Поэзия любви в прозе - Алина Григорьевна Климентова

И всегда надо мной был храм неба. Пусть «ни церковь, ни кабак, ничего не свято», у небес и под куполами храмов просила я только за своих прародителей на земле и за тех, кто на небе. Остальные сами ковали и плели свои судьбы. И я кроила истории и писала стихи. Под небесами цвета глаз той, что рассказала мне цену жизни.

УЧИТЕЛЬ ЖИЗНЕННЫХ ПРИНЦИПОВ

«Барыня, умеете Вы красиво сказать»

Нас познакомил милый случай. Знаю, что в философии есть теория, что все случайности – это оправданные стечения обстоятельств, причины и следствия, но даже если это так, не хочу лишать произошедшее некой таинственности и необузданности. Если бы я изменила одно незначительное решение в последний момент, мы, может, никогда бы не пересеклись. Если бы я не открыла ту самую дверь, я бы, может, и не открыла себя с новой стороны. Я бы, может, не стала той, кем я есть сейчас. Я бы, может, не так много смеялась в тот вечер. Я бы, может, не поняла, что любовь где-то есть. Я уж точно писала бы гораздо меньше стихов и не в таких ярких красках.

Тот, кого спустя время я назову учителем и полюблю всей душой [но не всем сердцем], сразу показался мне каким-то родным и будто бы давно знакомым. Казалось, мы почувствовали обаяние друг друга. По крайней мере [Алина, говори за себя], я распыляла свое обаяние в ответ на его чары. Когда я смотрю в его глаза, и по сей день я вижу, как его улыбка рассыпается на незримые искорки. В тот вечер, сияя, флиртуя и улыбаясь, я написала стих. Не нашла ничего лучше, чем оставить этот исписанный лист на столе с неловкой подписью и обратной связью. Я тогда прятала скромность за бесконечным блефом и звонким смехом [и, кажется, все еще продолжаю это делать].

Помню, как вышла на улицу в окружении любимых подруг с чувством абсолютного счастья, вдохнула холодный воздух в разгоряченное вином и невинным флиртом тело, посмотрела в ночное небо и попросила высшие силы [если они, конечно, существуют] получить все же сообщение от того обаятельного молодого человека. Хотелось, чтобы он хоть как-то оценил мою шалость. Я поразилась мгновенному исполнению моего желания, но тому, что происходило дальше, я еще долго не верила. Я знала о силе случайных встреч, но не думала, что эта будет настолько значима для меня.

Судьба представила меня ему как поэтессу – девушку свободную и творческую, умную, обладающую бурным воображением и вливающую свои творческие порывы в рифмующиеся строки. Он был первым, кому я изначально была представлена именно так. Пусть это было слегка приукрашено, а я, бывало, робела, но эта, казалось бы, слегка завышенная цена каждый день мною подтверждалась. И он нашел и разжег во мне ту искру поэзии, которая, кажется, только начинала разгораться. Как же мне хотелось бы взглянуть на себя его глазами! Интересно, что он видел и видит сейчас: женщину, живущую в своем кружевном мире романтики, поэтессу, писательницу, какую-то загадку… Или самую обыкновенную девушку, которая просто красиво марает страницы блокнотов?

Мы не рассказывали о себе виде выкладки сухих фактов в ответах на банальные вопросы из списка «чтобы получше узнать друг друга». Мы говорили на особые «высокие темы» или просто шутили, обсуждали высказывания, он объяснял мне многие вещи, говорил о своем мировоззрении, а я рассказывала ему о своих путешествиях и художественных образах. И только так мы узнавали друг друга: из мыслей и цитат, комплиментов и выводов, шуток и благодарностей, а не дат, нелепых рассказов о себе и сухих ответов на глупый вопрос «как дела, как день прошел». Такие дни проходили прекрасно.

Он научил знакомить людей не с собой, а со своим поэтическим образом. В какой-то мере это было защитой, в такой-то мере флиртом, вуалью загадочности, которая так и манила узнать, что за ней скрывается. Но он знал о моей искренности – лицемерия в этом не было.

Мне бесконечно хотелось писать стихи. Без конца и начала, отвечая его письмам в прозе, лежа в постели, я застилала страницы блокнотов душевной поэзией – иногда составляя строки из моих или его фраз. Лучшие бессонные ночи. А по утрам я ходила, улыбаясь и ловила недоумевающие взгляды прохожих.

Как сейчас помню. Ранее утро, легкий туман, начало осени. Улицы еще полупустые, троллейбусы не забиты, шум города еще не набрал обороты, воздух чистый и неподвижный. Я иду в ярком алом пальто, строгих брюках, наполовину скрывающих каблук, с яркой косынкой на шее и в сногсшибательном настроении. И тут я ловлю на себе взгляд усталого мужчины за сорок, который стоит на остановке. Принимая во внимание мое настроение и его хмурость, сочетающуюся с погодой, по глазам легко можно прочитать его мысли. «Только семь утра, погода мерзкая, все серое, а она идет – единственное яркое пятно на всю улицу – сияет, улыбается. Кто же ее так ночью-то [рассмешил]». Плавно прохожу мимо, краем глаза ловя его эмоции, и моя улыбка обнажает зубы. Он даже не представляет, что это еще ничего и не было. И, может, он даже завидует этой страстной молодости. Но страсть была только в моих стихах и желании вести бесконечный диалог. Только так я и пережила дожди осени, и не почувствовала холод зимы. Всегда было тепло. Всегда было вдохновение.

Мой Учитель научил меня флиртовать, что и порождало тысячи художественных фраз. Оказалось, я нашла человека, что любит игру слов так же, как и я. Я бы привела тысячи наших совместных цитат. Они были бы даже острее и ярче, чем те, что диалогами выписывают из фильмов и книг. Я бы написала, и вы бы ахнули, сказав «батюшки, какая проза», но нет! Я хочу оставить это только между мной и ним, как маленькое сокровище. Это как любовником хвастаться. Пусть лучше будет видно насколько все хорошо по счастливой улыбке, а не по описанию в подробностях [пример тому – мужчина на остановке]. Но, поверьте, там есть чему восхититься.

Мы флиртовали, ничего под этим не подразумевая, и в этом общении я раскрыла себя. Я научилась не теряться, знать, что сказать, что спросить, проявить симпатию и стать еще симпатичнее в чужих глазах, да и вообще, чувствовала себя интересной человеку, которому