройные ноги. Синий костюм оттенял цвет ее глаз.

— Тебе надо было сообщить нам о смерти Николаса, — сказала она с легкой укоризной. — Я очень любила его и хотела бы отдать ему последний долг.

Фреда знала, что и отец всегда восхищался Милдред Джадсон. Келвин был прав, невольно промелькнуло у нее в голове, эти двое действительно подошли бы друг другу.

— Это случилось так неожиданно, — попыталась оправдаться она. — Если честно, я была не в себе.

Не так уж много людей пришло попрощаться с Николасом Лейтоном. После смерти жены он отдалился от людей, досрочно ушел в отставку и не встречался с бывшими коллегами по университету, с головой погрузившись в любимые книги.

— Понимаю, — вежливо посочувствовала ей Милдред. — Я ведь сама недавно пережила смерть близкого человека, — добавила она, и в ее глазах на мгновение промелькнула боль.

Ей явно не приходило в голову, что Фреда тоже переживала смерть Джулиана. Однако старший сын всегда был ее любимцем — вероятно, потому, что после смерти отца стал главой семьи и опорой для матери.

Эта женщина приложила столько сил, чтобы он сделал политическую карьеру, что наверняка не осталась бы в стороне и после его женитьбы. Джулиан в свое время безапелляционно заявил невесте, что они будут жить вместе с его матерью, тем более что родительский дом фактически принадлежал ему. Фреда не спорила, но и не заглядывала так далеко в будущее…

Милдред потеряла не только сына. Второй раз в жизни она лишилась высокого положения в политических кругах, и Фреда была уверена, что Келвин со своими дикими либеральными взглядами никогда не займет в сердце матери места, принадлежавшего ее любимцу Джулиану.

— Полагаю, ты уже слышала о последней выходке Келвина? — спросила ее Милдред. Она говорила о взрослом мужчине, как о непослушном маленьком мальчике.

— Да… То есть, я не совсем уверена, — запинаясь, ответила Фреда.

— Телепередача! — Это слово прозвучало в устах миссис Джадсон, как непристойное ругательство. — Мой дядюшка Келвин, его тезка, пришел бы в ужас, узнай он об этом!

Мистер Пенроуз умер тридцать лет назад, и, судя по тому, что Фреде рассказывали об этом старом негодяе Джулиан и Сибилла, племянник унаследовал от него не только имя! Разница заключалась лишь в том, что тезка Келвина был настолько богат и влиятелен, что на его выходки в семье смотрели сквозь пальцы!

— Вероятно, — уклончиво ответила Фреда. Впрочем, молодому Келвину, подумала она, абсолютно наплевать на чье-либо мнение.

— Не вероятно, а точно, — зло огрызнулась Милдред. — И теперь, когда мой непутевый сынок вернулся в родное гнездо, я намерена положить этому конец, — добавила она уверенно.

Фреда недоуменно уставилась на собеседницу. Келвин не мог и минуты находиться с матерью в одной комнате, чтобы не поссориться, не то что жить в одном доме!

— Он останется здесь? — пробормотала она в изумлении.

— Конечно, — самодовольно подтвердила миссис Джадсон. — Разве он не сказал тебе об этом?

С какой стати ему делиться со мной своими планами? — мысленно возразила девушка. Впрочем, Милдред, похоже, трактует наши отношения несколько иначе…

— Милдред, я думаю, вам следует знать, что… — решила она прояснить ситуацию.

— Эльфи, Сибилла будет очень признательна, если ты поможешь ей надеть фату, — прервал ее холодный голос Келвина, который незаметно вошел в комнату. Прищурившись, он настороженно посмотрел на мать.

Фреда не отреагировала, продолжая размышлять над тем, что сообщила Милдред.

После окончания университета, когда Келвину исполнился двадцать один год, он решил покинуть родительский дом. В их отношениях с матерью было что-то очень странное, но девушка не могла догадаться, что именно…

Его слова отвлекли ее от этих мыслей.

Сибилла просит меня подняться наверх? — удивилась она. Интересно, что они с братом задумали? Странно, что невеста обратилась за помощью ко мне, ведь, несомненно, именно Миддред следовало бы подняться к ней.

— Иди, Фреда, — милостиво сказала миссис Джадсон и язвительно добавила: — Правда, Сибилла уверяла, что в свои двадцать восемь лет может со всем справиться сама…

Как она обрадуется, когда этот день закончится, подумала Фреда сочувственно, и неохотно встала.

— У нее та же комната? — спросила она. Келвин коротко кивнул.

— Да, справа от лестницы. — И, взглянув на свои наручные часы, добавил: — Поторопи ее, лимузин уже ждет нас.

Подойдя к дверям, девушка оглянулась. Упрямое выражение лица Келвина и триумф в глазах его матери недвусмысленно говорил о том, что за ее спиной между ними произошел неприятный обмен взглядами.

Почему же все-таки он решил остаться в этом доме? — размышляла Фреда.

Особняк Джадсонов был по истине великолепным — с просторными комнатами, величественной лестницей, пушистыми коврами и старинной мебелью. Но Келвин никогда не скрывал, что не любит роскоши и испытывает к родному дому отвращение.