Элизабет Хардвик - Она любит скорость

На мгновение Саманта растерялась – слишком уж резко он сменил тему.

– Кто? – озадаченно спросила она.

– Ваша мать. – Кевин посерьезнел. – Наверное, она была необыкновенной женщиной, раз ваш отец в нее влюбился. И, кроме того, она произвела на свет удивительно красивую дочь.

– Это что, лесть, Кевин? – поддразнила Саманта.

– Вовсе нет, – отозвался он. – Физическая красота сразу бросается в глаза – это очевидно.

– В отличие от красоты внутренней? – с вызовом спросила Сэм.

– Внутреннюю красоту, как известно, разглядеть гораздо труднее, – согласился Кевин, и в его голосе послышались стальные нотки.

Разговор принимал слишком серьезный оборот, это вовсе не входило в планы Саманты на сегодняшний вечер, и она нахмурилась. Однако Кевин продолжал вопросительно смотреть на нее, и девушка со вздохом начала рассказывать:

– Мама была одной из тех счастливых женщин, в ком внешняя красота сочетается с внутренней. Она была миниатюрная, с темно-каштановыми волосами, которые при определенном освещении казались совсем черными, а на солнце были почти медными, как мои. У нее были правильные, почти кукольные черты лица, – с грустью вспомнила Саманта. – Но люди тянулись к ней не из-за внешности. Она была редким человеком, умевшим приносить другим радость и видеть в людях только хорошее. Строго говоря, – решительно закончила Саманта, – мама была полной противоположностью мне.

Кевин ответил не сразу, несколько секунд он внимательно вглядывался в лицо девушки.

– Вам ее по-прежнему не хватает, – наконец произнес он.

Саманта вздрогнула, охваченная печальными воспоминаниями. Мама умерла, когда ей было семнадцать лет. До этого она купалась в материнской любви, ей было так хорошо, уютно и покойно в мамином мире, наполненном солнечным светом и смехом. Разумеется, она тосковала по матери! Однако обсуждать эту тему с Кевином Ридом она категорически не желала.

– Надо быть бесчувственным чурбаном, что бы не переживать из-за смерти матери, – уклончиво отозвалась Саманта.

Кевин кивнул.

– А моя мать вырастила меня и двух моих сестер совершенно одна. Отец умер, когда я был совсем маленьким.

Этого Саманта знать не желала. Она вообще не хотела ничего знать о его личной жизни. Чем более приветливо и непринужденно держался Кевин, тем большей стервой она себя ощущала. А это никуда не годилось.

– Жизнь вообще иногда бывает жестокой, правда? – нарочито небрежно произнесла Саманта. – Что вы будете есть? – И она взяла со стола меню.

Этот разговор о матерях подействовала на нее сильнее, чем она готова была себе признаться. Свою мать она любила до самозабвения, а в одной короткой фразе Кевина прозвучало такое искреннее восхищение его матерью, что Саманта не придумала ничего более стоящего, чем ляпнуть очередную грубость. Но ее переживания о смерти мамы были глубоко упрятаны от всего мира, она и думать-то решалась об этом только наедине с собой, а уж обсуждать их с едва знакомым мужчиной было немыслимо.

– Я буду спагетти, а потом креветки с чесноком, – объявил Кевин, изучив меню и откладывая его в сторону. – Если, конечно, вы не возражаете. Нет ничего хуже, когда кто-то рядом дышит на тебя чесноком, если ты сам при этом его не ел, – пояснил он в ответ на ее недоуменный взгляд.

Саманта нахмурилась. Она была исполнена решимости держаться с ним приветливо, чтобы получить ответы на свои вопросы, хотя пока у нее не очень-то это получалось. Однако в ее намерения вовсе не входило приближаться к нему настолько, чтобы он дышал на нее чесноком.

– Валяйте, – непринужденно заявила она. – Я сама собиралась взять грибы с чесноком. – И она воинственно вздернула подбородок. Если он полагал, что она в свою очередь собиралась просить разрешения есть чеснок, то он глубоко заблуждался!

В серых глазах Кевина заискрился смех, словно он прочитал ее мятежные мысли.

– А к этому возьмем бутылку красного вина, если вы, конечно, согласны, – предложил он.

– Хорошо. – Саманта отложила меню. – Я все равно за рулем, так что выпью всего один бокал.

– Мы всегда можем добраться до моего дома пешком, – заметил Кевин.

Очень мило, но возникает неизбежный вопрос: как она будет добираться к себе от его дома?

– Я вообще редко пью, – сухо сказала Саманта. Похоже, этот мужик вообразил себе невесть что из-за того, что она пригласила его в ресторан. – И не люблю, когда пьют другие, – прибавила она не давая Кевину вставить слово. – По-моему, когда человек выпьет, он становится сам на себя не похож и выглядит при этом полным идиотом.

Кевин слегка наклонился вперед.

– В таком случае я рад, что не употребляю алкоголь в больших количествах.

С какой стати ему радоваться? Пока он еще ничем не показал, что его заботит ее мнение о нем.

– Прошу вас, не отказывайте себе в удовольствии только ради меня, – чопорно отозвалась Саманта.

– Я и не собирался, – заверил ее Кевин и повернулся к стоявшему у столика официанту, чтобы сделать заказ.

К счастью, заказ отвлек их от обсуждения радостей жизни, которые были не чужды Кевину Риду. Саманта понимала, что могла бы нести себя и повежливее, но что-то в этом мужчине заставляло ее вставать в стойку каждый раз, стоило ему заговорить. Впрочем, алкогольная тема давала ей возможность подойти к тому, что ее больше всего интересовало.

– По-моему, при нашей профессии злоупотреблять алкоголем не рекомендуется. – как бы невзначай бросила Саманта. Ее глаза предательски сузились, и взгляд стал не в меру пристальным – Вас ведь могут вызвать к пациенту в любую минуту?

– Даже у врачей есть минуты досуга, – невозмутимо отозвался осторожный Кевин.

Ну, еще бы!

– И сегодня как раз такой случай? – Саманта старалась говорить непринужденно, ведь разговор только-только принял нужное направление.

– К сожалению, я не просто врач, Саманта, улыбнулся он. – Я консультант. И работаю в основном с частными клиентами, которые и платят мне соответственно. А за свои деньги они желают, чтобы с ними занимались в любое удобное для них время.

– Что ж, это справедливо, – согласилась Саманта, сгорая от нетерпения узнать побольше. – А вы?..

– Кевин! – раздался рядом обрадованный женский голос.

Женщина явно направлялась к своему столику, как вдруг обнаружила знакомое лицо. Она была высокой пепельной блондинкой, и голубые глаза ее светились искренней радостью.

Кевин поднялся, одарив даму теплой улыбкой.

– Глория! – Он наклонился и поцеловал женщину в щеку. – Выглядишь потрясающе, – одобрительно заметил он.

Потрясающе – это было мягко сказано, раздраженно подумала Саманта. Дама была сказочно хороша собой, ее прямые длинные волосы так и сияли серебристым светом. И судя по фамильярному приветствию, они с Кевином были близко знакомы.